Богдан Сушинский - Граница безмолвия

• Название: Граница безмолвия
• Автор: Богдан Сушинский
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5053-2

В основу нового военно-приключенческого романа известного писателя Богдана Сушинского положены малоизученные факты, связанные с созданием в начале Второй мировой войны секретных баз абвера и люфтваффе в глубоком тылу советских войск — на Крайнем Севере России и на островах в Северном Ледовитом океане. Причем базы эти, по замыслу фюрера, предназначались не только для диверсионных действий. На них должны были проходить «арктическую закалку» представители новой, нордической расы, которых затем предполагалось использовать для основания Четвертого рейха в Антарктиде.

На одной из северных советских застав, личный состав которой был снят судном обеспечения для отправки на фронт, командование оставило на все время зимовки только одного бойца, старшину Ордаша. Неподалеку от этой заставы, по версии автора, и была создана база «Норд-рейх», во главе которой оказались опытный разведчик и диверсант оберштурмбаннфюрер СС фон Готтенберг и бывший белый офицер штабс-капитан Кротов.

---

— Что приуныли, мундиры в аксельбантах? — поднявшись, старлей прошелся по залу, который старшина назвал про себя «кают-компанией», переваливаясь с ноги на ногу пружинистой кошачьей походкой, словно бы пританцовывая. — Готовьтесь к иорданской купели и радуйтесь жизни.

10

Выкрашенный в черный цвет, огромный четырехмоторный самолет этот, со слегка задранной вверх носовой частью фюзеляжа, и в самом деле чем-то напоминал акулу, которая вот-вот метнется к добыче.

Как только он приземлился, из входной двери и заднего багажного люка начали вываливаться крепкие парни в черных полевых куртках. И когда настала очередь появиться оберштурмбаннфюреру, все пространство вокруг «Черной акулы» уже было оцеплено готовыми к круговой обороне десантниками. В то же время четверка «фридентальских коршунов» уже находилась у штабного аэродромного бункера.

— Вы всегда ведете себя на германских аэродромах так, словно вас высадили на фронтовой аэродром русских? — не отказал себе в удовольствии Хоффнер, увидев перед собой крепкого, плечистого офицера лет сорока, облаченного в короткую кожаную куртку и высокие горнолыжные ботинки. О приветствии начальник аэродрома попросту позабыл.

— Всегда, — на одном выдохе рыкнул барон фон Готтенберг. — Потому что всегда помню, что под моим командованием находятся солдаты, а не скопище бездельников, — иронично-решительным взглядом обвел он все три группы любопытствовавших пилотов, техников и аэродромной обслуги, сформировавшиеся у бетонных капониров, в которых уже находилось около десятка «фокке-вульфов» и «юнкерсов».

Его тонкий, почти римский нос как-то сразу же терялся на слишком крупном, скуластом лице; причем особенно плохо он гармонировал с по-неіритянски толстыми губами и непомерно широким, волевым подбородком. Если бы цвет его смугловатого лица оказался значительно темнее, а вместо русых голову украшал шлем из черных, курчавых волос, — барон вполне мог бы сойти за латиноамериканского мулата.

К тому же и жесткий, непреклонный взгляд его вишневых каких-то глаз, и все выражение сурового лица, вообще вся почти двухметровая фигура командира коммандос излучала не просто силу, а какую-то яростно выраженную агрессию, которая волю слабохарактерных людей способна была мгновенно подавить, а сильных духом спровоцировать на ответную агрессию.

— Тогда хотел бы я видеть, как они будут вести себя, оказавшись на аэродроме врага? — молвил оберст-лейтенант, только теперь вспомнив, что при равных чинах первым отдавать честь офицеру СС должен офицер любого другого рода войск.

— А мои коммандос всегда и везде должны чувствовать себя так, словно находятся в логове врага, — отчеканил оберштурмбаннфюрер, как будто отдавал приказание, стоя перед полковым каре. — И чем больше вокруг них оказывается своих, тем агрессивнее они должны вести себя. Ибо таковы интересы рейха.

В доставленном бароном пакете ничего нового для Хоффнера не было. Подтверждалось то, чего от него уже потребовал командир авиагруппы, — всецело подчиниться оберштурмбаннфюреру фон Готтенбергу как командиру особой группы «Викинг». Причем подчиняться вместе со вверенными ему самолетами, экипажами, аэродромом и собственными амбициями. Все остальное барон должен был изложить ему в личной беседе.

Хоффнер тут же предложил барону пройти с ним в штабной бункер, однако тот проводил взглядом уходившую со взлетной полосы в сторону капониров «Черную акулу» и взглянул на часы.

— Первый «юнкерс» должен прибыть через десять минут, — упредил его вопрос унтерштурмфюрер СС Конар, лишь недавно, после назначения Готтенберга командиром Особой группы «Викинг», ставший его адъютантом. — Второй — с интервалом в десять минут.

— Горные егеря уже на борту?

— Гауптман Кротов со своими русскими прибывает в первом «юнкерсе», обер-лейтенант Энрих с группой горных егерей — во втором.

— Скопище бездельников, — процедил барон, однако лейтенант СС никак не отреагировал на это замечание. Он не первый день был знаком с оберштурмбаннфюрером и прекрасно помнил, что с представлением об окружающем его мире барон определился давно и безоговорочно — это было всего лишь скопище бездельников. Огромное, вселенское скопище… исключительных бездельников.

— Так, значит, в операции будет участвовать и какое-то подразделение русских? — заинтригованно спросил Хоффнер.

— Считаете, что осваивать русскую Сибирь удобнее будет без русских, да к тому же сибиряков?

— Просто я считал, что вся территория от Лапландии до Урала — всего лишь северная территория европейской части России, так называемый Русский Север, который сами русские именуют «Крайним». Что же касается Сибири, то она начинается за Уралом.

— А кто вам сказал, что мы станем ограничиваться «пространством до Урала»? — буквально прорычал барон фон Готтенберг. — Кто сумел убедить вас в этом, оберст-лейтенант?

— Это всего лишь мои умозаключения, — примирительно молвил Хоффнер, пытаясь успокоить его.

— Мне не нужны ваши умозаключения, Хоффнер. Мне нужно точное выполнение моих приказов. Точное и беспрекословное. Отныне мы будем осваивать этот ваш Русский Север от Мурманска до самого Диксона и Новой Земли. А затем — от Камчатки до Северного полюса. Ибо таковы интересы рейха, Хоффнер.

Оба военно-транспортных «юнкерса» прибыли с надлежащей пунктуальностью. Их специально приспособленные для транспортных перевозок фюзеляжи казались еще громаднее, нежели фюзеляж «Черной акулы», а это как раз то, что нужно было сейчас командиру группы «Норд-рейх».

— Штабс-капитан Кротов, командир группы сибирских стрелков, — по-русски представился крепко сбитый, коренастый Гауптман, на славянском лице которого предки оставили ярко выраженные свидетельства многовекового «монгольского ига».

Несмотря на то, что у него был чин капитана вермахта, он по-прежнему именовал себя штабс-капитаном[19], отдавая таким образом дань памяти тому дню, когда он, тогда еще юный поручик, получил этот внеочередной чин по личному приказу Верховного правителя России адмирала Колчака. За проявленные находчивость и храбрость.

— Сколько у вас людей, штабс-капитан? — тоже на чистом русском спросил Готтенберг, вызывая этим удивление у Хоффнера, чьи познания русского ограничивались двумя десятками фраз.

Впрочем, начальник аэродрома знал, что среди офицеров абвера и СД оказалось немало выходцев из Прибалтики, так называемых «прибалтийских немцев», которые всегда ценились руководителями разведывательно-диверсионных служб за свою «германскую кровь, круто замешанную на русском характере», а главное, за знание русского языка и русских обычаев.

— Пока что девять бойцов, однако все — из бывших чинов армии Колчака и коренных сибиряков. К тому же все из сибирских дворян, из «таежных аристократов», как называли их офицеры-петербуржцы. — Завтра должны прибыть еще пятеро, среди которых трое инородцев, из тунгусов, владеющих тунгусским и ненецким языками.

— Замечу, что эти люди нам очень пригодятся, штабс-капитан, — молвил Готтенберг. — Именно они, как никто иной.

— Неужели действительно придется десантировать людей и грузы далеко за Уралом? — выслушав их, пожал плечами Хоффнер, который все еще не в состоянии был смириться с таким диверсионным размахом высшего командования. — Кажется, это уже выходит далеко за пределы плана «Барбаросса».

— Зато предписано планом операции «Полярный бастион», — отрубил оберштурмбаннфюрер СС, переводя взгляд на терпеливо дожидавшегося своей очереди командира егерей.

— Обер-лейтенант Энрих, — представился тот. — Под моим командованием — два отделения егерей из горного корпуса «Норвегия»[20]. Все имеют опыт войны во Франции и Польше, а также недавних операций против сил сопротивления в северных районах Норвегии. Шестеро из моих бойцов — норвежцы из Тромсе, из молодежной организации норвежских национал-социалистов.

— Хотите сказать, что зауральскими морозами их не запугаешь?

— Для большинства моих солдат Заполярье — естественная среда обитания.

Услышав это, Готтенберг нервно повел плечами. Жизнь складывалась так, что в северных широтах ему пришлось провести множество дней, однако смириться с морозами и вьюгами он так и не сумел. Мужественно воспринимать их — да, этому он научился, но воспринимать их в виде «естественной среды обитания» — увольте! Однако вслух произнес:

— Прекрасно, обер-лейтенант. Будем надеяться, что она же станет и естественной средой войны. Говорят, что и сами вы не так давно принимали участие в какой-то полярной экспедиции.

— Точнее будет сказать: в двух полярных экспедициях.

— Солидно. Как это вас угораздило?

— По первому своему образованию я геолог, специализирующийся по полярной геологи. Как вы уже поняли, экспедиции были секретными. А поскольку с русскими мы все равно уже воюем… Это были экспедиции в тыл русских: на Новую Землю и Землю Франца-Иосифа.