Джон Стейнбек - Недолгое правление Пипина IV

• Название: Недолгое правление Пипина IV
• Автор: Джон Стейнбек
• Издательство: Звезда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1992

Опубликовано в журнале «Звезда», 1992,№ 8.

---

Герцог де Труафронт, которого в обычных обстоятельствах избавляли от публичных выступлений по причине расщепленного нёба или волчьей пасти — главной фамильной черты, передававшейся из поколения в поколение, — вышел на трибуну и ухитрился быть не просто услышанным, но и понятым.

Франция, сказал он, стоит на распутье. Под изорванным флагом неумытых, жадных и неумелых Франция утратила свою главенствующую роль и превратилась в ожесточенную склочную третьестепенную державу, малодушную провинцию, безуспешно пытающуюся лизать сапоги, с одной стороны, Англии и Соединенным Штатам, а с другой — красным комиссарам.

Мсье герцог до того был изумлен тем, как ему удалось все так внятно произнести, что сел на место. Пришлось напомнить ему, что он еще не дошел до главного. Тогда он снова любезно взошел на кафедру и предложил, можно даже сказать, повелел восстановить монархию, чтобы Франция поднялась как феникс из пепла Республики и озарила светом мир. К концу речи он расплакался и покинул зал. В воротах дворца он выкрикнул, обращаясь к республиканским гвардейцам: «Я провалился! Провалился!» Хотя, как всем известно теперь, никакого провала не произошло.

Воззвание герцога де Труафронт произвело на лидеров столь ошеломляющее впечатление, что они замолчали. Их словно сковало изнутри морозом. И лишь постепенно они принялись перешептываться. Они стали собираться кучками и тихо совещаться, по временам опасливо озираясь.

Мсье Деклош, фактический лидер блока коммунистов, хотя и занимавший скромное место консультанта по культуре, кажется, первым осознал все осложнения, вытекавшие из проекта де Труафронта. По его команде группировка коммунистов покинула бальный зал и собралась в президентской ванной. Но тут возникли сложности с этикетом. Должностных лиц было двое и мест тоже два. С одной стороны, мсье Дупье был, как-никак, секретарь партии, зато консультант по культуре Деклош фактически ею руководил. Возник вопрос — что важнее, стульчак или биде. Обсуждение этого каверзного вопроса продолжалось бы до бесконечности, если бы мсье Гюстав Армони не бросился самоотверженно в прорыв. Конечно, заявил он, коммунистическая партия это коммунистическая партия, но ведь и Франция это Франция.

Мсье Деклош нервно потер подбородок и сделал свой исторический выбор — занял место на биде. Однако, пытаясь предвидеть, какой резонанс вызовет поведение французской коммунистической партии, он заявил, что их кажущийся отход носит лишь локальный характер. Немецкие коммунисты, например, могут занять и противоположную позицию. Взрыв аплодисментов вдохнул в него мужество продолжать дальше.

Ход его рассуждений был таков. Естественная функция коммунистической партии — затевать революции. Любая перемена, делающая революцию более реальной, безусловно играет на руку партии. Во французской политике царит анархия. Восставать против анархии очень трудно, так как в людских умах, не знакомых с диалектикой, революция представляется анархией. И, с точки зрения непросвещенных, нет смысла заменять одну анархию другой. В то же время, продолжал мсье Деклош, монархия служит естественным магнитом для революции, что имеет историческое подтверждение. Следовательно, коммунистам только выгодно, если французская монархия будет восстановлена. Создастся положение, от которого легче будет отталкиваться и которое ускорит революцию.

При таком неожиданном повороте вмешался мсье Дупье. Он указал, что мировая общественность, возможно, будет потрясена известием, что французские коммунисты поддерживают реставрацию монархии.

Мсье Деклош заверил секретаря партии, что они не станут делать такого заявления. Французские коммунисты не примут участия в голосовании. А как только короля коронуют, они объявят, что Францию завели в тупик ложными обещаниями и нажимом империалистов. И тем временем будет идти подготовка к революции. По коротком размышлении мсье Дупье встал и горячо пожал руку мсье Деклошу — простой и вместе с тем символический жест согласия. Остальные члены партии немедленно последовали их примеру. Правда, один делегат высказал опасение, что, если коммунисты воздержатся от голосования, социалисты могут объединиться с христианскими атеистами и протокоммунистами и погубят мероприятие.

— Стало быть, надо постараться, чтобы этого не произошло, — заявил мсье Деклош, — Если социалисты сами до этого не додумаются, им надо подсказать, что король будет держать коммунистов в узде.

Заявление его вызвало аплодисменты, и сборище переместилось в бальный зал.

Тем временем происходили совещания и других делегатов. Социалисты, как выяснилось, не нуждались ни в каких подсказках. Им и так было ясно, что король будет держать коммунистов в узде. И если этот камень преткновения уберут с дороги, социалисты могут рассчитывать на постепенные перемены, за что они и ратуют.

Христианские атеисты высказали мнение, что нынешний разнобой среди партий и всеобщее смятение способствуют посягательствам никогда не испытывающей смятения Церкви. Монархия же — заклятый враг воинствующей Церкви. Англия служит отличным примером того, как популярная монархия успешно противостоит посягательствам Рима.

Христианские христиане заняли следующую позицию: королевская фамилия всегда была недвусмысленно католической, тогда как аристократия, в особенности ее представители, сохранившиеся от старого режима, если уж не отклонились с пути во времена невзгод, вряд ли отойдут от веры, когда мечта их сбудется.

Левые центристы — группировка влиятельная, особенно когда находит общий язык с правыми центристами. Вместе эти две партии составляют так называемые Сто семейств. Хотя после второй мировой войны и американской помощи их с большим основанием можно было бы назвать Двести семейств. Эти партии представляют не только горное дело и промышленность, но также банковское дело, страхование и недвижимость. Разница лишь в том, что левые центристы одобряют пенсионное и медицинское обеспечение, характерное для американских корпораций, а правые не одобряют. Сейчас эти две партии согласились на реставрацию почти мгновенно, поскольку были уверены, что король обуздает и социалистов, и коммунистов и таким образом положит конец требованиям повысить заработную плату и укоротить рабочий день.

Лига налогонеплательщиков заключила, что роялистский режим обусловит сбор налогов с правых и левых центристов, а в этом заключался главный смысл существования Лиги. Они отдавали себе отчет в том, что предполагаемая монархия не станет брать налоги с аристократии, но, как они решили, аристократов очень мало и к тому же они банкроты, так что не важно, если роялистов и вовсе освободят от налогов.

Среди политических партий установилось невиданное в истории последнего времени единство. Все группировки поддержали идею реставрации монархии по разным причинам, но каждая — по причинам, выгодным для себя. Коммунисты, верные занятой позиции, хранили угрюмое молчание.

Дебаты, вспыхнувшие в парламенте, перекинулись на страницы французских газет, которым оказалось на руку держать их в центре внимания, так как это увеличило тиражи. «Фигаро» в передовице утверждала, что для достоинства и целостности Франции было бы куда благотворнее, если бы символом страны был король, а не портняжка. Парижане в целом благосклонно отнеслись к идее реставрации, коль скоро это сулило разнообразие, а ассоциации рестораторов, парикмахеров и владельцев отелей сообразили, что американцы питают слабость к королевским особам и ожидающийся приток туризма и иностранных валют уже достаточное оправдание для перемен. Что касается фермеров, крупных и мелких, то они традиционно находятся в оппозиции к Любому правительству у власти, а потому они автоматически за любую перемену, неважно, за хорошую или плохую. В Национальной ассамблее энтузиасты потребовали немедленного голосования.

Роялисты Франции, да, собственно говоря, и любой другой страны, где монархия была упразднена как основной принцип, никогда не падали духом. В самом деле, такова уж природа аристократии, ее высокой доблести, что она не может, не способна отказаться от надежды на свое возвращение, а вместе с этим возвращение золотых деньков, эпохи благоденствия и куртуазности. И тогда снова вернутся честь и правдивость, преданность долгу и почитание короля; слугам и крестьянам будут обеспечены покровительство и приют, их перестанут выбрасывать в хищный мир. В заслугу человеку тогда зачтется его славное прошлое, а не агрессивное и жадное настоящее. И тогда-то Его милостивое Величество король, как высший арбитр, будет осуществлять свою власть и вершить благожелательный суд над избранными. Король будет ласково направлять и поправлять почтенные семьи и сурово порицать и наказывать тех, кто попытается как-то выделиться или нарушить правила. Джентльмены будут галантны с дамами, а дамы прелестны и благосклонны к джентльменам. А всем тем, для кого эти вещи не имеют ценности, нет места в рядах дворянства.