Тира Соколовская - Тайные архивы русских масонов

• Название: Тайные архивы русских масонов
• Автор: Тира Соколовская
• Издательство: Вече
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-1856-3

«Ложа Орла Российского», «Ложа Соединенных Славян», «Ложа Изиды», «Ложа Озириса к Пламенеющей Звезде»… Что скрывается за этими звучными названиями масонских организаций России? Древняя мудрость или притязания на политическую власть? Чтобы ответить на эти вопросы, лучше всего обратиться к первоисточникам и к документам. Именно так поступают авторы этой книги — и Тира Оттовна Соколовская, работавшая столетие назад, и Дарья Дмитриевна Лотарева, благодаря которой сейчас увидели свет эти уникальные памятники русской эзотерической культуры.

---

С большим уважением масоны отзываются о каменщике князе Петре Николаевиче Енгалычеве как о неподкупном судье-бессребре-нике. За смертью Шварца его обязанности были переданы Енгалыче-ву. Енгалычев почитал выше всего закон. Масонами же были: известный переводчик Андрей Андреевич Нартов; капитан гвардии Иван Чаадаев, основавший ту ложу, в которой работал в Петербурге Новиков; Иван Петрович Тургенев, отец А.И. и Н.И. Тургеневых, сперва генерал-адъютант у З.Г. Чернышева, а впоследствии директор университета, симбирский помещик и образованный человек; Алексей Иванович Новиков, бывший фанатиком масонства, по определению князя Прозоровского; князья Юрий и Николай Никитичи Трубецкие, из которых первый не проявил масонской стойкости при преследовании, так что князь Прозоровский снисходительно замечает о нем, что он хоть и велик меж масонами, да струсил и плачет; куратор университета Михаил Матвеевич Херасков; профессор Харитон Андреевич Чеботарев; Чулков; князь Алексей Александрович Черкасский; Федор Петрович Ключарев, впоследствии московский почт-директор.

Масоном же екатерининского времени был вологодский помещик Осип Алексеевич Поздеев, пользовавшийся большим влиянием в масонской среде и в XIX веке. Он руководил масонской деятельностью таких выдающихся масонов александровского времени, как Сергей Степанович Ланской[224] и Михаил Юрьевич Виельгорский[225]. Он придерживался розенкрейцерства. Он не считал Россию дозревшею до дарования вольности крестьянам и даже подавал по этому вопросу записку под заглавием: «Мысли противу дарования простому народу так называемой гражданской свободы»[226]. Крепостник по убеждению, Поздеев много говорит в этой записке о том, что каждый должен оставаться «в своей сфере», т. е. в том сословном состоянии, в котором родился; каждый должен, однако, совершенствоваться, чтобы «оставить благие примеры честных нравов и деяниев потомкам». «Позволять, — пишет Поздеев, — чтобы ноги поднимались выше рук, или паче выше головы, есть сущий беспорядок; если позволять всякому стремиться делаться выше, нежели он есть, то все состояния будут делаться недовольны и всякий захочет быть выше, а все управляется мудрою мерою, которая состоит в удержании своего звания честно, добродетельно и богоугодно». Проповедуя позор рабства страстей и свободу духа как высшего блага, Поздеев как бы не желает считаться с тяжелым положением тех, кто находится в крепостном рабстве по своему рождению, вне своего личного желания. Он проповедует необходимость покорности своей судьбе, а дворян призывает к мягкому, сердечному обращению с крепостными не желая отнятия у дворян людей, без которых обесценивается земля. Таким образом, он горячо ратовал за сохранение института крепостничества. На протяжении долгих лет он успел подчинить своему влиянию очень многих масонов. Как искусившийся мистик, он любил просветлять масонов мистическими сочинениями Бема, Мартена и пр. и подавать им иногда практические советы. Свои опасения пред возможностью обеднения дворянства с отменою крепостного рабства, пред призраком второй пугачевщины, Поздеев, быть может, совершенно искренно смешивал с любовью к родине, будучи убежден, что падение цепей рабства разорит Россию, разорит состоятельных людей и не даст ничего хорошего темному, непросвещенному народу. Поздеев был представителем «правой» части русского масонства.

В Москве было немало именитых масонов. Князь Петр Алексеевич Татищев, испив до дна чашу земных радостей и обретя на ее дне только горечь пресыщения и разочарования, нашел в масонстве исход своим исканиям радости и некоторое довольство собою. Щедрый и богатый, он истратил в жизни до своего масонства много денег на пустые забавы и пустых людей. Став масоном, он снова отдает много денег, но теперь уже на дела благотворения, на издание книг[227] и пр. Большое влияние оказывал на него Шварц, воспитатель его сына. Татищев держал масонскую ложу у Красных ворот в собственном доме. Из знати можно упомянуть еще князя Щербатова, князя Юрия Владимировича Долгорукова, графа Салтыкова, князя Волконского, князя Трубецкого, князя Несвиц-кого, князя Александра Ивановича Мещерского, на смерть которого Державин написал известную оду, новгородского наместника графа Брюса. Граф Алексей Мусин-Пушкин-Брюс страстно распространял в России систему строгого наблюдения, в которую вступил в Гамбурге в 1765 или 1766 году и где получил право посвящать в рыцари других братьев; во время своего пребывания за границей, куда был направлен по дипломатической части, он снискал себе славу «умного и ревностного члена ордена»; в России он имел намерение основать масоно-тамплиерскую колонию в Саратове, который колонизовался в то время немцами[228]. Другим деятельным и известным масоном, связавшим свое имя с заграничным масонством, был А.С. Строганов, который в 1773 г. участвовал на собрании французских лож в Париже и был одним из трех членов, выбранных для ревизии масонских дел и составления в новой редакции постановления о высших степенях[229]. Князь Александр Борисович Куракин, любимец цесаревича Павла, ездил в Швецию для объявления о вступлении Павла Петровича в брак с Марией Федоровной и получил оттуда полномочия организовывать ложи шведской системы в России; Куракин находился в свите Павла Петровича при его путешествии за границу в 1782 г.; после этого он впал в немилость, в которой и остался до кончины императрицы; полагают, что сокровенною причиною здесь было предположение о посвящении в масоны Павла Петровича именно в эту поездку[230]; в высшие степени шведского масонства были посвящены Куракиным обер-прокурор сената в Москве князь Гавриил Гагарин и артиллерийский генерал П.И. Мелиссино. Гагарину было поручено с утверждения герцога Карла Зюдерманландского управлять основанною 25 мая 1779 г. провинциальною масонскою ложею русской империи. Генерал Мелиссино известен как блестящий оратор, увлекавший слушателей своим красноречием. Страстный масон, он, по некоторым сведениям, посвятил лично в масонство своего сына. Он создал своеобразную собственную масонскую систему[231]. Родом он был грек. По словам современника, он был «высокий, худощавый, с блестящими глазами и богатыми дарованиями; он с одинаковым совершенством держал ложу на четырех языках и имел притом прекрасную наружность и увлекательное красноречие»[232]. Масон Иван Перфильевич Елагин, сбиравший братьев в собственном доме на Елатином острове, дал также свое имя масонской системе; получивши патент из Англии, он был великим провинциальным мастером русского масонства в 1772 г. Система его была, собственно говоря, английской. О Елагине, этом искателе в масонстве сперва выгодных связей, затем истинного света и мудрости и, наконец, рецептов на делание золота, один его современник-масон отзывается, что он ест, пьет, спит, ездит в сенат, но легко делает зло, также как и добро, ищет, как делать золото[233]. Масонами были также: воспитатель цесаревича Павла граф Н.И. Панин; его брат П.И. Панин; близкие к цесаревичу С.С. Плещеев и Г.Г. Кушелев; секретарь и чтец императрицы Екатерины П Храповицкий, автор мемуаров; знаменитый врач Фрезе; актер Дмитревский. В реестре же гранметров и масонов, составленном Олсуфьевым при императрице Елизавете, упомянуты: граф Роман Илларионович Воронцов, отец княгини Е.Р. Дашковой; князь Михаил Щербатов; князь Михаил Дашков; конногвардеец и автор мемуаров Болтин; Перфильев, воспетый Державиным; бригадир и автор театральных пьес Сумароков; разыгрывавшие его пьесы в стенах кадетского корпуса и в придворном театре Остервальд и Свистунов; Федор Мамонов. К масонскому ордену принадлежали также: полководец князь Николай Васильевич Репнин, о котором имеется предположение, что он был иллюминатом[234]; два брата Бибиковы, один — главнокомандующий войсками против Пугачева, другой — директор театра; адмиралы Самуил Карлович Грейг, Барш, Спиридов, занимавшие видное место в военно-морской ложе Нептуна в Кронштадте.

Имена некоторых масонов из знати доказывают распространенность масонства при дворе Екатерины II, и прав Рейнбек, говорящий, что часто императрица на свой вопрос о том, где находится тот или другой ее приближенный, получала в ответ лаконическую фразу: «В ложе!»[235] Насколько известно, сама императрица лож не посещала, что и запечатлел Державин в своей оде к Фелице строчкою: «не сходишь с трона на Восток», т. е. на восток масонский, в ложу.

При императоре Александре I масонство раскинулось широкою сетью по всей России. Кто только не был тогда масоном! И профессора, и высшие чиновные лица, и мелкое чиновничество, и буржуазия, и ремесленники. Если не было почти ни одной ремесленной профессии, куда бы не проникло масонское учение, то вместе с тем масонство было сильно распространено в армии, в офицерской среде. Многие высшие военные начальники и полковые командиры были масонами и этим, конечно, не могли не влиять на офицерское общество своих частей в смысле дальнейшего распространения масонства. Представители высшей администрации также принадлежали к масонству. И эта мундирная чиновная Россия не стеснялась открыто признавать себя масонами, хотя это звание служило во всяком случае ярлыком некоторого вольномыслия, некоторого прогрессивного стремления; кроме того, часть общества видела в масонах отступников от веры отцов и, по выражению гр. Ф.В. Ростопчина[236], «потаенных врагов правительства и государей».