Джорджетт Хейер - Доминика и Бовалле

• Название: Доминика и Бовалле
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00821-3

Немало опасных приключений выпадает на долю героя романа Николаса Бовалле: дуэли на шпагах, искрометные словесные поединки, головокружительные скачки на горячем коне, преследования, интриги, — и еще любовь к прекрасной донье Доминике, дочери знатного испанского вельможи из Сантьяго, с которой джентльмен-пират познакомился в открытом море.

***

Прекрасная донья Доминика, дочь знатного испанского вельможи из Сантьяго, во время плавания на галеоне «Санта-Мария» познакомилась с прославленным флибустьером бароном Николасом Бовалле. Отважный англичанин спас галеон от нападения военного судна и доставил девушку на родину. Однако сердце Бовалле оказалось таким пылким, что он решил разыскать донью Доминику и жениться на ней. И теперь флибустьеру предстоит опасный путь в Испанию, ведь за его голову назначено большое вознаграждение…

---

— Да, — с сомнением в голосе ответила Доминика.

— Мы будем обращаться с сэром Николасом с учтивостью, — добавил дон Мануэль.

— Да, сеньор, — с еще большим сомнением отозвалась Доминика.

Часом позже Джошуа снова подошел к двери ее каюты. Он сказал, что сеньору ждут к ужину, и с поклонами проводил по коридору в кают-компанию. Доминика шла, как королева, и на груди у нее сверкали рубины. Матовый малиновый цвет платья подчеркивал белизну кожи. В руках у нее был веер из перьев. Кружевной стоячий воротник украшали драгоценные камни.

В кают-компании был низкий потолок, и освещали ее две лампы, свисавшие на цепях с толстых балок. На переборке напротив двери красовался герб с полосой на правой стороне щита, основание которого окружало изображение ленты с девизом «Sans Peur»[2]. Посреди комнаты был накрыт стол, вокруг которого стояли испанские стулья с высокими спинками. За один из них держался мастер Данджерфилд, разряженный в пух и прах, в своем лучшем колете и знаменитых венецианских штанах. При виде Доминики он поклонился, покраснел и поспешно подставил ей стул.

С Данджерфилдом она не была в ссоре, поэтому улыбнулась ему, сразу же сделав своим рабом, и присела к столу, с равнодушным видом обмахиваясь веером.

За дверями зазвенел бодрый, звучный голос — о приближении сэра Николаса Бовалле всегда можно было узнать еще издали.

Он вошел в компании дона Мануэля, явно отпуская какую-то шутку.

Доминика наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы. Он был хорош даже в доспехах с вмятинами, когда волосы у него были влажны от пота, а руки запачканы порохом. Сейчас же она увидела его преображенным.

На нем был пурпурный колет с нашитыми полосками и большими рукавами с разрезами, сквозь которые виднелось вышитое белье. Высокий плоеный воротник охватывал шею. Изящная бородка клинышком была такой же черной, как коротко стриженные волосы. На нем были французские штаны-буфы и чулки, получившие в Англии название чулок лорда Лестера, так как их можно было носить, только обладая такой же красивой формой ног, как у него. Туфли украшали розетки, а ниже колен были подвязки, богато украшенные серебряными кружевами. Накрахмаленные манжеты были отвернуты на запястьях. Драгоценный перстень украшал один из пальцев, а на шее, на золотой цепочке, висел ароматический шарик.

Войдя, Бовалле окинул своим быстрым взглядом Доминику, сидевшую у стола. Он поклонился ей, показав ровные белые зубы в улыбке, мальчишеской и удивительно заразительной.

— Очень рад, сеньора! Позаботился ли мой мошенник о ваших удобствах? Кресло для дона Мануэля, Диккон!

Присутствие сэра Николаса Бовалле было столь ощутимым, что, казалось, вся комната сразу наполнилась им.

— Мне неловко отнимать каюту у сэра Данджерфилда, — сказала Доминика, очаровательно улыбнувшись Ричарду.

Тот, запинаясь, возразил, что это большая честь для него. Доминика, решив игнорировать Бовалле, усевшегося во главе стола, завела беседу с Данджерфилдом, которая шла с бесконечными заминками и паузами. Она прилагала все усилия, чтобы пленить его, и это оказалось несложно: юноша уже поглядывал на нее с робким восхищением.

— Сеньор, какой-то чудак всем распорядился, — сказала девушка. — Приношу извинения, но это не я выбросила в коридор ваши вещи! Надеюсь, хозяин был не так разгневан, как слуга?

Данджерфилд улыбнулся:

— Ах, сеньора, это, должно быть, из-за Джошуа. Понимаете, сеньора, этот Джошуа — большой чудак. Наверное, он хвастался перед вами подвигами сэра Николаса — ведь он всегда отождествляет себя со своим господином!

Доминика ничего не ответила на это, и Данджерфилд продолжал, запинаясь:

— Таков уж Джошуа. Полагаю, он единственный из нашей команды позволяет себе критиковать сэра Николаса. Джошуа заявляет всем, что сэр Николас уступает только Богу, а сэру Николасу он говорит… — Тут он остановился и перевел шутливый взгляд на своего командира.

Сэр Николас повернул голову. Доминика не думала, что он прислушивается к их разговору.

