Патрик О'Брайан - Миссия в ионическом море

• Название: Миссия в ионическом море
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2015

Джек Обри и Стивен Мэтьюрин, теперь уже ветераны многих сражений, возвращаются туда, где началось их знакомство — в воды Средиземного моря. Но Джек теперь уже солидный капитан линейного корабля. Идет блокада французского порта Тулон, и эта война, нудная и затяжная, совсем не похожа на лихие рейды прежних времен. Внезапный поворот событий вовлекает их со Стивеном в опасную миссию на греческих островах, в которой потребуется недюжинный талант моряка и все знаменитое везение Счастливчика Джека Обри, вступившего в бой с численно превосходящим противником и с триумфом вырвавшего победу.

---

Своей мичманской берлогой Джек был менее доволен - самая слабая часть корабля. На "Ворчестере" имелись места для двенадцати мичманов. Джек оставил три места вакантными, а из девяти молодых людей на борту только у четырех или, возможно, пяти имелись явные задатки офицера. Остальные выглядели достаточно любезно: крутились, никому не причиняя никакого вреда, учтивые молодые люди, но не моряки, и не предпринимали никаких реальных усилий, чтобы познать профессию. Эльфинстон, протеже адмирала Брауна, и его близкий друг Гриммонд - грузные туповатые невежи лет двадцати с небольшим. Оба провалили экзамен на лейтенанта и являлись ярыми поклонниками Сомерса, третьего лейтенанта. Эльфинстона Джек решил оставить ради его дяди, а от другого избавиться, как только сможет. Что касается младших мичманов, юношей между одиннадцатью и четырнадцатью, то сформировать мнение оказалось труднее, поскольку они оставались крайне изменчивыми: труднее сформировать мнение об их способностях, то есть разом суммировать их достижения, а еще юнцы оказались самым невежественным выводком мальцов, что Обри когда либо видел. Некоторые могли до посинения делать синтаксический разбор или склонять латинское существительное, но это никогда не уведет корабль с подветренного берега. Немногие понимали вычисление процентов, мало кто мог с уверенностью умножать или делить, никто не знал сущность логарифмов, секущей, синуса. Несмотря на свою решимость не разводить детский сад, Джек предпринял усилия, чтобы показать им зачатки навигации, в то время как мистер Холлар, боцман, оказался гораздо более успешным учителем, дав им понятие о такелаже, а Бонден - об управлении шлюпкой.

Его занятия оставались крайне утомительными, поскольку ни один из этих приятных маленьких существ, казалось, не имел ни малейшей склонности к математике, а от благоговения перед капитаном мальчишки глупели еще сильнее, но занятия, по крайней мере, отвлекали Джека от мыслей о том, что адвокаты могли вытворять дома. Последние недели его ум, как правило, выходил из-под контроля, снова и снова обдумывая запутанные проблемы: пустая, тревожная, бесполезная деятельность в лучшие времена и гораздо хуже - в состоянии между сном и бодрствованием, когда это превращалось в повторяющийся кошмар, длящийся часами.

После одного из таких занятий таблицей умножения с молодежью, Джек вышел на ют и несколько раз прошелся с доктором Мэтьюрином, пока спускали гичку.

- Ты в последнее время взвешивался? - спросил Стивен.

- Нет, - ответил Джек, - не взвешивался. Он говорил довольно резко, чувствительно относясь к своему весу: временами близкие друзья острили на этот счет, а Стивен, казалось, приготовился отпустить шутку. Но на этот раз вопрос не являлся прелюдией к сатире.

- Я должен тебя осмотреть, - сказал Стивен. - Нам всем, возможно, придется устраивать званый обед, и я не удивлюсь, если ты потерял два стоуна.

- Чем больше, тем лучше, - ответил Джек. - Я сегодня обедаю с адмиралом Митчеллом: надел две пары старых чулок, как видишь. К грот-русленям левого борта, - крикнул он своему рулевому, и почти сразу после этого сбежал вниз, в ожидающую гичку, оставив Стивена в странном недоумении.

- И какая связь между потерей двух стоунов и ношением двух пар старых чулок? - вопросил Стивен коечную сетку.

Если бы Стивен отправился с Джеком на "Сан-Иосиф", то эта связь стала бы понятной. На его квартердеке толпилось большое количество офицеров, что вполне естественно на флагмане: офицеров высоких, средних и низких, но все - худощавые и атлетического телосложения - ни висящего брюшка, ни двойного подбородка. Из их рядов выступил адмирал - невысокий плотный мужчина с веселым лицом и плечами фор-марсового. Седые волосы коротко подстрижены по новой моде и зачесаны вперед, что придавало ему немного комический вид, пока не встретишься с взглядом, способным стать пугающим, хотя сейчас и выражал радушие. Адмирал разговаривал с приятным шипением западных графств, и редко произносил букву "Х".

Они поговорили об улучшении марсов, появлении нового вида вертлюжных пушек с небольшой отдачей или вообще без нее, и, как Джек и ожидал, адмирал заявил:

- Вот, что я скажу, Обри, мы взглянем на них, а потом, когда закончим, пробежимся до брам-салинга: нет ничего лучше, чтобы возбудить аппетит. Последний, кто спустится, выставляет дюжину шампанского.

