Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3

• Название: Несущая свет. Том 3
• Автор: Донна Гиллеспи
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-307-7, 5-88590-304-2

Третий, заключительный том романа «Несущая свет», действие которого происходит в эпоху Древнего Рима, завершает описание судьбы его главных героев. После череды нелегких жизненных испытаний Ауриана наконец получает долгожданную свободу и становится женой Марка Аррия Юлиана.

Занимательный сюжет, историческая достоверность, высокие художественные достоинства произведения несомненно заинтересуют любителя жанра любовно-исторического романа.

---

Сейчас императрицу готовили к торжественному обеду, который должен был состояться в ее дворцовых покоях. Домициан находился на вилле Альбан, но умудрялся зорко следить за своей женой глазами каждого камергера, каждого преторианца из охраны этой половины дворца.

Горничная положила на лицо своей госпожи маску из овечьего пота, три парикмахера делали ей прическу. Один горячими щипцами завивал волосы, которые ниспадали по обеим сторонам лица красивыми прядями, завитыми в мелкие колечки. Второй заплетал сзади косы и создавал из них пирамидальное сооружение, а третий занимался тем, что приумножал все это великолепие, искусно вплетая парик, поскольку своих волос у Домиции Лонгины не хватало, чтобы сделать из них высокую куафюру, как того требовала тогдашняя мода.

В комнату неслышно проскользнул Кариний. Часовые-преторианцы называли его болонкой императрицы и привыкли не обращать на него внимания. Юноша улегся у ее ног и принялся с интересом наблюдать за тем, как преображалась его повелительница. Уже длительное время Домиция Лонгина заменяла ему мать. Его украли у настоящей матери чуть ли не младенцем, поэтому он почти верил небылицам о том, что был зачат Ганимедом и лебедицей.

В руке Кариния был небольшой свиток, который он вложил в свешивающуюся с кресла руку Домиции Лонгины. Та ласково погладила его по голове.

— Что это, мой ягненочек? — спросила она, разворачивая свиток, в начале которого указывалось название работы и ее автор.

Императрица испытала небольшое потрясение. В ее руках оказался философский труд, вышедший из-под пера печально известного философа-циника Изодория и давно уже находившийся под запретом. Она пробежала глазами начало труда. Очевидно, это было одно из его полных сарказма эссе об обязанности мудреца уничтожить правителя, который скатывается к тирании.

Кариний почувствовал на себе полный острого любопытства взгляд своей покровительницы, но не посмел ответить на него. Его тонкие как лепесток цветка веки опустились, и он потерся мягкими шелковистыми волосами о бедро Домиции, словно щенок, пытающийся поплотнее прижаться к матери.

Она развернула свиток дальше, стараясь сохранять на своем лице бесстрастное выражение, чтобы не насторожить горничных. В конце текста была сделана приписка иным почерком: «То, что ты желаешь, моя повелительница, может быть исполнено. Я должен повидаться с тобой наедине».

Некоторое время Домиция Лонгина провела в страшном смятении. Кто послал это? Имя Изодория ассоциировалось у нее с именем Марка Аррия Юлиана. Кто не знал о его тщетных попытках спасти старика, которого, в конце концов, бросили на съедение диким псам?

Секундой позже ей стало ясно, что эта копия труда Изодория была переписана совсем недавно. Марк Юлиан часто занимался переписыванием и распространением запрещенных книг еще в царствование Нерона. Все это знали. В книжных лавках шептались о том, что он продолжает это делать и при теперешнем Императоре.

«Клянусь богиней небес, в своей руке я держу доказательство измены. Приписка написана рукой Марка Юлиана. Итак, он жаждет свидания наедине. Это настолько сумасбродная и безрассудная мысль, что я даже не знаю, как это назвать. Что за трудности могли возникнуть у Марка Юлиана, которые одна я могу разрешить? Его влияние до сих пор превосходит мое. Наверняка ему известно, что я не могу ответить. Он должен ожидать мой отказ. Возможно, это ни что иное, как подготовка к следующему шагу или же предупреждение. Я знаю, что он не считает меня своим врагом, поскольку у нас один общий враг — Вейенто. По законам выживания во дворце это делает нас союзниками, несмотря на то, что мы знаем друг друга понаслышке».

— Кариний, дитя мое, — произнесла она с деланой беззаботностью, слегка отталкивая его от себя, — принеси светильник.

Кто видел его с этим посланием? Она почувствовала, как по ее спине побежали мурашки.

Кариний встал и взял с терракотового столика императрицы светильник. Он поднес его к Домиции. Слезы выступили на ее глазах, когда дрожащей рукой она поднесла свиток к пламени. Она не могла заставить себя спалить его.

«Такая ценная и опасная книга. Я хочу иметь ее в своей библиотеке. Мне хочется ответить «да». Но как это сделать и остаться в живых? Когда мне в последний раз удавалось ускользнуть от наблюдения? Я едва ли припомню».

Прошло уже свыше десяти лет с тех пор, как Домициан силой отобрал ее у законного мужа и сделал сначала любовницей, а потом женой. Сначала он был учтив и внимателен, играя на романтических струнах ее характера, воспитанного на древних эросах. Она воображала себя Еленой, украденной не в меру пылким любовником. К тому времени, когда раскрылась подлинная сущность Домициана, она уже попалась в его силки, став такой же собственностью, как и дворцовые рабы. Домициан был преисполнен решимости не выпускать добычу из рук при своей жизни. Она быстро распознала в его многозначительных паузах желание уйти в себя, в мир своих мрачных мыслей и подозрений, которые росли как грибы в сыром погребе. Он представил в ее распоряжение дом с замурованными комнатами, в которые, как подсказывал инстинкт, лучше не пытаться проникнуть. В первые годы их брака она убеждала себя в необходимости вести такую жизнь. Она думала, что вместо земной, смертной любви ей подарили бессмертие.

Но с каждым годом слава, проникавшая в дальние уголки земли, все меньше и меньше удовлетворяла ее, и вскоре она нашла утешение в ласках Париса, самого популярного актера пантомимы тех дней. Она имела обыкновение тайком пробираться в его раздевалку в перерывах между представлениями, надевая при этом простую тунику, набедренную повязку и маску сатира. Но пришел тот черный день, когда люди Вейенто поймали ее. У них были свои причины желать удаления Домиции Лонгины от двора: племянница их хозяина, по его мнению, должна была стать женой Домициана.

Когда Вейенто со злобной радостью сообщил о ее первой неверности Домициану, она не восприняла серьезно те чувства унижения, которые испытал ее муж. Мифы и мир грез были ей гораздо ближе, чем жестокая повседневная реальность. Но случилось так, что Домициан с невероятной быстротой развелся с ней, а затем организовал якобы случайное убийство Париса в уличной потасовке. Когда плакальщицы с цветами и благовониями пришли на то место, где был убит актер, на них напали поджидавшие в засаде преторианцы. Целый месяц провела Домиция Лонгина в мучительном ожидании, надеясь на то, что гнев ее мужа выкипит. Однако Домициан сообщил ей через посланца, что уже назначена дата ее казни. Приближался день, когда ее должны были обезглавить, а Домициан так и не ответил ни на одну из многочисленных отчаянных просьб о помиловании. И вот остались всего сутки до рокового часа. Домициан в тот день находился на Играх, и толпа якобы спонтанно начала выкрикивать ее имя, умоляя Императора простить свою осужденную супругу. Домициан помедлил некоторое время, чтобы создать впечатление, что он был вынужден уступить желанию римлян, и помиловал Домицию Лонгину. Затем он опять женился на ней. Таким образом Император нашел способ сохранить свое достоинство. Домиция подозревала, что все эти действия были продуманы еще до того, как суд приговорил ее по указанию Императора к казни. Его целью было устроить ей как можно более сильное нервное потрясение.

Между тем она и на самом деле так и не оправилась от ужаса, пережитого за месяцы напряженного ожидания казни. Она жила теперь под грузом страха вновь оказаться в подобном положении. Чтобы легче переносить эту пытку, она стала требовать от своего лекаря, чтобы тот давал ей сок мака. Часто она ходила в храм Юны Лючины, Матери света, расположенный на Эсквилинском холме, и совершала там жертвоприношения. Она молилась перед образом, в руку которого был вставлен горящий факел, о том, чтобы ей было позволено пережить своего мужа на много лет. Она упрашивала богиню, чтобы та наслала на Домициана любое несчастье: войну, болезнь, нож убийцы, что угодно, лишь бы его жизни наступил конец. Домиция Лонгина презирала женщин, подобных Юнилле, которые жили, следуя примеру Клеопатры, растрачивая себя на оргию с друзьями, имевшими души пресмыкающихся. Если она бы располагала такой же свободой, то стала бы писать стихи, жить среди актеров и драматургов, закончила бы, наконец, строительство библиотеки в своем саду, начатое давным-давно.

«Но ведь не мог же Марк Аррий Юлиан подслушать мои молитвы в храме Юны?» — подумала Домиций Лонгина.

Страх восторжествовал, и она все-таки поднесла свиток к пламени светильника.

Глава 38

Ауриана и Суния сидели на песке в числе двухсот учеников Коракса, ожидая, как и все остальные, экзамена. Прямо перед ними располагалась арена для упражнений, имевшая форму эллипса. Сквозь застекленную крышу, находившуюся в пятидесяти футах вверху, над которой неспешно плыли легкие белоснежные облака, на арену падал янтарный свет. Он придавал песку какой-то мрачный, кровавый оттенок, словно некий чародей проклял это место, и сквозь него просвечивали какие-то жуткие огни подземного царства.