Роберт Блох - Пыль Египта

• Название: Пыль Египта
• Автор: Роберт Блох
• Издательство: Salamandra P.V.V
• Жанр: Разная фантастика
• Год: 2015

В уникальной трехтомной антологии «Рассказы о мумиях» собраны многочисленные фантастические произведения о таинственных мумиях Древнего Египта, включая наиболее редкие и никогда не переводившиеся на русский язык. Книга дополнена рядом статей о мумиях и их образах в высокой и популярной культуре. Это издание можно смело назвать одной из самых представительных антологий классических историй о мумиях в мировой практике.

---

— Но разве вы не понимаете, — сказал я горячо, — что здесь дело вовсе не в вас и не в вашей личной честности. Может быть, вы можете ждать, да люди этого не могут.

Именно теперь, непосредственно после войны с ее многими миллионами трупов… Неужели вам не ясно, — в том случае, конечно, если вы действительно находитесь на пути к истине, — что ваше открытие меняет всю картину мира?..

Глаза де Боди закрылись, как клапаны.

«Напротив! — медленно проговорил он. — Война, например, в будущем, несомненно, будет еще ужаснее. Она поглотит десятки миллионов жертв, но, к сожалению, мой метод ограничивается только хорошо сохранившимися трупами. Современные мины, даже современные гранаты разрывают тела на тысячи частей… Естественно, что не может быть и речи о восстановлении, так же точно, как бессилен мой метод восстановления и после сожжения в крематории. Тут не поможет никакой врач. Но я, — слышите, — я должен поделиться с человечеством сознанием того, что оно отнимает у павших не только отдельные годы жизни, но и вообще всякую жизнь».

— Да, но в таком случае вы тем более должны спешить, чтобы помешать дальнейшим преступлениям подобного рода…

— Друзья мои!.. — Ястроу неожиданно вырвался из спокойной линии своего повествования, как из-под прикрытия. — Никогда, никогда еще не посещало меня сознание ответственности более страшной, чем та, которую налагает на нас знание. Какое знание было в данном случае у де Боди? Точная, филигранная, бездушная работа, или гениальная интуиция со случайным выбором в сторону, быть может, еще не достаточно оправданного практического приложения? Кто может решить? И поймете ли вы меня, мои друзья, — Ястроу весь дрожал, — если я вам признаюсь, что спор, разгоревшийся между мною и де Боди… нет, вы должны меня понять!.. Я просил, я требовал от него немедленного опубликования его работ. Я умолял не откладывать ни на один момент их практическое приложение. Но в холодной отповеди, которую я получил, чувствовалась не косность ученого… Нет, гораздо хуже, — презрение к людям, ненависть к человечеству!

В тот момент, когда я стоял перед ним на коленях, — да, так далеко зашло дело, — на коленях перед этим чудовищем, в этот момент вошел кто-то. По-видимому, его ассистент. О чем-то доложил… Де Боди быстро вышел в сосед-седнюю комнату, совершенно темную. Я, крадучись, последовал за ним, но разглядеть ничего не мог. Ассистент шепотом сообщал профессору, что могила разрыта, гроб доставлен в лабораторию и проделаны все подготовительные манипуляции. Теперь я уже видел. Гроб лежал там в комнате, раскрытый… Девушка, почти девочка… бледная, как воск, с золотыми искрами волос, рот судорожно сжат, веки подняты, а в глазах такой упрек, такой упрек… Я не знаю, что они делали с ней, но безмолвный отчаянный упрек стоял в широко открытом, едва пробудившемся к сознанию взгляде… Я не помнил себя… Я бросился на де Боди…

— Успокойтесь, друзья! — крикнул Ястроу повелительно студентам, которые с каждым шагом приближавшейся к безумию повести, испуганные, начинавшие что-то подозревать, тесным кольцом окружили письменный стол. — Успокойтесь, вы! Де Боди отомстил за свою смерть. В завещании его стояло: «Сжечь мой прах в крематории».

Я не мог помешать осуществлению этого условия. Де Боди стал горстью пепла… Его не воскресит никакое искусство. Все его знания ушли вслед за ним. А его рукописи… кто возьмется расшифровать их!

Ястроу вытащил из рукава синей одежды сверток из лоскутьев бумаги, старых газет, бумажных пакетиков — и бросил все это на письменный стол…

В приемную вошел рыжебородый широкий доцент Ге-берлейн.

— Прошу извинить мое… Эй, Клас, а вы опять вырвались? Чего вам здесь не хватает? — Он напустился на побледневшего профессора Ястроу, который тем не менее не отступал от стола. — Он, конечно, много вам тут наболтал, господа? Где этот инспектор Ротткэй? Вечно он пропадает!..

Геберлейн с сердцем позвонил.

