Эммануэль Арсан - Эммануэль. Верность как порок

• Название: Эммануэль. Верность как порок
• Автор: Эммануэль Арсан
• Жанр: Эротика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83919-3

Неотразимую Эммануэль ждут новые любовные приключения.

Жизнь в Бангкоке, как и союз с Жаном, остались для нее в прошлом. Эммануэль второй раз замужем, что, как она считает, справедливо: у Жана тоже есть возлюбленная, Аурелия.

Ревнует ли Эммануэль? Увольте! Ведь это отличное начало для пикантной истории!

---

Тогда Аурелия согласилась выпустить его пенис изо рта и двумя мастурбирующими его руками направить в лоно своей подруги. Затем она всем своим весом надавила на ее ягодицы, чтобы член проник как можно глубже. Аурелия распласталась вдоль тела своего мужа и начала страстно шептать ему на ухо:

– Кончи в нее! Кончи в нее, как я люблю! Отдай ей всю свою сперму. Наполни ее за меня. Пусть она останется нанизанной на тебя, чтобы не покидать нас больше!

* * *

Но Жан ее не слышал. Не отрываясь, он откинул Эммануэль назад, на спину, обнял Аурелию и заставил ее поместиться между ним и девушкой, которую они делили между собой. Жан положил ноги Аурелии на ноги Эммануэль, во всю их длину, чтобы оставить наиболее широкий угол, то же самое сделав и с руками. Оба тела теперь лежали одно на другом, рот ко рту, грудь к груди, лобок к лобку, как Андреевский крест, чьи части представляли собой спаренные части тела.

Руки Жана легли по бокам их талий, достаточно тонких, чтобы его вытянутые пальцы ухватились за них и заставили прижаться друг к другу.

Уверенный в своей хватке, Жан сперва начал входить и выходить из Эммануэль, пока на него не нахлынули развратные чувства, которые, как он знал, она умела в него вселять. «Я помню этот же член, помню, как это же влагалище уже было в моей сперме! Что может быть лучше девственницы или самой разнузданной гетеры?»

Однако он вышел из нее и без промедления вошел в Аурелию. Он подумал, что получает совершенно иное удовольствие: более порочное, одурманивающее, чрезвычайно похожее на то, которое дарит его язык. Оно было так прекрасно, что эта женщина покорила его с самого первого занятия любовью. Казалось, невероятный скачок эволюции наделил ее ртом богини Фавны с двух сторон ее тела!

Едва почувствовав приближение оргазма, он вновь сменил лоно.

Теперь Жан лишь единожды нырнул и вынырнул из него, затем вошел в другое, получив от него такое удовольствие, что чуть не кончил. Но в последний момент он вновь вынул из него свой член и вернулся к Эммануэль.

Он так умело выполнял этот обмен, что ему казалось, будто он занимается любовью не с двумя, а с одной женщиной – красавицей с двумя телами и двумя талиями. Женщиной, подходы к которой были выстланы пеной и так отличались друг от друга, что казалось, будто они принадлежали разным существам. А может, убеждал он себя в чувственном опьянении, так оно и было!

«Нужно помнить об этом феномене! – говорил он себе. – Не дать этому чудесному гибриду рассыпаться. Нужно возбудить у него желания и оставаться единым целым!»

Зная Эммануэль, он понимал, что это будет нелегко… Следовало ей напомнить, что в любви бывают и хорошие привычки.

В любом случае ему без труда удастся убедить своих партнерш, что этот опыт стоил многого. Вибрирующие бедра, которые Жан держал в своих руках, ноги, лежащие на других ногах, дикие стоны, которые один рот заглушал в другом, жар женщин-фавнов и крики нимф заявляли об их интимном удовольствии достаточно, чтобы он не боялся – сегодня, по крайней мере, – жалоб своих любовниц на то, что им приходится делить одного мужчину.

* * *

«Это действительно один мужчина и все тот же мужчина? – удивлялась Эммануэль, чей разум был затуманен бесконечными сладострастными спазмами. – Каждый раз, когда его фаллос возвращается в меня, он становится тверже, теплее, он разбухает и напрягается, становится нежнее и заходит еще глубже. Разве возможно, чтобы я забыла об этом?»

И еще она подумала: «Как же прекрасно шлепают по мне ягодицы моей наездницы, когда я передаю ей партнера! Теперь она не сможет убедить меня в том, что ее колчан не создан для стрел мужчины!» Вскоре всякие мысли оставили Эммануэль, и она кончила, так и не решив, что ей нравится больше: член Жана или тело Аурелии.

Когда же они начали так сводить ее с ума?

Как ей выпал этот шанс?

Какой закон или какое нарушение правил привело ее к этому моменту совершенства?

Какая цепь случайных встреч, какая игра зеркал, какая шутка, какое опьянение, какая счастливая луна и каменная Аурелия, какие пройденные бесконечности и непривычные многогранники привели ее в эти алгебраические дебри, где удовольствию нет предела и где у любви есть кричащее название: U.x = μx?..

