Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

• Название: Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)
• Автор: Крис Кельм
• Издательство: "СамИздат"
• Жанр: Боевая фантастика

Это история о человеке, который, как и тысячи других игроков, оказался заблокирован в виртуальном мире, ставшем чересчур реальным. Правило: убей или умри — стало нормой. Но главный герой не стремился никого убивать, поэтому и ушел в лес, подальше от людской суеты, где и прожил несколько спокойных лет. Неожиданный визит троих незнакомцев нарушил мерный ход событий, а их дальнейшее развитие подарило шанс вернуться в реальный мир…

---

Утром следующего дня мы отправились на рынок. Мне опять предстояли большие расходы. Хайяс помог мне приобрести все необходимое снаряжение. Как оказалось, в пустыне была важна каждая мелочь. И таковых набрался вагон и малая тележка. К счастью, я не был стеснен в средствах, к тому же все товары мы покупали у торговцев, хорошо известных моему новому знакомому, так что скидки были солидные.

Впрочем, на все про все ушло всего двадцать три имперских золотых, имевших хождение в Одосане наряду с местной валютой. Но самая дорогая покупка нам еще предстояла, и мы отправились к загонам, где торговали верблюдами.

Три-четыре дня на верблюде… Это, если честно, пугало меня больше всего. Я и на лошади едва умел держаться, а тут целый «корабль пустыни».

На этот раз Хайяс настоял не скупиться. От того, какой мне достанется верблюд на девяносто процентов зависел успех путешествия и даже моя никчемная жизнь. Я разбирался в верблюдах не больше, чем свинья в апельсинах, поэтому выбор целиком и полностью доверил Хайясу. Он со знанием дела осматривал дурно пахнувших животных, заглядывал им в глаза, осматривал зубы, ощупывал ноги, живот. И наконец, остановил свой выбор на одногорбом красавце-дромадере. Лично мне из практических соображений больше понравились двугорбые. Как мне показалось, на них сидеть удобнее — не упадешь.

Хайас меня успокоил, объяснив, что для этого верблюда есть специальное седло, сидеть в котором так же удобно, как в кресле. Что ж, поверим на слово.

Верблюд обошелся мне в сорок шесть золотых, хотя при мне почти такого же продали всего за пятнадцать. Хайяс объяснил мне, что мой верблюд лучше, выносливее, быстрее. А главное, он знает дорогу в оазис Уйят. Так что, даже если я заплутаю, он рано или поздно доставит меня к людям.

Хорошо, меня это вполне устраивало.

Остаток дня я учился управлять верблюдом. Это оказалось не так уж сложно, как я думал. Или мне попался самый послушный верблюд во всем Уюме. А вечером Хайяс объяснил мне, как добраться до Уби-Хотера. К счастью, весь путь до самого Уйята был отмечен пирамидами, выложенными из камней, так что заблудиться мудрено. Но мне не нужно было тащиться до самого оазиса. Примерно на третий день пути я должен буду увидеть слева от «дороги» каменную гряду у самого горизонта. Тогда мне стоит свернуть и двигаться в сторону скал из песчаника до тех пор, пока не увижу башню. Это и будет Уби-Хотер.

В общем-то не сложно. По крайней мере, на первый взгляд…

Ранним утром, пока еще не взошло солнце, я покидал Одосан верхом на верблюде. Поверх собственной одежды я надел белую накидку с капюшоном, похожую на бурнус. Сначала в нем было слишком жарко, но потом я привык. Голову я обмотал длинным платком, так, что открытыми оставались только глаза. Кроме меня верблюд тащил два баула с необходимыми в пути вещами, провиантом и запасом воды. С Хайясом мы расстались у городских ворот, и я взял курс на север. Пока город не скрылся за барханами, мне было как-то не по себе. Потом я смирился и с этим.

Каменные пирамидки, полузанесенные песком, стояли на приличном расстоянии друг от друга, так, что в пределах видимости оставалось только три из них: та, что рядом, впереди и позади. Но этого было достаточно, чтобы не сбиться с курса. Верблюд шел не спеша, размеренно, не намного быстрее, чем, если бы я сам шел пешком. Но он был неутомим, а мне не приходилось жарить ноги в горячем песке. Пекло началось сразу, как только взошло солнце, и с каждой минутой становилось все жарче. Мириады песчинок сверкали на солнце до рези в глазах, но я думал о том, что без платка было бы еще хуже. Время от времени я прикладывался к бурдюку, чтобы восстановить водный баланс организма и улучшить его терморегуляцию.

Пустыня была практически безжизненной: ни людей, ни животных, ни их следов. Впрочем, жизнь в пустыне начинается обычно после захода солнца. Так что самое веселье еще впереди.

В полдень, когда жара стала совсем невыносимой, и мой верблюд впервые заартачился, я, по совету Хайяса, сделал привал. Чтобы не печься под палящим солнцем, я натянул тент и устроился в теньке. Разница была не велика. Разве что, я смог, наконец, скинуть платок без страха опалить лицо.

На обед были финики, инжир, немного вяленой козлятины, сыр. Запивал травяным чаем, хорошо утоляющим жажду и улучшающим кровообращение. Потом я немного вздремнул. И лишь когда солнце начало садиться, продолжил свой путь.

За этот день я отмахал, по моим прикидкам, километров пятьдесят. Неплохо. Еще три дня, и я буду на месте. На ночлег я остановился еще засветло, чтобы успеть поставить шатер. В нем мне были не страшны ни змеи, ни насекомые, ни вездесущий песок.

Засыпал я долго, прислушиваясь к ночным шорохам. Пустыня на самом деле оживала. Если днем звенело в ушах от тишины, то сейчас чуткий слух различал десятки различных звуков. Тем не менее, я постарался заснуть, чтобы пораньше отправиться в дорогу…

Как и обещал Хайяс, к середине третьего дня неуклонного движения от одной каменной пирамиды до другой я увидел на западе искаженные маревом красные скалы и повернул верблюда налево. Он заартачился, пытаясь вернуться на прежний маршрут, но мне удалось убедить его при помощи короткой плетки.

В предвкушении конца пути я лег пораньше спать, чтобы завтра уже наверняка добраться до Уби-Хотера.

А проснулся… такое впечатление, будто я спал стоя. Открыв глаза, я увидел перед собой песок и задравшего хвост скорпиона прямо у себя под носом. Я отшатнулся назад, но при этом не сдвинулся ни на сантиметр, лишь голова отпрянула от опасного насекомого.

Меня ослепило яркое солнце, а потом я вздрогнул от оглушившего меня дружного хохота. Я попытался подняться, перевернуться, произвести хоть какое-то движение, но не преуспел даже в малом.

Щурясь, я раскрыл глаза и увидел сначала верблюжьи ноги — десятки тонких волосатых ног. Скользнув взглядом выше, я увидел всадников, окруженных ореолом восходящего солнца. Их лиц я не видел — они были скрыты платками, из-под которых доносился задорный хохот. «Вылитые басмачи», — пришло мне на ум, когда я их увидел. Не хватало разве что винтовок за плечами. Зато сабли были у всех, тонкие у рукояти и значительно расширяющиеся к острию. Почти у всех были луки. Некоторые всадники держали в руках пики. Всего их было человек пятьдесят, а то и больше. Из того положения, в котором я находился, разглядеть всю ораву было трудно.

А положение мое было незавидно-унизительное. Эти гады закопали меня в песок так, что наружу торчала лишь одна голова. Да еще, кажется, руки и ноги связали. Потом посадили мне под нос скорпиона и терпеливо дожидались моего пробуждения.

Чего я не мог понять, так это, — каким образом им удалось все это проделать, даже не потревожив мой чуткий сон. Не иначе без магии не обошлось.

Магия у жителей Уюма была слабо развита — по крайней мере, по сравнению с северными и южными соседями — и базировалась в основном на так называемых «камнях крови». Камни были уюмскими, а кровь принадлежала тому самому Ялину, которого погубила красавица Илунэ из йоланского фольклора. Допрыгнув до луны, он упал на территорию Уюма и разбился. В ту пору Уюм был цветущим краем, но огонь, вырвавшийся наружу из тела Ялина, уничтожил все на своем пути, превратив плодородные земли в безжизненную пустыню. Кровь Ялина пропитала некоторые камни, и с тех пор они стали волшебными. Самые редкие были поистине чудотворными. Остальные же давали их обладателям определенные бафы, временные или постоянные. Большего я о магии Уюма не знал.

Так или иначе, но шутка моим обидчикам удалась. Веселились они от всей души. Я же думал о том, что они собираются делать дальше.

Увы, их намерения мне не понравились.

Вдоволь нахохотавшись, они поделились впечатлениями на родном языке. Естественно, я не понял ни слова. А потом… Потом один из них толкнул прочувственную речь, из которой я понял единственное слово: Уби-Хотер, — махнул рукой, и всадники двинулись на запад.

— Эй, вы, освободите меня! — закричал я им вдогонку.

Один осадил верблюда и вернулся. Спешился, снял бурдюк с седла, подошел ко мне, вдавил пяткой в песок захрустевшего под его ногой скорпиона.

— Ну, слава Богу, — облегченно вздохнул я. — Пошутили — и будет. Давай, выкапывай меня отсюда.

Он улыбнулся мне кривозубой улыбкой, воткнул передо мной палку, повесил на нее бурдюк горловиной вниз, слегка развязал его, так, что вода вытекала по капле в несколько секунд и, спускаясь по пестрой ленточке, падала на раскаленный песок. Довольный своей придумкой, он снова улыбнулся мне, похлопал по мокрой от пота щеке, вскочил на верблюда и погнал его вслед удаляющейся кавалькаде.

— СВОЛОЧИ!!! — заорал я им, но никто даже не обернулся.