Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы

• Название: 20 лет дипломатической борьбы
• Автор: Женевьева Табуи
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-98862-010-8

В книге, на документальной основе, освещаются события, предшествовавшие началу Второй мировой войны, свидетелем которых стала французская журналистка Женевьева Табуи. После присоединения Австрии к Германии сбылись её предсказания, что следующей жертвой Гитлера станет Чехословакия. В 1942 г., уже в США, она издает книгу «Они называли ее Кассандрой». После войны Ж. Табуи вернулась в Париж, в 1948 г. была награждена орденом Почетного Легиона. Книга в высшей степени интересна всем, кто занимается изучением истории Европы между двумя мировыми войнами, а также любознательным читателям всех возрастов.

---

Однако во время официальных встреч Штреземан высказывает по отношению к Бриану самые дружеские чувства. Он даже приобрел вкус ко всем этим международным конференциям, на которых споры между кредиторами его страны и их взаимные пререкания всегда вызывают у него громкий смех.

– Признайтесь, что не всегда приятно быть должником, – говорил тогда Бриан.

И Штреземан весело отвечал:

– Если вы хотите, я могу вам уступить свое место!

* * *

И через несколько дней Бриан таинственно повторяет своим интимным друзьям: «Ожидаются новости… Ожидаются новости!»

И вот 17 сентября Бриана и Штреземана не могут найти в Женеве.

Один в автомобиле, другой на моторной лодке, они выехали из города и направились в Туари – местечко, находящееся на французской территории, в нескольких километрах от франко-швейцарской границы, – к владельцу гостиницы и прославленному повару Леже. Сопровождаемые лишь своими переводчиками, Штреземан и Бриан прежде всего отдают должное прекрасной кухне. Затем завязывается разговор.

В мелодраматических выражениях Штреземан обращается к Бриану:

– Чтобы убедить Гинденбурга и канцлера Лютера подписать Локарнский договор, я должен был гарантировать им, что этот жест доброй воли со стороны Германии повлечет за собой прекращение выплаты репараций, прекращение оккупации Рейнской области, а также разоружение всех стран, подписавших Версальский договор, либо же автоматическое предоставление Веймарской республике права довести свои вооруженные силы до уровня вооруженных сил союзников. Если сейчас французское правительство не предложит Берлину план, включающий досрочную эвакуацию Рейнской области, а также торговые и финансовые соглашения, я, Штреземан, буду не в состоянии проводить ту единственную политику, которая дает Германии некоторые шансы вступить на путь искреннего сотрудничества с великими державами-победительницами!

Немного ошарашенный этой речью, Аристид Бриан говорит:

– Что сказали бы вы о финансовой помощи Германии в целях стабилизации французского франка? В обмен за нее могло бы быть достигнуто соглашение по многим другим вопросам!

Штреземан отвечает:

– Стабилизируя франк, мне не хотелось бы, однако, стабилизировать Пуанкаре!

Бриан его успокаивает.

Но речь идет о том, чтобы найти миллиард марок!

* * *

Вечером, после этой исторической встречи, со Штреземаном, который съел лишнее, случился тяжелый обморок.

На следующее же утро начинаются нападки германской прессы, недовольной тем, что, хотя прошло уже 48 часов с момента вступления Германии в Лигу Наций, Штреземан еще ничего не добился.

В Париже председатель Совета министров Раймон Пуанкаре проявляет нетерпение. Он вызывает Бриана к телефону по несколько раз в день.

Бриан разочарован! «В основе франко-германского сближения, – сознается он, – очень мало реального».

Тем не менее он собирает журналистов в своем маленьком салоне в «Отель де Берг» и заявляет:

– Если правительство Французской республики не проявит стремления пойти на некоторые уступки, за которые ему будет уплачено лишь много времени спустя, франко-германская война возобновится.

В этот момент вновь раздается телефонный звонок. Из Парижа звонит Пуанкаре: «Завтрак в Туари произвел плохое впечатление в правительственных и парламентских кругах Франции. Больше всего опасаются, чтобы вы не пошли на новые уступки Германии».

Более мрачный, чем обычно, Бриан вешает трубку и заключает, совершенно обескураженный:

«Пуанкаре – человек, который никогда не жил среди себе подобных; он провел свою жизнь сперва среди досье Дворца правосудия, а затем за политическим бумагомараньем, ему незнакомы истинные чувства французского народа!»

* * *

В правительственных кругах, так же как и в Женеве, крупные политические авгуры обсуждают события:

«Совершенно справедливо сказано, – заключают они, – что Пуанкаре всё знает, но ничего не понимает… а Бриан ничего не знает, но всё понимает!»[7]

И сессия заканчивается с первыми осенними туманами.

* * *

Двадцать девятого и 30 ноября Бриан будет защищать в Совете министров и в палате депутатов политику Туари. Он потерпит поражение.

Тем не менее он согласится снова взять себе портфель министра иностранных дел в следующем кабинете министров.

«Если я покину этот пост, – говорит он Лушеру, – правые партии во Франции получат министра по своему выбору, который вернется к политике силы по отношению к Германии».

А Пуанкаре Бриан заявляет: «Осторожно! Подобная политика только ускорит успехи германских националистов. Она сделает несостоятельными некоторые гарантии безопасности, которые согласились нам дать Англия и Италия в рамках Лиги Наций со времени Локарно! Верьте мне, сегодня нужна осторожность! Терпение!»

Глава 5. Примо де Ривера принимает Лигу Наций в Мадриде

Франко-германский медовый месяц. – В королевском дворце, последний вечер Альфонса XIII. – Бриан и его слуга Эмиль на бое быков. – У герцога Альбы. – Святой дух и Бенуа XV. – Повариха Штреземана. – Гостиница на улице Вано.

А время идет…

Берлин, 3 июля 1928 года.

Министерская декларация нового канцлера Мюллера.

Немцы и англичане считают, что «после вступления Германии в Лигу Наций и специальных гарантий, которые она дала в Локарно, продолжение оккупации Рейнской области является “ненормальным”».

Статья 431 Версальского договора, которая устанавливает, что оккупационные войска должны быть выведены до истечения предусмотренных сроков, как только Германия выполнит все возложенные на нее обязательства, дает германскому рейху юридическое оружие, с помощью которого он может поддерживать свои требования.

В Париже Пуанкаре сопротивляется: «Оккупация является гарантией получения репараций, и вопрос о ней может быть урегулирован только одновременно с вопросом о репарациях и долгах».

Женева, 10 сентября 1928 года…

Бриан на трибуне в зале заседаний Лиги Наций. Канцлер Мюллер только что публично поставил вопрос об эвакуации.

Бриан начинает свою речь хорошо знакомым ему ораторским приемом: мягким голосом, почти тихо, он подтверждает свою преданность Лиге Наций и мирным переговорам. Затем внезапно его голос становится твердым. Он обращается к Мюллеру и разоблачает действия, которые предпринимает вермахт для своего тайного перевооружения.

Тяжкое обвинение.

Мюллер озадачен. Присутствующие рукоплещут Бриану.

– Я вижу, что франко-германский медовый месяц подходит к концу, – многозначительно говорит Политис.

На подготовительной комиссии по разоружению, работа которой, имеющая целью созыв всеобщей конференции, идет ускоренным темпом уже в течение восемнадцати месяцев, германская делегация с каждым днем все больший упор делает на статью 8 Устава Лиги Наций, предусматривающую разоружение победителей сразу же после разоружения побежденных.

В Риме Муссолини выражает явное удовлетворение договором о дружбе, который его министр иностранных дел, глава итальянской делегации в Лиге Наций Шалойя, только что подписал в Женеве вместе со Штреземаном; это договор о дружбе двух недовольных наций Европы, твердо решивших потребовать, чтобы учитывались их интересы.

Муссолини говорит о завоеваниях. В одной из своих претенциозных речей он даже предсказывает возникновение мирового конфликта в 1935 году.

«В этом году, – вопит он, – итальянская армия будет насчитывать четыре миллиона человек. Она будет располагать такой мощной авиацией, что гул ее моторов заглушит всякий ропот на полуострове, а крылья ее самолетов закроют небо Италии».

А в ожидании этого Муссолини демонстрирует свое активное сочувствие всем возникающим в Европе движениям, направленным против великих миролюбивых, демократических стран.

Он заигрывает с венгерским ревизионизмом. С каждым днем он все больше поддерживает движение молодого Адольфа Гитлера, находившегося в то время в заключении в австрийских тюрьмах.

Дело доходит до того, что в Австрии только что были задержаны вагоны с итальянским оружием, предназначенным для Баварии.

В противовес этому укрепляется франко-английская «антанта». Даже подписывают компромиссное морское соглашение. Франция будет поддерживать в вопросах разоружения морские позиции Англии в обмен на поддержку с ее стороны нашей точки зрения и наших интересов в области разоружения.

Но вот 4, 5 и 6 июня 1929 года на Мадридский вокзал один за другим прибывают поезда. Из Женевы приезжает вся Лига Наций со своими архивами, делегатами, стенографистками, переводчиками и секретарями.

Испания, которая вышла из Лиги Наций 10 марта 1926 года, вновь вошла в нее, после того как Германия вступила в эту организацию.

И чтобы отпраздновать возвращение блудного дитяти, Совет Лиги Наций решает провести свою 55-ю очередную сессию в Мадриде, у диктатора Примо де Ривера.