III. Марамуй

1

Рядом с Порт-д’Итали в Париже есть несколько безлюдных улочек, которые лениво тянутся к площади Тополей. Там всегда царили тишина и спокойствие. Если кому-нибудь завязать глаза и переместить его в это место, то он с трудом смог бы сразу определить, в каком городе находятся и к какому веку принадлежат эти конструкции, которые высятся по бокам мостовой, не отбрасывая на нее тени.

Пространство было застроено низкими чопорными домиками, отделенными друг от друга скромными клумбами из тщательно подстриженной герани и бересклетов, огороженных от неуместного тротуара железными решетками или невысокой изгородью. В этих домах всегда жили врачи, бывшие капитаны судов, аналитики из стран третьего мира, часовщики, медальеры с Монетного двора и авторы книг по партеногенезу[12].

Общий стиль зданий выглядел несколько фальшиво. Фасады украшали выступающие веранды. Следует упомянуть и намеренно скромные остроконечные крыши, и аккуратные, но сдержанно-элитарные, если даже не сказать несколько надменные, навесы над ступеньками, ведущими в дом. Входные двери из старого дерева иногда были окованы железом. Здесь царила спокойная и безмятежная атмосфера, дополнявшаяся пением птиц. Все это было бы уместно в консервативном районе Лондона – в Кенсингтоне или в Челси. Но для Парижа этот район был не характерен, особенно если прийти сюда случайно, ведь он располагался в двух шагах от оживленных улиц, где возвышались виллы Эсте и другие фаллические башни, которые больше соответствовали нынешнему «футуристическому» времени.

Благодаря этому контрасту и хорошему настроению, которое посетило ее на этих парижских улочках, Эммануэль и познакомилась с Лукасом Сен-Миланом. В тот день она пришла сюда к эксперту по техническим терминам, который жил на улице де ля Вистюль. В оживленных местах Эммануэль всегда становилась рассеянной, поэтому она немного заплутала, свернув не в тот переулок с проспекта Италии.

Через пару минут она достаточно рассудительно решила немного побродить вдоль этих чудесных улочек, вместо того чтобы сразу бежать на встречу к эрудиту, который вечно опаздывал. В одном из одноэтажных домиков, перед фасадом которого она слонялась, было нечто смешное и откровенно фальшивое, решила Эммануэль. Он выделялся среди прочих построек какой-то неуместностью.

Чем больше Эммануэль на него смотрела, тем больше она замечала в особенностях этого дома какую-то тайну. Старомодная растительность, которая его окружала, была скорее вызывающей, чем невинной. Обманчиво-светлые стекла в раме полукруглого окна не позволяли взгляду проникнуть внутрь, хотя окна не были занавешены шторами. Эммануэль казалось, что даже краска, покрывавшая фасад дома, была какой-то необыкновенной, даже неестественной.

Она подумала, что было бы хорошо сделать этот дом местом действия для одного из ее непристойных рассказов, которые она любила придумывать для собственного удовольствия. Эммануэль решила, что по сюжету этот дом был предназначен для занятий любовью, но приходить сюда должны были только братья и сестры, не достигшие половой зрелости. Или другой сюжет: здесь будет размещаться фабрика роботов, которые влюбились в свою красавицу-хозяйку и доставляли ей оргазм в шестидесяти восьми измерениях посредством своих сканохромных языков.

Размышляя таким образом, она наткнулась взглядом на глупую дощечку деревенского вида, на которой было написано: «Марамуй».

«Я была права, – поздравила она себя. – Эта хибарка очень своеобразна».

– Что вас рассмешило? – услышала она голос позади себя.

Голос был молодым, веселым и доброжелательным. Эммануэль обернулась и увидела перед собой высокого молодого человека с черными бровями, острым носом, плотно сжатыми губами и массивным подбородком. Он был одет в коричнево-серый спортивный костюм. Ей показалось, что он был совсем ненамного моложе ее. Не красивый, но довольно приятный. От него исходила некая беспокойная сила, а дружелюбные глаза скрывали слишком выдающиеся скулы. В целом молодой человек казался несколько угловатым.

– У меня есть подруга по имени Мара, – произнесла Эммануэль, не вдаваясь в объяснения.

– Вот оно что… Марамуй? Если хотите знать, так называется мельница рядом с Баржемоном, в департаменте Вар.

– И как это связано с надписью на табличке?

– Я там родился, – сказал он.

Она подошла поближе.

– Так вы здесь живете?

– Судя по всему, да.

Эммануэль не смогла удержаться от расспросов:

– И чем же вы занимаетесь?

Сначала ей показалось, что вопрос молодому человеку не понравился. Он как-то подозрительно посмотрел на Эммануэль, но затем продолжил: