Григорий Полянкер - Учитель из Меджибожа

• Название: Учитель из Меджибожа
• Автор: Григорий Полянкер
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: О войне
• Год: 1977

Роман посвящен событиям Великой Отечественной войны. Автор рассказывает о мужестве, находчивости советских людей в борьбе с фашистскими захватчиками, об их безграничной любви к своей Родине.

В центре повествования — пламенный патриот, учитель из подольского местечка, ставший офицером Советской Армии. В одном из боев был тяжело ранен, чудом уцелел. Находясь какое-то время в стане врага, он помогает нашим людям, рассказывает им о положении на фронтах, вдохновляет на подвиги и сам совершает их во имя грядущей Победы.

Суровым военным эпизодам предшествуют проникнутые юмором главы о мирной жизни героя, честного, одаренного, верного в дружбе и любви.

События в романе доведены до наших дней.

---

Да кто в Меджибоже, особенно на улочке Балшема, не знал этого задористого сорванца со светло-голубыми глазами и вихрастой копной темно-русых волос, которых, кажется, ни один гребень не в состоянии был расчесать? У кого из хозяек не выбивал он стекла из рогатки, кому из извозчиков не распутывал стреноженных коней на берегу реки, чтобы люди потом носились как угорелые по всему лугу, искали освободившихся от надоедливых пут лошадей?! У кого в саду он не был частым гостем, когда созревали плоды? Все только и бегали к его матери с жалобами.

А что она, бедная, могла сделать с этим вихрастым сорванцом, когда он и знать не знал отцовского ремня и гнева? Может, бить его как следует? Но как будешь бить единственного сына?

А он, зная об этом, творил все, что душе было угодно. Частенько ночевал вместе с пастухами на лугу, в куренях, грелся возле их костров, выслушивая удивительные истории о своем знаменитом земляке, а то бродил с такими же Сорванцами, как сам, по лесам, собирая грибы и ягоды. Малыш рос, как бурьян на бросовом поле, как горох при дороге. Мать же не переставала сокрушаться: за какие грехи так жестоко наказана и что может вырасти из этого бродяжки?

А сосед, старый мясник Лазарь, успокаивал ее:

— Зачем же вам расстраиваться, добрая Малка-сердце? Пусть он гуляет на природе, пусть якшается с пастушками, воюет на стене крепости. А мы в его годы разве вели себя иначе? У вас растет умный, пронырливый мальчишка, дай ему бог здоровья! А наш чудотворец, знаменитый Балшем, разве не бродил долгие годы в Карпатах, в лесах, не спал под чистым небом, читая крамольные книги и присматриваясь к природе? Он изучал разные травы, беседовал с бродягами, и все это помогло ему стать знаменитым на весь мир. Прошло уже около двух веков с того времени, как он почил вечным сном, а люди его и поныне поминают добрым словом, не могут равнодушно слушать его забавные истории и притчи… По сей день люди лечатся его травами и лекарствами… Мне кажется, что ваш сорванец тоже растет необыкновенным хлопчиком. Ничего, бог поможет, и выйдет из него человек, да еще какой!

Однако слова мясника плохо успокаивали. Чуяло материнское сердце что-то недоброе. И она твердо решила, что на этот раз, когда муж приедет на побывку, поговорит с ним! Хватит! Его сын, — пусть что-то с ним делает! Пусть возьмет расчет на заводе и устраивается в местечке. И здесь люди живут, и здесь находят работу. Никто покамест с голода не умирает. Худо-бедно, но живут семьей под своей крышей. Пускай берется за неугомонного озорника. Она уже не в силах с ним справиться! Где это слыхано, чтобы такой парнишка, отбившийся от рук, такой трудный ребенок, рос без отца?

Однако до этого не дошло.

На сей раз к празднику судного дня отец не приехал. Спустя неделю его привезли на подводе, укутанного всяким хламом. На него тяжело и горько было смотреть. Хворь скрутила его в бараний рог.

Что только жена не делала, чтобы спасти кормильца троих детей, вырвать его из лап ангела смерти — малхамовеса, ничего не помогло. Все лекари округи, шептухи, повивальные бабки, даже приезжий доктор из Киева, случайно оказавшийся здесь, ничем больному уже не смогли помочь. Через пару месяцев он скончался, и в холодный дождливый осенний полдень все местечко от мала до велика проводило усопшего в последний путь, где он нашел свой покой на старом кладбище по соседству с Гершелэ из Острополья и Балшемом.

И в Меджибоже стало меньше на одного скромного, доброго человека и больше на одну несчастную вдову.

Когда мальчишка осиротел, до него дошло, какой горькой станет его жизнь. Еще в тот мрачный холодный осенний день стоя у открытой могилы отца, слушая, как мать рыдает, убивается и как обливаются горькими слезами сестренки и соседки, малыш растерялся. Что ж это? Все плачут, а у него и слеза не выкатилась? А может, просто потому, что он никак не мог поверить, что это уже конец, что отца похоронят и он его больше никогда не увидит. Не верилось, что такого доброго, ласкового человека вот-вот прикроет мокрая земля и этим все кончится.

При этом Алик некстати вспомнил, что ему уже пора быть возле крепости, на крутой стене. Как раз сегодня там должна начаться жестокая «битва» Григория Котовского с польскими уланами, с пилсудчиками, а он, Алик, и есть Котовский… Правда, не на вороном скакуне он будет «сражаться», а широко расставит ноги на высокой мшистой стене, станет командовать своим войском. Для этого случая он вырезал себе из дерева добротную саблю и, как только его дружки забросают камнями соседских ребят, этих презренных «беляков», он с криком «ура!» смело бросится на удирающего врага и добьется полной победы. А если он туда вовремя не явится, его противники могут, чего доброго, разгромить отряд, и враг захватит крепостную стену…

Этого он уж никак не может допустить!

И в ту минуту, когда он уже хотел прошмыгнуть между толпившимися людьми, к нему подошла мать, обняла с необычной нежностью, прижала к себе и, рыдая, стала причитать:

— Несчастные мы, сыночек мой, нет у нас отца. Осиротели. Отныне, Алик, ты у нас единственный мужчина в доме. Отныне весь мир на тебе стоит… Может, теперь уже станешь человеком?..

Алик вскинул на мать испуганные глаза. Никак не мог понять, что она ему говорит. «Весь свет теперь на мне стоит? — мучительно думал он. — Как же это возможно? Как может целый свет на мне стоять? Я ведь не смог бы удержать на своих плечах даже одной крепостной стены, а она хочет взвалить на мои плечи весь мир?..»

Мальчишка, однако, ничего ей не ответил, промолчал. Он лишь почувствовал, как душа разрывается от горечи, нежданно нахлынувшей на него, как тяжело становится. И ему, как никогда, жаль стало матери, которая стояла рядом, склонив голову в черной шали.

И вдруг его осенила мысль: нет, ему нельзя теперь бежать к крепости, к своим воинам! Пусть проиграет битву и кто-то другой воспользуется его саблей и станет Котовским. Сегодня он должен быть возле матери…

Одно крепко врезалось ему в голову: отныне ему надлежит стать человеком… Но тут же закралась и другая мысль: а что, разве до сих пор он не был человеком? Кем же он был?

И когда он возвращался домой, с поникшей головой шагал рядом с матерью и сестренками, неожиданно почувствовал, что куда-то пропала его тяга к ребятам, к драке, не влекут больше стены крепости, чудесная сабля, вызывавшая восторг и зависть всех его «воинов»; ему вовсе не хочется воевать, играть в войну. Только одного желал до безумия: быть таким, как Котовский, так же бесстрашно сражаться против врагов Родины.

Алик не припомнит случая, чтобы соседки смотрели на него такими добрыми и ласковыми глазами, полными сочувствия. Раньше, бывало, когда хозяйки стаскивали его с яблонь, ему здорово доставалось. Лупили, не обращая внимания на слезы и мольбы. Затем тащили за уши к матери, которая еще добавляла. Особенно влетало ему от соседок, когда он дергал за рога безобидных коз. Готовы были растерзать его из-за этих несчастных животных. А вот теперь…

Что бы ни натворил, его будут щадить. Худого слова не скажут.

Все смотрели на него грустными глазами, жалели, многие звали к себе в дом, в сад и угощали, давали про запас для сестренок. А он противился. Ему ничего не нужно. Что ж он нищий какой-нибудь? Калека?

— Дуралей, не стесняйся, ешь! Ешь на здоровье! — говорили ему. — Не стесняйся, возьми! Что же, отец с того света принесет тебе? Навсегда теперь запомни: беги, когда бьют, бери, когда добрые люди дают!

И так повелось: одни давали ему поесть, другие — пару штанишек, рубашку.

Мать сердилась на него, ругала, зачем, мол, все это берет. Но он разводил руками: разве просит? Приносят, заставляют брать. Что ему остается делать?.. Ведь он как-никак сирота, а сирот все жалеют…

Глядя, как мать с самого раннего утра до глубокой ночи тяжело работает на кагатах — перебирает картошку, капусту, стал помогать ей. Люди добрыми глазами смотрели на него, хвалили. И его уже трудно было узнать. Совсем преобразился парнишка. Должно быть, все-таки получится из него толк: остепенится и станет человеком…

— Глядите, люди добрые, Алик и в самом деле скоро будет в доме кормильцем, — говорили соседки. — Не зря утверждают мудрецы, что беда научит…

— Да, хороший ребенок… И чего наша Малка сокрушалась, что из него человека не выйдет, что он, мол, растет, как полынь-трава?

АЛИК СТАНОВИТСЯ ЧЕЛОВЕКОМ

И все же, что ни говорите, тяжко быть сиротой! Особенно когда тебе стукнуло семь лет и надо поступать в школу учиться. Ты не представляешь, кто тебе купит тетрадку, учебники, карандаши. Но это еще полбеды — где взять пальтишко, башмаки, чтобы зимой не мерзнуть?

Да, только вот теперь ты осознал, что значит вскакивать из теплой постели ни свет ни заря, когда луна еще светит на небе, а на улочке Балшема собаки не проснулись, не начали свою привычную перекличку горластые петухи, ты уже должен спешить с матерью, ежась от холода, на работу, перебирать картошку и морковь, грузить на подводы капусту, отвозить это добро в магазины.