Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.13

• Название: Любовь к истории (сетевая версия) ч.13
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История

«Любовь к истории» – это сборник исторических миниатюр, написанных Борисом Акуниным (Григорием Чхартишвили) для его авторского блога.

---

Полностью: http://ru-history.livejournal.com/4365713.html

7654321i

Должность журналист мог слегка и перепутать. Скорее всего речь идет вот об этом "сочинителе":

Леплевский, Израиль Моисеевич – Википедия

начальник Одесского Особотдела (27 октября 1925 – 5 июля 1929)

http://bit.ly/1yLAFJh

Первые пробы пера, можно сказать. Потом то он вовсю развернулся и "куда бы ни посылала его партия, он неизменно руководил и вдохновлял, громил и побеждал, бдил и разоблачал".

vass_k

Операция "Трест" была начата в 1921 г. и закончена в 1926 г. В то время, богатое на заговоры с целью возвращения "старого порядка", идеи "Треста" и "Союза меча и орала" буквально носились в воздухе. Хотя, исключить влияние "Треста" на "Союз меча и орала" нельзя – операция после завершения была предана огласке (захватили самого Савинкова!), а Ильф и Петров писали свой роман в 1927 г., в котором и происходят его события.

al_kesta

Не понимаю, зачем было автору чихать в архиве? И зачем так чихал Фандорин-внук? У меня тоже аллергия на пыль, и я отлично знаю, что одна таблеточка антигистаминного препарата в сутки отлично избавляет от слёз и соплей. Николас ведь такой вроде продвинутый европеец, а самых простых вещей не знает.

Да уж, двадцатые годы XX века, это такое тюр-лю-лю, такая фантасмагория. Всё буквально сверху донизу перебуробилось, смешалось, встало с ног на голову, от сословной структуры до морали. Что является законным итогом такой великой смуты, какой была наша революция.

Думаю, подобных "комитетов" было немало в то время, не обязательно именно этот стал прототипом Союза меча и орала.

Патриотизм и «патриотизм»

11 апреля, 11:57

Извините, что буду излагать вам азбучные истины, но сейчас такое время, когда приходится к ним возвращаться. Да и с терпением бывают перебои.

Знаете, почему всякие брехуны и воры, вредящие собственной стране, у нас сегодня считаются «патриотами», а тех, кто стремится сделать Россию лучше, то есть настоящих патриотов, публично обзывают «национал-предателями» и «пятой колонной»?

Потому что настоящий патриотизм, как и настоящая любовь, не терпит болтовни и громогласных деклараций. Орать во всю глотку «Я ЛЮБЛЮ РОДИНУ!!! Я ПАТРИОТ!!!» так же пошло, как вопить посреди улицы «Я люблю свою жену!!! Я самый лучший на свете муж!!!». Если увидите такого мужика, дамы, не верьте ему. Наверняка у него рыло в пуху. Шляется по девкам, уворовывает зарплату, дома у него бардак и запустение, жена ходит в обносках, дети сопливые. Зато никто громче него не треплется о любви.

Ай, молодца!

А уж если о своем великом патриотизме стали усердно разглагольствовать очень большие начальники – об этом феномене исчерпывающе высказался еще Салтыков-Щедрин: «На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались».

Больше всего для славы и подлинного величия страны делают не политики, а люди культуры и науки. Лучшее, что мир получил от России и за что он ей благодарен, это Толстой, Достоевский, Чехов, Чайковский, Рахманинов, Менделеев. Насколько мне известно, никто из них о любви к России и правительству во все горло не кричал.

Школьный, хрестоматийный пример настоящего патриотизма – толстовский капитан Тушин, который спокойно и без пафосных рассуждений о любимой Родине делает то, что должно, не ждет за это награды от начальства, да и не получает ее.

У Толстого был даже перегиб в противоположную сторону. Он считал, что вообще всякий патриотизм вреден и опасен: «Патриотизм, как чувство исключительной любви к своему народу и как учение о доблести жертвы своим спокойствием, имуществом и даже жизнью для защиты слабых от избиения и насилия врагов, – был высшей идеей того времени, когда всякий народ считал возможным и справедливым, для своего блага и могущества, подвергать избиению и грабежу людей другого народа; но уже около 2000 лет тому назад высшими представителями мудрости человечества начала сознаваться высшая идея братства людей, и идея эта, всё более и более входя в сознание, получила в наше время самые разнообразные осуществления». (Вот именно это мне в толстовстве и не нравится: что всех надо любить одинаково – дальних так же, как ближних. Кому к черту нужна такая любовь? Вы хотите, чтобы ваша жена любила человечество так же сильно, как вас? Я – нет. То же относится и к Родине. Вряд ли она хочет, чтобы вы любили ее так же, как, допустим, Верхнюю Вольту или Новую Зеландию. Вот когда вся Земля станет одной страной и патриотизм станет общепланетным, тогда я соглашусь с графом Толстым. Раньше – навряд ли).

Дурной, крикливый, кичливый «патриотизм» отвратителен. Чехов, повесть «Степь»: «Наша матушка Расия всему свету га-ла-ва!" – запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк. Степное эхо подхватило его голос, понесло, и, казалось, по степи на тяжелых колесах покатила сама глупость».

(Это из квазинародной песни времен Николая Палкина:

Хоть лихие вы поляки,
Покоритесь же вы нам:
Если вы не покоритесь,
Пропадете как трава:
Наша матушка Россия
Всему свету голова.)

Ладно, не буду тратить буквы на бичевание дурного «патриотизма» (только в кавычках его и употреблять). Жители России на него каждый день по телевизору любуются. Вот вам несколько картинок из интернета, enjoy – и хватит.

Картинная галерея «патриотизма»

А вот на патриотизме без кавычек давайте остановимся подробнее.

Не всякий достойный человек – патриот. (Непохоже, чтобы мать Тереза была шумной патриоткой родной Македонии; для апостола Павла не было ни иудея, ни эллина; про Л.Толстого см. выше).

Но всякий настоящий патриот – человек достойный. Потому что хочет сделать более достойной свою страну. Вот по этому параметру и только по нему нужно вести счет, кто патриот, а кто нет.

Осталось лишь определить – что такое «достойная страна».

Предлагаю следующие критерии, по которым можно измерить достоинство страны: чем больше баллов, тем оно выше.

1. Все без исключения жители имеют максимально равные стартовые шансы для самореализации.

2. Те, кто не может заботиться о себе сам или нуждается в помощи, получают ее от государства.

3. Гражданам выгоднее жить честно, по закону и собственным трудом, чем жульничать, химичить и паразитировать.

4. Страну любят и поэтому уважают в мире (именно так, а не «боятся и поэтому уважают»). То есть уважают за науку, культуру и великодушие, а не за атомную бомбу.

Кто работает на повышение хотя бы одного из этих показателей, тот и патриот. Даже если терпеть не может слова «патриотизм» и от нелюбви к пафосу говорит про Родину «эта страна».

И кстати: сколько баллов по десятибалльной шкале вы поставили бы сегодняшней России на каждом из этих четырех экзаменов?

Фандорин XV

21 апреля, 2:33

Восемнадцать лет назад, 1 апреля 1997 года, я вдруг понял, что буду писать роман. Я ехал на автобусе с кладбища. Незадолго перед тем умер отец и надо было заниматься всякими печальными могильными делами. Настроение у меня было соответствующее поездке.

Я думал про отца, улыбался, вспоминая связанное с ним смешное (он был легкий, веселый человек, у него и на поминках все то плакали, то смеялись); потом стал думать про несмешное – про книгу «Писатель и самоубийство», которую я в то время писал и которая совсем придавила меня своей тяжестью. Утром перед поездкой я штудировал «Дневник писателя» Достоевского за 1876 год (там много про суицид) и в примечаниях прочитал про молодого москвича, застрелившегося в Александровском саду – на Федора Михайловича эта драма произвела большое впечатление.

И вдруг я увидел очень явственную картинку.

Скамейка, на ней сидят юная прелестная девушка и солидная дама среднего возраста. К скамейке подходит молодой человек, что-то говорит (слов не разобрать), потом вынимает из кармана револьвер, крутит барабан, подносит дуло к виску – и выстрел. Самоубийца падает мертвый, девушка падает в обморок, дама не падает, но разевает рот и беззвучно вопит. Всё это и страшно, и весело. Не могу объяснить, почему – но весело. Как-то оно всё наложилось одно на другое, в том кладбищенском автобусе, и образовался некий энергетический заряд, который требовал выстрела.

Главное, мне ужасно захотелось узнать, что сказал юноша и что вообще всё это значит.

В тот же день я начал писать роман. Через шесть недель он был готов. Я назвал его «Азазель».

Как говорится, шли годы.

Ну, я и понаписал… Это в сгугленной пирамиде еще одного романа не хватает.

И вот сегодня, 21 апреля две тыщи страшно подумать пятнадцатого года, выходит уже пятнадцатая, предпоследняя книга об Эрасте Фандорине.