Элис Клейтон - Уолбэнгер (ЛП)

• Название: Уолбэнгер (ЛП)
• Автор: Элис Клейтон
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

В первую же ночь после переезда в свою фантастическую новую квартиру в Сан-Франциско Кэролайн осознает, что набирается… эм… интимных знаний о ночных приключениях своего нового соседа. Благодаря стенам толщиной с бумажный лист и атлетическим геройствам этого парня, она слышит не только, как его кровать ударяется о ее стену, но и исступленные отклики, кажется (после того, как следует громкая ночь за громкой ночью), бесконечной вереницы женщин. А с тех пор, как Кэролайн находится на добровольном «свиданческом хиатусе» и ее сосед, очевидно, смертельно привлекателен для женщин, она обнаруживает, что ее фантазии удерживают ее ото сна даже дольше, чем шум. Так что, когда грохот за стеной угрожает в буквальном смысле вышвырнуть ее из постели, Кэролайн, покрытая сексуальной неудовлетворенностью и розовой ночнушкой в стиле бэби-долл, противостоит Саймону Паркеру, своему услышанному-но-ни-разу-не-увиденному соседу. Напряжение между ними сильно на столько, насколько тонки стены, а результат настолько же запутан. Внезапно, Кэролайн обнаруживает, что, возможно, она открыла совершенно новое определение добрососедства…

---

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит, — думала я.

Хихикнули, хмыкнули.

С одним последним смешком и стоном землю укутала тишина. София и Мими посмотрели друг на друга, и София сказала:

— О.

— Мой, — добавила Мими.

— Бог, — сказали они вместе.

— И вот поэтому я не могу заснуть, — вздохнула я.

Пока мы втроем приходили в себя от Хохотушки, Клайв вернулся в уголок к игре со своим мягким шариком.

Хохотушка, думаю тебя я ненавижу больше всех... 

Глава 4

Несколько следующих ночей были блаженно тихими. Ни грохота, ни шлепания, ни мяукания, ни хихикания. Предположительно, время от времени, Клайв был немного несчастен, но все остальное в отношении квартиры было прекрасно. Я встретила несколько своих соседей, включая Юэна и Антонио, живущих внизу. Я не видела и не слышала Саймона с той ночи с Хохотушкой и, хотя и была благодарна за ночи безмятежного сна, мне было любопытно, куда он вообще пропал. Юэн и Антонио были только рады меня в это посвятить.

— Дорогуша, подожди, пока не увидишь нашего дорогого Саймона. Этот мальчик тот еще экземпляр! — объявил Юэн. Антонио поймал меня в коридоре, когда я направлялась домой, и через пару секунд в моей руке уже оказался коктейль.

— О, боже, да. Он — само совершенство! Если бы только я был немного помоложе, — промурлыкал Антонио, обмахиваясь, когда Юэн посмотрел на него поверх своего бокала с Кровавой Мэри.

— Если бы ты был немного помоложе, то что? Ой, пожалуйста. Ты бы никогда не оказался на одном уровне с Саймоном. Он — отборное филе, а мы — посмотри правде в глаза, милый — мы — хот-доги.

— Тебе ли не знать, — хмыкнул Антонио, многозначительно посасывая стебель сельдерея.

— Джентльмены, успокойтесь. Расскажите мне об этом парне. Признаю, после того шоу, что он устроил на прошлой неделе, я несколько заинтригована мужчиной, стоящим за долблением об мою стену.

Я не выдержала и рассказала им о ночных шалостях Саймона, после того, как осознала, что пока я не поделюсь всеми грязными подробностями, они мне взаимностью не ответят. Они цеплялись за каждое слово, словно толстые дети за еду на «шведском столе». Я рассказала им о леди, с которыми он занимался такой сладкой любовью, а они заполнили несколько пробелов в моих знаниях.

Саймон был фотографом-фрилансером, путешествующим по миру. Они предположили, что сейчас он находится в командировке, что объясняло мой качественный сон. Саймон работал над проектами для канала «Discovery», Общества Кусто, «National Geographic» — для всех шишек. Он награждался за свои работы и несколько лет назад даже провел некоторое время, снимая на войне в Ираке. Он всегда оставлял здесь свою машину, когда путешествовал: старый, видавший виды, черный «Range Rover Discovery», такой, какой вы скорее обнаружите в африканской саванне. На таких люди ездили, пока их не прибрали к рукам яппи.

Между тем, что сказали мне Юэн и Антонио, машиной, работой и международным домом оргазмов по другую сторону моей стены, я начинала складывать вместе кусочки профиля этого мужчины, которого мне еще только предстояло увидеть. И я бы солгала, сказав, что день за днем все больше не заинтересовывалась им.

Позже одним вечером, после того, как я отвезла несколько образцов плитки Николсонам, я решила пройтись до дома. Туман рассеялся, открыв вид на город, и вечерок был подходящим для прогулки. Завернув за угол, я заметила, что «Range Rover» исчез со своего обычного места за домом. Что означало, что на нем куда-то уехали.

Саймон вернулся в Сан-Франциско.

***

Хотя я и готовила себя к очередному раунду стенодолбления, несколько следующих дней не были богаты на события. Я работала, прогуливалась, Клайвила [ имеется в виду, вела себя, как домашний питомец — бездельничала. прим ред. ]. Я гуляла со своими девочками, я готовила прекрасный хлеб с цуккини в своем теперь уже хорошо разработанном миксере и проводила время за исследованием мест для отпуска.

Каждый год я брала неделю отпуска и отдыхала где-нибудь абсолютно одна. В каком-то волнующем месте и никогда не возвращалась туда дважды. Один год я провела неделю в походе в Йосемитском парке. Следующий год я проводила за спуском по канату над тропическим лесом в эколодже на Коста-Рике. Еще один год занималась подводным плаванием с аквалангом у побережья Белиза. А этот год... Я не была уверена, куда хочу поехать. С нынешней экономической ситуацией поездка в Европу становилась чрезмерно дорогой, так что она отпадала. Я обдумывала вариант поездки в Перу, потому что всегда хотела увидеть Мачу-Пикчу. У меня еще было порядком времени, но частенько половина веселья проходила за выбором того места, в котором я хочу провести отпуск.

А еще я проводила неумеренное количество времени около своего дверного глазка. Да, это правда. Когда бы я ни услышала звук закрываемой двери, я фактически бежала к своей. Клайв поглядывал на меня с ухмылкой. Он отлично понимал, что у меня на уме. Однако, почему он меня осуждает, я никогда не узнаю, потому что он навострял уши каждый раз, когда слышал шумы с лестницы. Он все еще тосковал по своей Муркиной.

Как ни странно, но я все еще не увидела Саймона. Однажды я подоспела к своему глазку и увидела его, входящего в свою квартиру, но все, что я заметила, — черная футболка и беспорядочно торчащие темные волосы. И даже они могли быть темно-русыми — сложно сказать из-за приглушенного света в коридоре. Для лучшей слежки мне нужно более яркое освещение.

В другой раз я увидела, как «Range Rover» отъезжает от обочины в тот момент, когда вывернула из-за угла по пути с работы домой. Он бы проехал прямо мимо меня! И точнехонько, когда я почти уже впервые на него взглянула, на самом деле увидела мужчину, стоящего за мифом, я споткнулась и села на задницу прямо на тротуаре. К счастью, Юэн меня заметил и помог мне, моему ушибленному эго и отбитому заду подняться с асфальта и зайти внутрь за антисептиком и виски.

Но по ночам все было тихо. Я знала, что Саймон дома, и подчас его даже слышала: ножка стула скрипнула по полу, тихий смешок или два. Но никакого гарема и, как следствие, никакого стенодолбления.

Но как бы то ни было, большую часть ночей мы спали вместе. У него играли Дюк Эллингтон и Глен Миллер, а я лежала в своей постели, бесстыдно слушая. Раньше мой дедушка по вечерам проигрывал старые записи, так что щелканье и потрескивание иголки на виниловой пластинке было успокаивающим, и я засыпала, а Клайв сворачивался клубочком у меня под боком. Скажу это Саймону: у него хороший музыкальный вкус.

Но все эти тишина и спокойствие были слишком хороши, чтобы продолжаться, и все полетело к чертям несколько ночей спустя.

Сначала меня развлекли еще одним раундом со Шлепком. Она в очередной раз была очень плохой девочкой и определенно заслуживала звучного отшлепывания, которое и получила, — отшлепывание, которое продолжалось в течение получаса и закончилось криками: «Вот оно! Прямо здесь. Боже, да, прямо здесь!» — прежде чем начали содрогаться настоящие стены. Я всю ночь пролежала без сна, закатывая глаза и все больше и больше расстраиваясь.

На следующее утро, со своего поста у дверного глазка, я увидела, как Шлепок уходит, и впервые хорошенько ее рассмотрела. У нее было розовое и сияющее личико, а сама она была приятной, немного полноватой девушкой с пышными бедрами и серьезным таким бампером. Она была низкой — очень низкой — и немного пухлой. Ей пришлось встать на цыпочки, когда она целовала Саймона на прощание, и я снова упустила возможность его увидеть, потому что смотрела, как она уходит. Я подивилась его вкусу в женщинах. Она была абсолютной противоположностью тому, что я увидела у Муркиной, которая выглядела, как модель.

Предвидя, что скоро на горизонте появится Муркина, следующим вечером я дала Клайву целый пакетик кошачьей мяты и полную миску тунца. Я надеялась, что он так обдолбается, что отключится раньше, чем начнутся какие-то реальные действия. Но угощение возымело обратный эффект. Мой мальчик был готов веселиться на всю катушку, когда около 1:15 ночи из-за стены донеслись первые визги Муркиной.

Если бы Клайв мог нацепить мини-смокинг, он обязательно бы это сделал.

Он носился по комнате, туда-обратно вышагивая перед стеной, держась хладнокровно. Однако, когда Муркина начала мяукать, он не смог сдержаться. Клайв снова бросился на стену. Он прыгнул с тумбочки на комод, а с него на полку, скидывая подушки и даже лампу, чтобы приблизиться к своей возлюбленной. Когда он сообразил, что никогда не сможет подкопаться под штукатурку, то начал петь ей серенады в странном стиле кошачьего Барри Уайта, его вой по интенсивности совпадал с ее.