Яков Резник - Сотворение брони

• Название: Сотворение брони
• Автор: Яков Резник
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-7529-0018-2

«Еще девять месяцев оставалось до нападения фашистов на нашу страну, а Михаил Ильич Кошкин уже пал за ее свободу — пал первым солдатом Великой Отечественной войны…»

Трудно, порой драматично складывалась судьба главного героя этой книги — одного из тех, кто в годы первых пятилеток выковывал броневую мощь державы. В центре повествования — история создания Т-34, лучшего танка второй мировой войны, история того, как в суровую военную пору было налажено производство боевых машин на Урале.

Без преувеличения можно сказать: «Сотворение брони» — самое известное из произведений свердловского писателя Якова Резника. Повесть трижды издавалась в Свердловске и Москве.

А недавно пришло сообщение: «Сотворение брони» переводится на болгарский и чешский языки.

К сожалению, Яков Лазаревич Резник не увидел нового издания своей книги. Писатель скончался в феврале 1988 года на семьдесят шестом году жизни.

---

Гудериан еще раз вгляделся в портрет; ему показалось, что отец смотрит на него живым просветленным взглядом.

Гудериан повернулся и подошел к высокому зеркалу на противоположной стене.

Он нравился самому себе. Новая полковничья форма празднично сидела на подтянутой прямой фигуре. Широкое лицо выбрито до синевы. Голос сдержан и почтителен.

— Господин рейхсканцлер! Офицеры генерального штаба поручили мне поздравить вас, друга рейхсвера, с назначением главой правительства и поблагодарить за посещение Куммерсдорфа. За полвека лишь два канцлера удостоили Куммерсдорф такой чести: железный Бисмарк и вы, великий фюрер великой нации…

Тонкая нижняя губа пренебрежительно вытянулась при последних словах. Они прозвучали фальшиво, в них было что-то унижающее полковника генштаба, до недавнего времени не принимавшего всерьез ни Гитлера, ни его «Майн кампф». «Как ты можешь, Гейнц, ставить рядом мудрого Бисмарка и выскочку-ефрейтора?»

И все же стоило потренироваться перед зеркалом: желание Гитлера увидеть механизированные подразделения рейхсвера льстило Гудериану, открывало заманчивые перспективы.

Впервые он увидел и услышал Гитлера на автомобильной выставке в Берлине — это было через неделю после прихода нацистов к власти. «Произнося речь там, на выставке, Гитлер о рейхсвере не обмолвился. Но не он ли назначил фон Бломберга военным министром, а генерала Рейхенау — начальником канцелярии министерства! Цвет генштаба. Они не станут прикрывать бездеятельность ссылками на Версальский договор. Они понимают значение бронетанковых войск и будут за тебя, Гейнц… А может быть, и Гитлер?.. Не генералам — тебе поручил рейхсканцлер представить ему танки и бронеавтомобили!»

2

До каждой травинки знакомый Куммерсдорфский полигон под Берлином в тот весенний солнечный полдень показался Гудериану мрачным. По обочинам шоссе, ведущего к плацу торжественных маршей, выстроились штурмовики. У каждого поворота они бесцеремонно останавливали «Мерседес», наглыми глазами смотрели на полковника, проверяя его пропуск. Гудериан отвечал им молчаливым презрением.

Возле главной трибуны уже находились генерал-полковник фон Бломберг, генерал-майор фон Рейхенау и Беккер — начальник управления вооружения рейхсвера. Оказаться среди высшего армейского командования было лестно, но опасение, что кто-нибудь из генералов вдруг захочет докладывать Гитлеру вместо него, беспокоило и сковывало Гудериана.

Вскоре показались машины с почетным эскортом. Плац взревел тысячами глоток. Среди вышедших навстречу Гитлеру и Герингу был фон Бломберг. Он представил рейхсканцлеру приглашенных генералов и офицеров. На Гудериана Гитлер кинул сверлящий, оценивающий взгляд, протянул руку с вывернутой кверху липкой ладонью, мигом отнял ее и под крики «хайль!» взбежал на трибуну. За ним, пыхтя, поднялся Геринг, следом — три генерала, Гудериан и охрана.

Скованность Гудериана несколько уменьшилась, когда фон Бломберг кивнул ему, и полковник дал условный знак. В ту же минуту телефонист передал приказ Гудериана командиру сводной колонны, застывшей на опушке леса, и боевые машины отозвались шумом моторов.

К трибуне подходил мотоциклетный взвод, следом — взвод танкеток. Замыкали колонну легкие и тяжелые бронемашины.

Гудериан, стоявший позади рейхсканцлера, следил и за машинами, и за жилистой шеей Гитлера. Ему казалось: фюрер багровеет, возмущенный малочисленностью и слабостью машин, особенно танкеток, пригодных только для учебных целей. «Гитлер не знает, с каким трудом мы закупили у англичан эти маломощные танкетки. Он думал, наверно, что я покажу пригодные к бою танки, а увидел карликов…»

Между тем танковый взвод поравнялся с трибуной. Машины шли четким строем, как будто были связаны друг с другом. И должно быть, красота равнения и стремительность покорили Гитлера. Он повернулся к военным:

— Вот это мне и нужно! Я вами доволен, полковник Гудериан!

Забыв на минуту, что в присутствии высшего командования нельзя проявлять избыток рвения ни перед кем — даже рейхсканцлером, — Гудериан вытянулся и произнес почти те самые слова, которые два часа назад, у зеркала, показались ему фальшивыми:

— Наш Куммерсдорф, герр фюрер, посетил Бисмарк. Никто из последующих канцлеров не был здесь, не интересовался новым вооружением. Только вы, единственный из рейхсканцлеров нынешнего века, удостоили Куммерсдорф подобной чести…

— Бисмарк?! — переспросил Гитлер.

— Он оставил запись о посещении.

Беккер вспыхнул, как от удара хлыста. Видел же Гудериан в его руках книгу почетных посетителей, обязан был догадаться, что он, Беккер, сам вручит ее Гитлеру в удобный момент и скажет о Бисмарке…

— Герр фюрер! — Беккер сделал шаг вперед, раскрыл книгу на странице с записью Бисмарка. — Железный канцлер словно предвидел, что придет еще один достойнейший и встанет рядом…

Почерк Бисмарка, его подпись! Гитлер читал и наслаждался мыслью, что это символ, признание неба. Он выбросил вверх сжатый кулак:

— Отто Бисмарк железом и кровью объединил Германию. Я кровью и железом подниму ее к недосягаемым вершинам.

И, позируя перед фотографом, нацелившим на него аппарат, написал изломанным, нервным почерком:

Германия будет иметь лучшие в тире танки.

Адольф Гитлер

Спускался он с трибуны на полшага впереди Германа Геринга. Гудериан следовал за ними в надежде, что рейхсканцлер еще раз обратится к нему, и тогда он, Гудериан, попросит разрешения доложить свой план организации вермахта. Но Гитлер не оборачивался.

— Вы, Герман, отвечаете передо мной за господство немецкой авиации в воздушном пространстве, всего мира. — Он возвысил голос, вероятно, для того, чтобы приближенные услышали. — Я отвечаю перед историей и рейхом за танки, за господство на земле, за великое будущее арийской расы!

Рот Фронт, Уралмаш!

1

С тридцатого года цех-первенец давал стальные конструкции монтажникам магнитогорских домен. С тридцать второго работали два литейных и кузнечно-прессовый. Набирал силы механосборочный корпус, а официальный пуск завода все откладывался.

У строителей, которые выкорчевывали пни, рыли котлованы, возводили корпуса и, обучившись новым профессиям, только что встали к станкам, молотам и вагранкам, это вызывало недоумение. А кадровые рабочие, прибывшие с других заводов, нередко возмущались: такой великан возвели, а его, выходит, не признают… Не излишне ли придирчив секретарь Уралобкома Кабаков? Чуть ли не каждый день недоделки на участках высматривает…

Не удержался начальник строительства — позвонил наркому. Но в последнюю минуту не хватило мужества заговорить о пуске, и он стал жаловаться на срывы поставок оборудования.

— Разберусь. Оборудование получишь. Что еще?

— Все, товарищ нарком, у меня все… — Начальник строительства так и не осмелился сказать о главном.

— А я думал, приставать будешь, чтоб прислал правительственную комиссию.

— Пора бы, товарищ нарком!

— А что ты комиссии покажешь?

— Заготовительные цеха, механосборочный корпус, конечно, — воспрянул духом строитель.

— Советую сперва показать жаровни.

— Как-кие ж-жа-ровни?..

— Те самые, что все еще греют рабочих механического вместо отопительных батарей! Великолепный цех, триста импортных станков — и допотопные жаровни… Скажу, чтобы поместили на тебя карикатуру в газете. Стыдно?.. А за импортное оборудование, которое ржавеет у тебя на складах, не стыдно?..

В полночь Серго вызвал по телефону прямой связи директора завода. Поздоровавшись и выслушав, как работали цехи за прошедшие сутки, Серго спросил, не пришло ли время объявить, что Уралмаш не фикция.

Вопрос смутил директора, он не ответил.

— Я не случайно спрашиваю… Один английский журнал высмеял нас с тобой. Пронюхал, что за год твой коксовый грохот не то чтоб грохотать — пищать не научился. И вывод сделал: если русские не могут собрать простейший аппарат для домны, значит, большевистский план производства тяжелого машинного оборудования окончательно провалился… Ясно тебе? О-кон-ча-тель-но!

«К чему он клонит? Мало ли ядовитых строк появляется в буржуазной печати?» — думал директор, не понимая, зачем нарком говорит об этом, если сам поддержал перед ЦК и правительством ходатайство уральцев об отсрочке пуска.

— Есть же решение, товарищ Серго! Коллектив все делает, чтобы новый срок не был сорван. Первый грохот не получился — второй идет лучше. К пуску завода соберем его и пушку Брозиуса, она уже обставляет грохот.

— Аи да комсомолята славные! — весело забился в трубке голос Серго. — Что я тебе говорил: не бойся, доверяй молодым! А скиповая лебедка как?