Ян Карский - Я свидетельствую перед миром

• Название: Я свидетельствую перед миром
• Автор: Ян Карский
• Издательство: Астрель: Corpus
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45446-2

Книга Яна Карского, легендарного курьера польского антигитлеровского Сопротивления, впервые вышла в 1944 г. и потрясла мир. Это уникальное свидетельство участника событий, происходивших в оккупированной Польше, разделенной между Германией и СССР по пакту Молотова — Риббентропа. Мобилизованный 24 августа 1939 г., молодой поручик Ян Козелевский (Карский — его подпольный псевдоним) сначала испытал ужас поражения от немцев, а затем оказался в советскому плену. Чудом избежав Катыни, он вернулся в Варшаву и стал работать в подполье. Он первым принес союзникам и польскому правительству в Лондоне весть о массовом уничтожении евреев нацистами. Однако не все захотели ее услышать…

Награжденный в годы войны Крестом храбрых и дважды — орденом Воинской доблести, Карский не принял просоветский режим в Польше и остался жить в США. Лишь в 1995 г. он был признан героем на родине и принял из рук Леха Валенсы орден Белого орла. А в 2012 г. Ян Карский, почетный доктор нескольких университетов, получивший от Израиля звание Праведника мира, был посмертно награжден высшим знаком отличия, присуждаемом в США гражданским лицам, — Президентской медалью Свободы.

---

Однако в сегодняшней России мы будем читать эту книгу иначе, чем в Америке и Франции конца сороковых. Во-первых, мы уже имеем дело не со свидетельством, записанным по горячим следам, а с документом прошедшей эпохи. Во-вторых, и это представляется наиболее важным, «История подпольного государства» наконец дошла до мира, в котором десятилетиями торжествовала официальная пропагандистская историческая ложь, но в котором по сей день сохранилась совершенно другая, личная память войны.

Прежде всего, «перезагрузки» требуют понятия и факты, очевидные польскому и западноевропейскому читателю. Дело тут не только в заполнении белых пятен истории, но и в ином языке. Главный камень преткновения: Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года — именно тогда немецкая армия впервые столкнулась в Европе с жестким сопротивлением. Ночь с 21 на 22 июня 1941 года для Карского и его читателей — важный поворот в истории войны, длившейся к тому времени уже почти два года. Был нарушен пакт Молотова — Риббентропа, на основании которого в 1939–1940 годах Германия и СССР оккупировали Польшу, Литву, Латвию, Эстонию, часть Финляндии и Румынии. Но эта дата не являлась, как гласила советская пропаганда, началом новой — другой — войны, хотя для СССР она с этого момента стала Великой Отечественной.

Не менее важный «водораздел» — день 17 сентября, когда на территорию Польши вступили войска Красной армии. Карский описывает свои первые впечатления от встреч с жителями оккупированного Советами Тернополя:

Они знали, что Польша раздавлена. Знали и понимали смысл происходящего лучше, чем вся варшавская интеллигенция, все мои просвещенные друзья и осведомленные коллеги-офицеры: Польша перестала существовать.

Российскому читателю предстоит не только разобраться в событиях и датах, но и понять, насколько активно жило подпольное «государство», как действовало конспиративное представительство эмигрантского лондонского правительства в Польше, как функционировала в подполье пестрая коалиция довоенных политических партий; понять значение Армии Крайовой и роль польского правительства в изгнании.

Карский вспоминает об этом многократно: целью польского подполья было не столько бряцанье оружием, сколько сохранение непрерывности деятельности государства, даже если это государство-невидимка с конспиративными структурами. Сохранение политической жизни даже в ситуации смертельной опасности, объединение различных политических партий ради всеобщего сопротивления оккупантам. Действительно, в Польше не появилось сил, готовых пойти на переговоры с немцами и создать коллаборационное правительство. У Польши не было ни своего Квислинга, ни режима Виши во главе с маршалом Петеном.

Воспоминания Яна Карского демонстрируют порой наивность тогдашних политических расчетов. Летом 1939 года Польша жила опасениями перед надвигающейся войной и вместе с тем — уверенностью, что польская армия сильна и окажет достойный отпор Гитлеру.

Позднее, уже после сентябрьского шока, осенью 1939 года царило всеобщее убеждение, что война будет кратковременной, а гарантированная международными соглашениями помощь французов и англичан вот-вот придет. Когда стало понятно, что спасения в ближайшее время ждать не приходится, поляки все еще верили, что послевоенная Польша будет продолжением Польши довоенной, все вернется на круги своя, сохранятся старая иерархия и порядки и в целом послевоенный мир будет тем же, что до войны.

