А. Вороной - Банда профессора Перри Хименса

• Название: Банда профессора Перри Хименса
• Автор: А. Вороной
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2015

Фантастико‑приключенческий роман А. И. Вороного «Банда профессора Перри Хименса» — захватывающая книга с интригующими элементами детектива многопланового сюжета. Главный герой романа — Дик Ричардсон, молодой, способный и немного амбициозный инженер, склонный к рискованным приключениям. Видимо, сказались гены далекого предка русского авантюриста инженера Петра Гарина. Книга увлекает с первых страниц, заставляя читателя окунуться в мир конфликтов и опасностей, и не отпускает до самого конца. Впервые роман в сокращении под псевдонимом Ани Блэк был опубликован в журнале «Загадки природы и Вселенной»…

---

— Я прибыл по рекомендации Гарфи Грорэмана! Моя фамилия Ричардсон! Дик Ричардсон!

Его, кажется, ждали, так как замок тут же щелкнул и решетчатая калитка отворилась. Вымощенная мраморными голубыми плитами дорожка вела вдоль кустов жасмина к дому. Во дворе никого не было. Массивная дубовая дверь особняка оказалась незапертой. Витые ручки, сверкающие позолотой, отдавали холодом.

В просторном холле ему навстречу вскочил с обитого зеленым бархатом дивана рыжеватый коротышка. Изобразив на своей плутоватой физиономии радушие, промычав сипло что‑то наподобие извинения и брякнув короткое: — «Майкл», — он взял плащ и шляпу Дика. Бросив их на диван и снова промычав извинения, он пошарил по бокам Ричардсона, провел ладонью по спине, даже попытался отыскать что‑то у потомка лордов подмышками.

Майкл слегка побаивался безработных из породы ученых, навещавших изредка его хозяина. Какие‑то они были не такие, как все. И вот этот, стоявший перед ним субъект, вовсе не похож на тех, кто по целым дням околачивается на бирже труда. Белое холеное лицо, нос прямой, лоб высокий, волосы светлые, зачесанные наперед, глаза голубые, рот небольшой, губы узкие, подбородок чуть тяжеловат, возраст за тридцать, одет прилично, смотрит уверенно, холодно, с презрением, рост выше среднего, худощавый.

Как бы давая понять, что досмотр окончен, Майкл толкнул в спину Дика и указал на широкую с перилами букового дерева лестницу, устланную зеленым ковром.

На площадке второго этажа его уже поджидала стройная девушка лет 25, появившаяся откуда‑то из боковой комнаты, Она была хорошо сложена, просто и со вкусом одета. Красивые вьющиеся волосы каштанового цвета ниспадали на кофточку, оттеняя чистоту кожи и шеи и создавая темный фон, на котором ярко выделялись свисавшие с ушей сережки, сделанные в форме застывшей капли золота. Пухлые губы были накрашены. А большие светло‑карие глаза грустны, и правый чуточку косил.

— Кэти Орен, секретарь профессора Перри Хименса, — сказала она, мило улыбаясь и протягивая Дику маленькую нежную руку.

Дик чувствовал теплоту и мягкость ладони, — почему‑то вдруг вспомнил первую любовь, девочку из четвертого класса, вспомнил тот случай, когда он отнял у нее конфету и она заплакала, — и боясь причинить Кэти боль, продолжал держать ее, не зная, пожать или нет. Кэти высвободила руку и пригласила Дика следовать за ней. Она шла немного впереди, легко ступая по коврику и покачивая чуть‑чуть бедрами. Ричардсон старался не смотреть на них, для чего‑то начал считать шаги.

В конце коридора Кэти постучала кулачком в обитую красной кожей дверь и, не дождавшись ответа, толкнула ее.

* * *

— Дик, я о вас все знаю. Есть работа. Интересная работа. Садитесь.

Эти слова произнес мужчина лет пятидесяти, широкоплечий, восседавший в высоком кресле, похожем на королевский трон. Жилистыми руками он держался за подлокотники. Он будто сросся с этим креслом. Потертый кожаный пиджак, коричневый пуловер, синяя клетчатая рубашка, никак не гармонировавшая с остальным. Грубое загорелое лицо, греческий нос, обильно тронутые сединой черные волосы, жесткие и густые.

Если бы Дик встретил профессора в другом месте, то принял бы его за энергичного страхового агента, а то и за менеджера, уставшего менеджера, только что закончившего подготовку команды по боксу какого‑нибудь городка к предстоящим соревнованиям.

Голова Хименса была чуть наклонена набок, и он вглядывался в Дика одним глазом, как тот петух, нашедший в пыли сельской дороги крупное зернышко. Полноватое лицо немного портила кривая улыбка, как бы говорящая: я знаю, парень, чего ты стоишь, за что тебя выгнали из солидной фирмы.

«Все не все, а кое‑что, видимо, и знает», — подумал Дик, присаживаясь с противоположной стороны стола. Вслух же произнес:

— Я очень рад, мистер Хименс, что вы знаете обо мне все.

Дик отвел взгляд и принялся изучать обстановку: он не любил, когда его рассматривают в упор, когда долго глядят тебе в глаза. Ему, с болезненной мнительностью, которую он скрывал, напуская иногда на себя бравурную развязность, тогда начинало казаться, что его видят насквозь, читают все его мысли. А последние были не всегда идеальными. Нет, он не был мизантропом, не был и отъявленным кругликом. Но не всегда мог заставить себя думать о собеседнике хорошо. Что‑то часто не нравилось. К примеру, у того же Хименса, кривая улыбка, короткая шея, засаленный воротничок рубашки, ямка на подбородке… Да мало ли что может не соответствовать его, потомка далеких лордов, эстетическим вкусам и понятиям.

Стены кабинета были украшены картинами, выполненными в модернистском стиле. Над головой у профессора висела больших размеров цветная фотография. Юноша с волевым лицом, схожий чем‑то с Перри Хименсом, рядом обаятельная женщина. Фотограф уловил момент, когда женщина шутя трогает пушистые волосы мальчика, а тот пытается уклониться от ее ласки. Лицо женщины притягивало к себе какой‑то внутренней одухотворенностью, теплотой и счастьем.

Стол был завален чертежами, бумагами, журналами. Среди всего этого «хлама» выделялась модель длинного однопролетного моста. Шесть крошечных обезьянок в зеленых мундирчиках, в ботинках, замерли в походном строю в самом начале моста.

Профессор раздвинул на столе книги, подтолкнул Дику банку с пивом, спросил, растягивая слова:

— Если не ошибаюсь, то вы, Дик Ричардсон, являетесь специалистом по слабым взаимодействиям? А еще увлекаетесь биоволнами?

— Да.

Хименс горделиво улыбнулся. Он словно нахваливал себя, свое чутье.

— Три тысячи восемьсот долларов! В месяц! И хватит! — громко сказал он; ударив ладонью по столу. — Потом добавим!

— Что я должен делать? — Дик обдумывал, что означают слова Хименса «хватит» и «потом добавим»? Следует ли поторговаться, ведь это почти на пятнадцать процентов меньше того, что он получал в компании «Электронный мозг». На всякий случай выдавил из себя: — Мне бы не хотелось заниматься разработкой роботов для мойки посуды и домашнего сервиса.

Брови профессора полезли вверх. Он молча поднялся, швырнул пустую банку в урну, заковылял к холодильнику. Не дойдя остановился, обернулся и выкрикнул:

— Не считайте нас глупее себя, мистер Ричардсон!

На обратной дороге к столу, придерживая в руках и подмышками банки с пивом, Хименс качнулся и задел плечом шкаф с книгами, большая китайская ваза покачнулась и свалилась Хименсу на голову. Гулкий удар, профессор чуть согнулся, сморщился, посыпались куски фарфора на пол.

Дик не удержался и озорно рассмеялся. Сказалось, вероятно, нервное напряжение. Он хохотал от души. Более смешной сценки, как казалось ему сейчас, он еще не видел.

Перри Хименс некоторое время с удивлением таращился на Дика, потом, плюхнувшись в кресло, начал и сам смеяться.

В кабинет вошла Кэти, собрала обломки вазы, что‑то взяла со стола с пишущей машинкой, покосилась любопытно на Дика, на профессора, и тихо вышла.

— Так говорите, роботы для мойки посуды? — переспросил профессор. — Ну не совсем так. Хотя мы и выполняем некоторые мелкие заказы… Вот съездите со мной на побережье, посмотрите, ознакомитесь, и ваши увлечения пойдут и вам и нам на пользу… Но не это главное!

— А что же?

— У нас вы займетесь моделированием физических полей, — произнес Хименс голосом ректора, ощупывая все еще голову, приличную шишку. — В природе все устроено намного проще… Мы с вами, Дик, физики! Я работаю всю жизнь на стыке механики и теории поля. Казалось бы, что общего между ними? Но, как я уже сказал, природа сотворена намного проще, чем это думают многие ученые.

Профессор отхлебнул пива, кивнул Дику, мол, пей, не стесняйся.

— Мы выдумали квантовую механику, благодаря гению Н. Бора и М. Планка. И это был шаг вперед, шаг в глубины материи. Затем появился А. Эйнштейн, этот гений‑еврей с его чрезмерным самолюбием; и нате вам теорию относительности! А вместе с ней — и «Малыша», унесшего, как вы знаете, не менее двухсот тысяч жизней ни в чем неповинных перед его величеством Эйнштейном… Скорость света постоянна? Так решил Эйнштейн! Так ему было удобно в его теории. Нужно же было ее утвердить. Ничто не может двигаться быстрее света. И это его постулат. Время — относительно! Вот это уже неплохо, хотя это предсказали еще задолго до Эйнштейна…

Хименс потряс над столом очередной пустой банкой, поднялся. Его уже немного покачивало. Дик был не лучше. В холодильнике нашлось еще две банки.

— Пей, Дик! Пей! Я тебе скажу сейчас еще одну истину. Так вот, еще английский физик Исаак Ньютон, этот гений механического периода в естествознании, предсказал этот парадокс: сила гравитации определяет ход времени. — Профессор отхлебнул из банки, пиво полилось на подбородок, на рубашку. — Мы отмахнулись от Исаака Ньютона как от мухи. О каком слабом взаимодействии тогда могла идти речь? А ведь он все понял. Я повторяю, Дик, все понял!.. И хватит! — выкрикнул Хименс, смахивая со стола чертежи и подтягивая к себе модель моста.