- Договорились, сэр, - ответил Джек, отстегивая саблю, - я с вами.

- Как гость, вы возьмете выбленки правого борта, - сказал адмирал. - Эй, на реях.

Старшина грот-марса и его помощники встретили их спокойно и показали работу вертлюжных пушек. Они полностью привыкли к внезапным появлениям адмирала, на всем флоте известному в качестве "марсового" и того, кто верит в силу тренировок для всего экипажа, и украдкой поглядывали на лицо капитана Обри в поисках признаков апоплексического удара, свалившего последнего посетившего их коммандера, и были рады видеть, что ранее просто румяное лицо Джека уже побагровело от попыток угнаться за адмиралом. Но Джек был тертым калачом: ослабил воротник и задавал вопросы касательно пушек - оружие интересовало его чрезвычайно - пока не почувствовал, что пришло второе дыхание и сердце успокоилось, а когда адмирал закричал "пошел", Джек прыгнул на стень-ванты так ловко, как одна из крупных обезьян. Обладая более широким размахом рук и ног, к середине верхней части стеньги он оказался далеко впереди, когда с ним поравнялся адмирал, который перелетел через флагшток-штаг бизани и начал карабкаться по хрупкой паутине, поддерживающей высоченные брам-стеньги "Сан-Иосифа" с брам-салингом на вершине, выше и выше, подтягиваясь на руках - выбленок для ног здесь не имелось.

Митчелл был, по меньшей мере, на двадцать лет старше Джека, но опережал его на целый рей, когда достиг салинга, изогнулся вокруг него и занял стратегическую позицию, действенно остановившую продвижение Джека.

- Вы должны встать на него обеими ногами, Обри, - сказал он, даже не сбив дыхания, - честь по чести, - и на легком крене вскочил наружу. На долю секунды адмирал завис в воздухе, паря как птица, в двухстах футах над уровнем моря, потом его сильные руки ухватились за фордун и длиннющий трос, идущий прямо от мачты к борту корабля около квартердека под углом около восьмидесяти градусов, и, когда адмирал изогнулся, чтобы обхватить его ногами, Джек встал обеими ногами на салинг. Будучи гораздо выше, он мог достать фордун на своей стороне без этого ужасающего прыжка, без этого раскачивания, и теперь дело за весом. Пятнадцать стоунов могут скользить вниз по тросу быстрее девяти, и когда оба просвистели мимо грот-марса, Джеку стало ясно, что он победит, если не притормозит. Джек усилил хватку руками и ногами, почувствовал яростное жжение в ладонях, услышал, как рвутся чулки, точно рассчитал приземление и, когда палуба приблизилась, ослабил хватку, приземлившись одновременно со своим оппонентом.

- Обошел в самом конце, - воскликнул адмирал. - Бедный Обри, опередили на волосок. Но ничего, вы справились очень хорошо для человека таких немалых габаритов. И это выдрало немного жирка со спины, а? Прибавило аппетита, а? Пойдемте, выпьем немного вашего шампанского. Я одолжу вам ящик, пока не сможете отдать.

Они распили шампанское Джека, дюжину бутылок на восьмерых, пили портвейн и то, что адмирал назвал редким древнеегипетским бренди, травили истории, и, помедлив, Джек выдал единственную приличную, что смог вспомнить.

- Я не создан для остроумия, - начал он.

- Не думаю, - сказал капитан "Сан-Иосифа", смеясь от души.

- Не слышу вас, сэр, - сказал Джек, смутно вспоминая судебное разбирательство, - но у меня есть удивительно остроумный хирург и весьма ученый, и как-то раз он сказал лучшее, что я когда-либо слышал в своей жизни. Господи... как же мы смеялись! Это случилось, когда я командовал "Лайвли", согревая местечко для Уильяма Хэммонда. С нами ужинал священник, который ничего не знал о море, и кто-то только что сказал ему, что собачья вахта короче остальных. Джек остановился, все выжидающе улыбались. "Клянусь Богом, на этот раз я должен все сказать в точности", - про себя пробормотал он и уперся взглядом в широкий графин.

- Не так давно, если вы меня понимаете, сэр, - продолжил он, обращаясь к адмиралу.

- Полагаю, что понимаю, Обри, - ответил адмирал.

- "Итак, собачьи вахты короче остальных, - говорит священник, - очень хорошо, но где тут связь с собакой?" Как вы можете себе представить, мы не нашлись, что ответить, и тогда, в тишине доктор выдал: "Наверное, сэр, оттого, что они бывают укороченными".

Бесконечное веселье, гораздо сильнее, чем тогда, давным-давно, когда шутку пришлось объяснять. Теперь компания знала, что грядет нечто веселое, была подготовлена, ждала наизготовку и взорвалась ревом искреннего восторга. Слезы текли по алому лицу адмирала: он выпил с Джеком, когда смог, наконец, отдышаться, повторил шутку дважды, выпил за здоровье доктора Мэтьюрина три раза по три и на раз-два еще и рому, а Бонден, вернувшийся на гичке полчаса назад и любезно развлекаемый адмиральским рулевым, сказал своим приятелям: