Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том первый

• Название: Коло Жизни. Бесперечь. Том первый
• Автор: Елена Асеева
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 9785447428891

Прошли века. Изменились традиции, утрачены верования, но сами земляне все еще помнят имена братьев-близнецов, Творцов Першего и Небо. И хотя Боги уже не живут среди людей, не влияют на их жизни, тем не менее, продолжают присматривать за Землей. Продолжают присматривать, потому как ожидают новой жизни юного божества, Крушеца.

---

Оба Раса торопливо кивнули, их лица, особенно Небо, на которого демонстративно строго зарилась и скалилась змея, малость растеряли свое сияние, став недвижно окаменелыми. Вроде Боги не просто слушали старшего брата, а собственной кожей впитывали его мудрую речь, оно как Димург помогал обоим печищам растить сынов, не только вмешиваясь в их воспитание, но и всяк раз направляя, поправляя действия Небо, Асила и Дивного. Смолкнув, Перший закрыл очи, судя по всему, утомившись от такового долгого толкования. И в зале наступило отишье… Оно окутало не только застывшие в креслах тела четверки Богов. Оно оплыло вкруг их живых венцов, затронув не только чешуйчатую кожу змеи, не только поверхность голубой дымки в каковой парила Солнечная система, не только гладь золотого диска, но и листочки, ветоньки, плоды и цветы в платиновом древе Атефа.

– А теперь по поводу лучицы, – наново принялся говорить Перший и голос его дрогнув, прозвучал столь мягко, будто он желал запеть. – Так как девочка, после встречи со всеми печищами вернулась на Землю… надобно пояснить, Асилу, об условиях каковые я поставил перед Небо, прежде чем передать ему дитя. И каковые, наш дорогой брат, согласился исполнить. – Димург на чуток прервался, и немедля досель глядящий на Дивного Асил перевел на него взор и весь как-то тягостно напрягся, точно ожидал, что его начнут вычитывать. – В этой жизни лучицы в соперничестве, – продолжил толкование Перший, все также подпевая себе тональностью голоса, стараясь тем умиротворить разволновавшегося старшего Атефа. – В соперничестве будут участвовать лишь младшие Боги: Стынь, Дажба, Круч под приглядом старших. – Перший медленно отворил очи, вероятно, почувствовав, как у сидящего напротив него Асила кожа лица стала насыщенно-желтой, або он разгневался. – Не надобно негодовать, мой дорогой малецык, умиротворись, – дополнил с расстановкой проговаривая слова Димург. – Умиротворись, ибо я не буду более толковать, ежели ты будешь гневаться.

Перший затих, а Асил туго задышав, резко вздел вверх голову и зыркнул на замершие в своде зелено-голубые облака, лишившиеся не только синевы капели, но и исторгаемой ими сумрачности. Еще миг и старший Атеф пульнул в те недвижные, кучные создания широкий луч бурого света, внахлест собранный из множества более тончайших, оный мгновенно притушил лазурь свода и погрузил залу в коричневую дымчатость.

– Слишком мрачно, мой милый, – умягчено протянул Димург.

И тотчас облака вразы вспыхнули болотными переливами, придав помещению какой-то погребально-подземный вид.

– Итак, моя бесценность, не лучше, – теперь Перший откликнулся нескрываемо участливо, понеже его тревожило, что Асил не мог… не умел справлять со своим негодованием. Посему старший Димург немного подался вперед и властно, обаче, дюже трепетно воззрился во вскинутый вверх покатый подбородок младшего брата, тем самым опуская его вниз… А вместе с ним и в целом всю голову, таким побытом, чтобы поблекшие желтые очи Асила уставились в нежданно приобретшие черное марево сияния глаза Першего. Старший Атеф какое-то время неотрывно, вроде завороженный, смотрел в парящее марево очей брата, а после глубоко вздохнув, поднял выспрь правую руку и легким ее мановением вернул облакам первоначальный голубо-зеленый свет, приглушенный, как и просил Перший.

– Хорошо, – отметил благодушно старший Димург и принял исходную позу, опершись спиной об ослон кресла. – Теперь, когда ты умиротворился, продолжим. Итак… условия мои были следующими. Под началом старших Богов: меня, Небо и тебя, мой любезный Асил, младшие по достижению девочкой двадцати лет вступают в соперничество… Не понимаю, почему, малецык ты так распалился? Во-первых, я думаю о сынах, у каковых будет возможность узнать, что такое лучица и как надобно за нее соперничать. Это полезно всем малецыкам, не только Стыню, Дажбе, но и, конечно, нашей крохе Кручу, поелику узнав, как сияет лучица, он не пропустит ее рождения в следующие разы… С ним не произойдет случившегося со Стынем и Дажбой… И что они, оба, не только малецык Дажба, но и Стынь тягостно переживали… Понеже Стынь обретя божественность к Дажбе не прикасался, так как на тот момент занедужил, и пришлось его лечить… вельми долго… Потом также долго наш милый малецык восстанавливался. Когда же он мог познать, что такое лучица и был готов вступить в соперничество за Круча, ему не дали того сделать… Впрочем, как и Дажбе, возможно потому, бесценный малецык, так тяжело пережил смерть первой плоти нашей новой лучицы.

Лико Асила досель порой жаждущее сызнова принять насыщенно-желтый цвет и с тем полностью пожрать смуглость кожи только Перший стал сказывать про Круча изменилось. Всякая досада мгновенно покинула его, кожа вновь стала смуглой, ближе к темной, подсвечиваемой золотыми переливами, на ней расправилась каждая черточка, и единожды появилось виноватое выражение. Атеф сначала беспокойно оглядел старшего брата, потом также тревожно зыркнул в сторону молчащего Небо. Ноне весьма внимательно внемлющего словам Першего, при том, как почасту старший Рас делал, легохонько поглаживающего золотые завитки бороды у себя на груди.

– Ну, раз, мой любезный Асил, ты вновь стал спокойным, – протянул Димург, от которого однозначно не ускользнул виноватый его взгляд. – Тогда добавлю следующее. – Перший на миг стих, достаточно плотно воззрился в лоб брата, пробив тем взгляд не только платиновый обод, но точно и саму голову старшего Атефа насквозь, по-видимому, прощупывая его, а засим слегка сдвинув свои вздернутые кверху брови так, что переносицу избороздила тонкая извилистая морщинка, продолжил, – к двадцатилетию плоти бесицы-трясавицы осмотрят состояние лучицы, и ежели все будет благополучно приступим к соперничеству… А дотоль Круч, как и Дажба, и Стынь могут приходить к девочке, помогать, общаться, подсказывать, оберегать. Только не назойливо… не часто… Все должно быть в меру, чтобы сейчас появилась сопричастность меж лучицей и плотью, каковая бы вылилась в становление крепких связей с мозгом. После двадцатилетия вступаем в соперничество… И тут замыслы ваши, исполнение сынов. Однако, в связи с тем, что Круч еще совсем дитя, тебе Асил разрешается брать исполнение особо трудного аль волнительного на себя, чтобы не испугать малецыка и не надорвать. Стыня и Дажбу это не касается. Малецыки, как более старшие, должны поступать и творить все сами. Хотя еще раз оговорюсь… Небо! Асил! малецыки вельми хрупкие, еще совсем чада, быть всегда подле, почасту прощупывать, ежели, что-то не вышло, в том повинны вы… Малецыки сделали все правильно, ошиблись вы. Небо, Асил слышите?! – Господь особенно выделил последнее слово и оглядел закивавших братьев. – Сыны не могут поколь ошибаться, сие ваши просчеты, ваши неверные замыслы… Так вы должны говорить, успокаивать, поддерживать… Небо по поводу Дажбы. Мы с ним надысь толковали, когда он приходил с Седми. Так он, как я понял, боится общения с девочкой, ибо не уверен в себе. Он тебе или Дивному о том говорил?

– Нет, – протяжно откликнулся Небо и тотчас перестав холить свою бороду, огорченно уставился на Першего, расчертив оттого свой высокий лоб двумя едва зримыми бороздками. – Не говорил, а тебе Дивный? – младший из четверки Богов резко качнул головой и единожды с тем блеснул золотым сиянием диск в навершие венца, свершив малый оборот вкруг своей оси.

– Вот видишь, – трепетно протянул Перший, явно расстроившись, что Дажба смог открыть ему то, что таит от Отцов. – Ты слишком много требуешь, Небо, потому Дажба страшится тебя подвести… огорчить. Ну, сколько, в самом деле, можно раз повторять одно и тоже… Внимательней. Нужно быть внимательней… участливей… таковая хрупкость, драгоценность в ваших руках, а вы сызнова грубо, властно, требовательно… Но с Дажбой так нельзя, он несколько иной, чем Седми… Малецык вырастет не мятежным, а вспять субтильным, неуверенным в себе… А нынче поговорите с ним оба… оба… и ты, Небо, и ты, Дивный. – Авторитарность голоса старшего Димурга мгновенно увеличилась, и словно придавила своей мощью головы всех троих братьев. Определенно, Перший обладал властью над братьями. И не просто умел их прощупывать, он умел ими повелевать, хотя тем пользовался дюже редко. – Дажба должен быть уверен в себе. Уверен, что все его действия правильны. – Перший неторопко глянул на Небо, потом на Дивного, и, узрев их согласие, перевел взгляд на Асила. – Теперь по поводу Круча, – вновь заговорил он, будто сверля темно-коричневым сиянием своих очей, теперь, похоже, сглотнувшем и черный зрачок лицо старшего Атефа. – Почему ты, Асил, до сих пор не привел ко мне Круча, я итак его давно не видел. Да, и Седми, сказывал, что малецык чем-то вельми опечален. Так опечален, что не стал с ним толковать оногдась… Что с ним случилось?