Последствием подобных иллюзий и политических просчетов стало решение начать Варшавское восстание 1 августа 1944 года. «По поводу этого восстания поляки будут спорить еще сто лет» — так по прошествии многих лет Ян Карский вспоминал разговор с Юзефом Реттингером, одним из ближайших советников Владислава Сикорского. Действительно, дискуссия о цене этого великого и трагического подъема не прекращается в Польше до сих пор. Одни утверждают, что у подпольных властей не оставалось выбора, город чувствовал, что немцы вот-вот уйдут, и хаотичные бои происходили бы все равно. Другие считают, что только так жители Варшавы могли показать миру, что они не пассивны, что они сражаются за свою свободу, что им нужна помощь. Третьи говорят, что нет такого политического решения, которое оправдало бы смерть сотен тысяч невинных людей. Ярослав Ивашкевич, один из величайших польских писателей XX века, в своем дневнике 1944 года так описывал повстанцев, пробиравшихся на окраины и приносивших вести из центра города:

Ужасно — безрассудность командования, недостаток снабжения. Им велели выполнять совершенно другое задание, чем то, к которому они готовились в течение трех месяцев. <…> Мысль, что восстание не было подготовлено или разразилось не вовремя, не умещается у меня в голове.

Спустя многие годы восьмидесятичетырехлетний Ян Карский оценит решение о начале восстания:

Это была величайшая трагедия в истории Польши. Ее причиной стал ошибочный расчет <…> И общество, и Бур-Коморовский, и Миколайчик, глава правительства в изгнании, сменивший на этом посту погибшего Сикорского, считали, что, начав восстание, поляки докажут, что они — не враги России. Когда вспыхнуло восстание, Миколайчик отправился в Москву, будучи настроен весьма оптимистически. Он собирался сказать Сталину: вот, мы ваши друзья, мы подняли на борьбу с врагом весь народ. Он не понимал, что для Сталина был не партнером, а лишь жалким попрошайкой, который клянчит помощи. Приняв Миколайчика только после трех дней ожидания, Сталин сказал ему, что не знает, о чем речь. «Мне докладывали, — говорил Сталин, — что никакого восстания у вас нет». А позже заявил, что восстание организовали безответственные авантюристы. <…> В сложившейся тогда международной ситуации не существовало правильного решения. С той политикой, которую вели Англия, Америка и Советский Союз, поражение было неизбежным. Поляки оказались в безвыходном положении.

Каждый год в день начала восстания в Варшаве воет сирена в память о погибших и сотни тысяч людей собираются на старом варшавском кладбище Повонзки, где погребен прах повстанцев.

Ян Карский был первым свидетелем-очевидцем Холокоста — геноцида евреев в оккупированной Польше — и первым польским курьером, добравшимся до самых высоких кабинетов мира и рассказавшим о том, что видел. Он разговаривал с Энтони Иденом, министром иностранных дел Великобритании; 28 июня 1943 года был принят президентом США Франклином Рузвельтом. Неоднократно встречался и с польскими политиками за границей: президентом Польши в изгнании Владиславом Рачкевичем, премьер-министром генералом Владиславом Сикорским, вице-премьером и министром внутренних дел Станиславом Миколайчиком. Одно из самых пронзительных воспоминаний в книге Карского — разговор с эмигрантом из Польши, представителем Бунда в Лондоне Шмулем Зигельбоймом.

«История подпольного государства» была опубликована в Польше только в девяностые годы. Имя Яна Карского, легендарного деятеля подполья и многолетнего эмигранта, могло, без оглядки на цензуру, прозвучать у него на родине только после 1989 года. Двадцать с лишним прошедших с того времени лет в Польше продолжалась работа по возвращению памяти — многие годы запрещенной, но отчасти и вытесняемой общественным сознанием. Памяти, в частности, о том, что до 1939 года в Польше проживало многомиллионное еврейское меньшинство. Нацисты обрекли на уничтожение шесть миллионов людей просто за то, что они были евреями.

Книга Яна Карского — один из главных в польской мемуаристике документов, необходимых для понимания этой истории. Вот только возможно ли ее вообще понять? Марек Эдельман, великий польский еврей, легендарный руководитель восстания в варшавском гетто, как-то обронил в разговоре с двумя пишущими о нем книгу журналистами: «Нет, вы меня не раздражаете. Просто мы говорим на разных языках».

Марек Радзивон, директор Польского культурного центра в Москве

Предисловие к французскому изданию 2010 года

Мир вспомнил о Яне Карском в октябре 1981 года, когда в Вашингтоне открылась Международная конференция освободителей узников нацистских концлагерей, организованная Эли Визелем и Американским мемориальным советом по Холокосту. Откликнувшись на приглашение Эли Визеля, бывший эмиссар польского Сопротивления нарушил молчание, которое хранил с 1945 года. Он снова публично докладывал о преступном уничтожении евреев, свидетелем которого был летом 1942 года. Когда-то, в ноябре того же сорок второго, проделав опасный путь из оккупированной Варшавы в Лондон через занятую Гитлером Европу, он упорно пытался довести свое свидетельство до сведения союзников, выполняя чрезвычайное поручение представителей варшавского гетто.