— Пациент выдает себя часто за профессора Ястроу, нашего ординатора, или за профессора де Боди. К тому же пациент никогда не был во Франции, — это бывший атташе здешнего посольства. Вы слышали, вероятно, о самоубийстве танцовщицы Дианы Хиамс?.. Это была его возлюбленная. Отсюда и все эти похоронные фантазии… Ну, Рот-ткэй, наконец-то вы здесь! Ставлю вам на вид — Клас разгуливает по коридорам и надоедает посетителям… Господа, мы начинаем обход. Один интересный случай вы уже видели…

Пока гости собирались, инспектор Ротткэй направился к Класу.

— Мои папиросы? — спохватился вдруг Геберлейн. Сильным толчком инспектор Ротткэй выбил из рук пациента коробку. Ястроу-Клас до сих пор сохранял еще достоинство, но это грубое движение сразу изменило его. Животный страх отразился в его глазах. И он сразу стал маленьким, незаметным…

Роберт Говард БЕЗНОСЫЙ УЖАС[2]

Бездны непознанного ужаса сокрыты вуалью туманов, что отделяют нашу повседневную жизнь от никем не нанесенных на карту, непредставимых областей сверхъестественного. Большинство людей живут и умирают в счастливом неведении этих пределов — я говорю счастливом, ибо разрыв завесы, что лежит между миром реального и миром оккультного, нередко чреват страшным опытом. Однажды я видел, как прорвалась эта тонкая вуаль, и произошедшие тогда события так глубоко запечатлелись в моем сознании, что по сей день вторгаются кошмарами в мои сны.

Та жуткая история началась с приглашения посетить усадьбу сэра Томаса Кэмерона, известного египтолога и путешественника. Я принял приглашение: мне всегда было интересно беседовать с ним, хотя его резкие манеры и жестокая натура и отталкивали меня. Поскольку я имел отношение к ряду изданий научной направленности, мы на протяжении нескольких лет часто встречались, и сэр Томас, кажется, считал меня одним из немногих своих друзей. Меня сопровождал Джон Гордон, богатый спортсмен, который также получил приглашение от сэра Томаса.

Солнце клонилось к закату, когда мы очутились у ворот усадьбы. Пустынный и мрачный пейзаж угнетал меня, навевая смутное предчувствие беды. В нескольких милях от нас неясным пятном вырисовывалась деревня, где мы сошли с поезда; меж нею и имением и вокруг него угрюмо простирались голые и бесплодные вересковые топи. Никакое иное человеческое жилище не радовало глаз, и единственный признак жизни являла собой большая болотная птица, тяжело и одиноко летевшая прочь от побережья. Холодный ветер с горьким привкусом морской соли, налетев с востока, что-то шепнул мне, и я задрожал.

— Звоните же, — произнес Гордон с нетерпеливой ноткой, ясно показывавшей, что и ему было не по себе в этом неприглядном окружении. — Мы не можем ждать здесь весь вечер.

Но в это мгновение ворота отворились. Нужно пояснить, что обитель сэра Томаса была окружена высокой стеной, полностью огораживавшей усадьбу. Мы стояли у главных ворот. Когда они распахнулись, мы увидели длинную аллею; по обе стороны ее тянулись густые деревья. Однако наши взгляды тотчас же приковала к себе странная фигура, отступившая в сторону, пропуская нас внутрь. Ворота открыл высокий человек в восточных одеждах. Он стоял, как статуя, скрестив руки на груди, уважительно и вместе с тем величественно склонив голову. Смуглая кожа подчеркивала мерцание его блестящих глаз; он был бы хорош собой, если бы не отвратительное уродство, что лишало его черты всякой привлекательности и одновременно придавало ему зловещий вид. У него не было носа.

Мы с Гордоном застыли, не говоря ни слова, пораженные этим видением. Восточный человек — индийский сикх, судя по тюрбану — поклонился и сказал на почти безупречном английском:

— Хозяин ждет вас в кабинете, сахибы.

Мы отослали деревенского извозчика и под удаляющийся скрип колес его коляски двинулись по затененной аллее; следом шел индиец с нашим багажом. Пока мы ждали у ворот, солнце успело зайти, и с удивительной быстротой воцарился вечер. Небо заволокли тяжелые серые облака. Ветер тоскливо вздыхал в кронах деревьев по бокам аллеи, и большой дом, молчаливый и темный, за исключением единственного освещенного окна, высился перед нами. В полутьме я слышал, как сикх легко переступает ногами, обутыми в туфли без задников; эти негромкие звуки так напоминали о громадной пантере, подкрадывающейся к добыче, что я невольно вздрогнул.

Затем мы подошли к двери и оказались в обширном полутемном холле. Сэр Томас широкими шагами приблизился и приветствовал нас.

— Добрый вечер, друзья мои, — эхом разнесся по дому его громкий голос. — Я ждал вас! Вы обедали? Да? В таком случае попрошу вас в кабинет. Я пишу трактат о своих последних открытиях и хотел бы услышать ваше мнение по поводу некоторых вопросов. Ганра Сингх!

Последнее восклицание было адресовано сикху, неподвижно стоявшему рядом. Сэр Томас отдал ему краткое приказание на хинди, безносый снова поклонился, взял наши саквояжи и вышел.