— А сэру Николасу он говорит такое, что достоинство сэра Николаса не позволяет ему это повторить, — улыбаясь сказал Бовалле и снова повернулся к дону Мануэлю, остановившемуся на середине фразы.

— Кажется, ваш слуга относится к Джошуа с меньшим почтением, чем он сам, — сказала Доминика.

— Да, сеньора, но ведь он выбросил в коридор мою одежду.

— Кстати, там было не слишком пыльно? — абсолютно серьезно осведомилась Доминика.

— Сеньора, не дай Бог вас услышит сэр Николас! — весело ответил Данджерфилд.

По легкой улыбке, которая вряд ли была вызвана беседой с ее отцом, Доминика поняла, что сэр Николас все слышит.

Подали мясо — баранью грудинку под шафранным соусом. Был еще пирог и варенье из айвы. Доминика принялась за еду, не прерывая беседы с мастером Данджерфилдом.

Дон Мануэль, который уже несколько раз пытался поймать взгляд дочери, вынужден был продолжить разговор с сэром Николасом.

— Ваш корабль отменно снаряжен, сеньор, — учтиво заметил он.

— Это мой собственный корабль, сеньор. — Бовалле взялся за графин с вином. — Есть али-канте, сеньор, а вот бургундское. Или, может быть, вы предпочитаете рейнвейн? Прошу вас, сеньор.

— Вы слишком добры, сеньор. Пожалуйста, аликанте. Благодарю вас.

Тут дон Мануэль отметил, что кубок мавританской работы — такие кубки были весьма широко распространены в Испании, — и брови его приподнялись. Из деликатности он воздержался от комментариев.

— Вы обратили внимание на мои кубки, сеньор? — спросил Бовалле, не отличавшийся подобной деликатностью. — Они из Андалусии.

Он заметил, что лицо у гостя вытянулось. Глаза сэра Николаса блеснули, и он продолжал:

— Нет-нет, сеньор, они никогда не бывали на испанском галеоне. Я купил их много лет назад во время своих путешествий.

Он поставил дона Мануэля в неловкое положение, и тот поспешил сменить тему.

— Вы знаете мою страну, сеньор?

— О да, немного, — ответил Бовалле. Он перевел взгляд на отвернувшуюся Доминику: — Сеньора, можно предложить вам вина?

Но дама была так поглощена беседой с Данджерфилдом, что, казалось, не слышала этих слов. Бовалле с минуту глядел на нее, забавляясь, потом повернулся к дону Мануэлю.

— Как вы полагаете, сеньор, ваша дочь примет вино из моих рук?

— Доминика, к вам обращаются! — резко сказал дон Мануэль.

Она деланно вздрогнула и повернулась.

— Да, сеньор? — Глаза ее встретились с искрящимися от смеха глазами Бовалле. — Я слушаю вас, сеньор.

Он протянул ей кубок. Она приняла его и повертела в руках.

— Ах, это с «Санта-Марии»? — спросила она самым невинным тоном.

Дон Мануэль покраснел из-за манер дочери и издал неодобрительный звук. Бовалле невозмутимо ответил:

— Я приобрел их абсолютно честным путем, сеньора.

Доминика всем видом изобразила удивление.

Ужин продолжался. Дон Мануэль, шокированный поведением дочери, которая все свое внимание уделяла Данджерфилду, заговорил с молодым человеком сам и успешно вытеснил Доминику из разговора. Кусая в раздражении губы, она погрузилась в созерцание блюда с марципанами. По левую руку от нее Бовалле, откинувшись в кресле, играл ароматическим шариком. Украдкой бросив на него взгляд, Доминика обнаружила, что он насмешливо наблюдает за ней из-под опущенных век, и залилась румянцем. Выбрав марципан, она принялась его грызть.

Сэр Николас отпустил ароматический шарик и выпрямился в кресле. Рука его опустилась на пояс, и он вытащил кинжал из ножен. Это была роскошная вещь с золотой рукояткой и тонким сверкающим лезвием. Наклонившись, он протянул его даме рукояткой вперед.

— Сеньора, я дарю его вам, — произнес он смиренным тоном.

При этих словах Доминика вскинула голову и попыталась оттолкнуть кинжал.

— Он мне не нужен.

— О нет, совсем напротив!

— Вам нравится издеваться надо мной, сеньор. Мне не нужен ваш кинжал.

— Но вам же так хочется убить меня, — тихо сказал сэр Николас.

Доминика с негодованием взглянула на него. Этот субъект совершенно невыносим! Дело еще усугублялось тем, что у него была такая улыбка, от которой сердце бедной девушки начинало биться сильнее.

— Вы смеетесь надо мной! Ну что же, сеньор, веселитесь в свое удовольствие. Я же просто не буду обращать внимания на ваши насмешки, — сказала она.

— Я смеюсь? — спросил Бовалле и быстрым движением схватил ее за запястье. — А теперь взгляните мне прямо в лицо и скажите, издеваюсь ли я над вами?

Вместо этого Доминика посмотрела на отца, однако тот излагал мастеру Данджерфилду свою точку зрения на работы Ливия.

— Ну взгляните же! — настаивал ее мучитель. — Что, испугались?

Уязвленная, она перевела на него свой взгляд. В ее сверкавших глазах был вызов. Сэр Николас поднес к губам ее руку, которую крепко держал, и, коснувшись легким поцелуем, по-прежнему не отпускал.