Василий Гавриленко - Бремя Мертвых

• Название: Бремя Мертвых
• Автор: Василий Гавриленко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Горстка чудом выживших посреди объятой зомбиапокалипсисом страны. Бывший монах, медсестра-некрофилка, качок, подросток, гламурная тусовщица, пенсионерка, девочка с братом-зомбенышем, солдат-срочник... Но есть и еще один. Тот, с кем связана Тайна. Возможно, разгадав ее, выжившие сумеют остановить этот кошмар.

---

              Все умерли, кроме нее.

              Светлана положила ручку, взяла карточки, стукнув об столешницу, выровняла края так, чтобы стопка стала аккуратной, как вынутая из обложки книга.

   Вообще-то заполнять карточки - это не ее работа.

              Это работа Дарьи Ивановны.

              Работа Светланы - носить неходящим еду из столовки. Но неходящие теперь в еде не нуждаются, хотя, казалось бы, остались такими же неходящими, как были.

   Да, заполнять карточки - это работа Дарьи Ивановны. Властной, суровой женщины, до того плотно сложенной, что когда регистраторша шла по коридору, казалось, - на тебя прет танк. Сейчас Дарья Ивановна лежит в туалете...

              Девушка поднялась со стула, положила стопку карточек на полку. Посмотрела в зеркало.

              Она знала, что за спиной в больнице ее называли 'Обезьянкой'.

              А как-то раз один из неходящих не сдержался, и сказал, обращаясь к ней:

              -Обезьянка, принеси, пожалуйста, манку.

              Она принесла, но по дороге - плюнула в миску, и плевала в еду этого неходящего до самой выписки.

              Светлана поправила волосы, густые и темные. Волосы, - ее гордость, единственное, что в ней по-настоящему красиво.

              Втянула губы - красные, до черноты, и чересчур выпяченные. Вот так, если втянуть губы, она совсем не похожа на обезьянку.

              Интересно, доктор Ким называл ее обезьянкой в разговорах с медсестричками и девчонками-интернами?

              Скорее всего, называл.

              А может, и не называл.

   Вряд ли он вообще разговаривал о ней с медсестричками и девчонками-интернами. Конечно, ведь у них и без того было полным-полно тем для разговоров.

              Как-то раз, задержавшись позднее обычного, Светлана видела, как черноглазый красавец доктор Ким страстно целовался с Никоновой - белокурой медсестрой с крупными влажными глазами.

              Даже сейчас, когда Светлана осталась одна, а доктор Ким и медсестра Никонова - мертвецы, у девушки порозовели уши.

              Ведь она подглядывала за ними тогда.

              Правда, Светлана видела лишь поцелуи и то, как доктор потянул Никонову вниз, к ступенькам, ведущим в морг. Они занимались ЭТИМ в морге.

              Девушка закрыла глаза.

              Доктор Ким. Морг.

              Секс.

              Ей стало не по себе.

   Вся больница перемерла, неизвестно, что будет с ней, а она хочет секса. Нет, даже не секса. Она хочет трахаться.

              Трахаться в морге.

              Вот так.

              Сказала.

              Призналась сама себе.

              Светлана негромко засмеялась.

              Неужели она сумасшедшая?

              А впрочем, не все ли равно? Теперь-то?

              Вон, какая муха села на зеркало. Никогда не видела таких мух. Зеленая, жирная. Скоро их будет еще больше. Скоро мухи займут всю больницу.

              Доктор Ким лежит у черного входа. Одет в полупальто, так ему идущее. В этом полупальто он выглядел таким стройным. Как одиноко растущая березка.

              А что если?

   Нет, правда, почему бы и нет?

              Ты теперь одна, Обезьянка. Теперь ты можешь делать все, что угодно.

              Светлана вышла из-за стойки регистрации и направилась вверх по коридору в холл. Оттуда - через тонкую кишку, - в ординаторскую.

              А вот и лестница черного хода.

              Здравствуйте, доктор Ким. Нет, лучше так: привет, Альберт.

   Светлана присела на ступеньку рядом с трупом доктора.

              Лицо Кима распухло, посинело. На шее - гноящиеся язвы.

   Девушка протянула руку, погладила волосы доктора.

   Надо же, какие мягкие. А с виду и не скажешь.

              Альберт, меня зовут Света. Но ты можешь звать меня Обезьянкой. Теперь это ровным счетом ничего не значит. Все Не-Обезьянки, красавицы Тамары, Ники и Карины, умерли. Осталась одна Обезьянка.

              Девушке шмыгнула носом.

              Да знал ли он вообще об ее существовании? Что думал, когда она, проходя мимо, старательно заглядывала в его глаза и громко здоровалась?

              Кем она была для него?  Девушкой-похожей-на-обезьянку-которая-носит-еду-неходящим?

              Скорее всего, так оно и было.

              -А ведь я любила тебя, Альберт. С самого первого дня.

              Светлана поднялась.

              Нужно идти.

              Но куда?

              Куда-нибудь.

              Потому что больницу скоро захватят зеленые мухи.

              В голове девушки снова мелькнула картина: доктор Ким целуется с медсестрой, они скользят по лестнице к укромному закутку. К моргу.

              Грустно-спокойное чувство покинуло сердце Светланы и снова, как тогда, в регистратуре, сменилось похотливым любопытством.

              В конце концов, почему бы ей не посмотреть? Всего один разок.

              Светлана присела на корточки, вцепилась в брючный ремень доктора нервно дрожащими пальцами.

              Ого, доктор Ким носил трусы Дольче и Габбана.

              Ногу девушки что-то сдавило.

              Она резко обернулась.

              -А!

   Покрытая струпьями и язвами ладонь доктора Кима, вцепилась в ногу Светланы повыше щиколотки.

              -Доктор, я... - пролепетала девушка. - Вам стало плохо и я...

              Но доктор как будто не слышал ее. Обнажив покрытые слизью зубы, он потянулся к ее ноге.

              За мгновение до того, как зубы доктора коснулись ее кожи, Светлана поняла, что сейчас произойдет.

              Она рванулась, что было сил, взбрыкнула свободной ногой.

              Острая шпилька (Хоть я и Обезьянка, но тоже имею право на острые шпильки!) угодила в глазницу Альберта Романовича, и, пробив глаз, застряла в ней. Туфелька осталась торчать в глазу доктора, когда тот поднялся и неуклюже заковылял вслед за убегающей Светланой.

              Сбросив вторую туфельку, девушка сбежала вниз по лестнице, к металлической двери (только бы открыта, только бы открыта!).

              Открыта!

              В заднем дворике больницы - никого.

              Светлана оглянулась: воскресший доктор упрямо преследовал ее. Распухшая, истекающая гноем голова скособочилась. В глазу торчит туфля.

              Что делать? Куда бежать?

              К Торговому Центру! Конечно, туда. Там рядом полицейская будка. Может, кто-то из полиции выжил.

              Она преодолела наискосок газон, выскочила на дорогу и ... замерла.

              Рот Светланы некрасиво искривился, издав нечеловеческий вопль.

              Улица была запружена воскресшими мертвецами. Как там их называл ее младший брат, живущий сейчас с матерью в Краснодаре?

              Комби?

              Зомби, конечно, зомби!

              Женщина с оторванными руками бросилась на Светлану, но та отпрыгнула в сторону, кувыркнулась по асфальту, оттолкнула протянутые руки зомби в полицейской форме и очутилась рядом с автомобилем.

              Все, дальше бежать некуда.

              Она в западне.

              Зомби приближались со всех сторон. Доктор Ким среди них? Если уж суждено погибнуть от зуб этих тварей, она хотела бы ... Впрочем, они все теперь на одно лицо. Вернее, на один распухший гноящийся безносый шар.

              Она подалась вправо и сильно ударилась локтем о зеркало автомобиля.

              Автомобиль!

              Рванула ручку: заперто.

              Сейчас!

              Сейчас вонючая масса сомкнется над ней, и в тело вонзятся покрытые слизью зубы.

    Следующая остановка - жизнь. Александра Ивановна

   Что бы вы делали, если бы к вам в дверь ломилась соседка?

              Добрая подруга, которую знаете без малого сорок восемь лет, с которой за ручку бегали в школу, с которой не развел вас в разные стороны, не заставил поссориться, даже веснушчатый хулиган Володя, в которого (дружно-враз!) вы с подружкой влюбились в десятом классе? С которой ходили в кинотеатр «Салют» (сейчас «Люкс-фильм») на «Плюмбум или Опасная игра» и взахлеб плакали друг у дружки на плече, когда главная героиня упала с крыши дома? Которая утешала вас, когда вы похоронили мужа, и находились на тонком льду потери рассудка?

   Что бы вы делали, если бы она ломилась к вам в дверь, врезаясь в дерево гноящейся, окровавленной головой? Если бы в дверной глазок вы ясно видели порванный рот соседки, торчащие пеньки зубов, неестественно вывернутую руку и ... другую человеческую голову, голову соседа сверху, Ивана Алябьевича Рассохина, лежащую поодаль, у дверей Свириденко Анечки (проститутки). А минуту-другую назад ваша подруга с жадностью грызла голову Ивана Алябьевича...