Светлана Шиловская - Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса

• Название: Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса
• Автор: Светлана Шиловская
• Издательство: Подвиг
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2009

Светлана ШИЛОВСКАЯ “ЗАМОК НА ГИБЛОМ МЕСТЕ”. Замок — не сказочный и не древний. Но мрачный. Как и намерения его обитателей. В противоположность мыслям бесшабашных обитателей дачного домика в деревне и их друзей-приятелей. Но шутки в сторону — совершено преступление, касающееся и тех и других. И, кажется, не одно...

Олег ЕВСЕЕВ “ЗАБАВЫ ТАНАТОСА”. В княжеском имении убита юная девушка, дочь управляющего. Добропорядочные хозяева и их гости — вне подозрений. На первый взгляд. Но, оказывается, мотив для преступления был почти у каждого из господ. А у читателя до последней страницы есть шанс оказаться догадливее рассказчика.

---

— Честно говоря, мне в голову такая мысль не приходила! — откровенно признался я. — Скорее, я полагал, что здесь замешана либо бешеная страсть, либо отвергнутые чувства, а остальное — все эти таинственные метаморфозы — для отвода глаз, чтобы с толку всех сбить.

— Интересно, интересно, — воскликнул Юрлов, подавшись ко мне всем нескладным туловищем. — А, кстати, вы мне вот что скажите — что это вас вдруг посередине обеда вдруг понесло во флигель? Насколько я понял, вы даже почти не общались с девицей Шмиль?

— Да уж, — вздохнул я, размышляя, как ответить, чтобы не навредить, самому себе. — Знаете, Михаил Яковлевич, я буду откровенен — Анна мне была симпатична. Во многом, а точнее — во всем, она отличалась от остальных обитателей Медынского. Она была дика, красива, немногословна, верила во всякую нечисть и, может быть, этими своими качествами привлекала мое внимание. Над нею, казалось, витала тень некой фатальной обреченности — она-то и привела ее к такому печальному финалу, а краем в эту воронку затянуло и меня. То, что я оказался во флигеле в самый неподходящий момент — всего лишь роковое стечение обстоятельств. Заскучав во время затянувшегося обеда, плавно перешедшего в ужин, устав слушать бесконечные споры на одни и те же темы между Аркадием Матвеевичем и г-ном Кубацким, я вышел покурить и вдруг ощутил потребность увидеть и услышать единственного здешнего обитателя, чье лицо и голос мне действительно были приятны.

— Что ж, вы, по крайней мере, действительно откровенны, — ласково протянул Юрлов. — Спасибо, что не стали лгать и изворачиваться, хотя, разумеется, подозрений с вас это не снимает.

— Подозрений? — несколько недоуменно переспросил я. — А разве г-н Кубацкий не стал главным подозреваемым, особенно после нашедшегося портсигара?

— Да бог с ним, с портсигаром, — отмахнулся Юрлов. — Вы что же, не понимаете, что портсигар намеренно выкраден и подкинут кем-то, чтобы отвлечь следствие на персону Вадима Викентьевича — весьма, надо сказать, колоритную? Тут вам все — цинизм, макьявеллиевщина всякая, презрение ко всем, не исключая собственную невесту… Просто бери его хоть сейчас да и сажай!

— Не понимаю я вас, Михаил Яковлевич. А зачем же вы его под арест посадили?

— А затем, сударь мой, — хитро прищурился на меня Юрлов, — чтобы настоящий убийца вздохнул с облегчением да и сотворил какую-нибудь оплошность, а я его на этом и возьму!

— Ловко придумано! — искренне похвалил я отставного следователя. — Да только что ж вы мне-то все свои секреты поведали — я ведь тоже у вас на подозрении…

— Совершеннейшая правда, — серьезно подтвердил Михайло Яковлевич. — Ну и что с того, коли узнали вы, что Кубацкого я невиновным считаю? Во-первых, невиновность Вадима Викентьевича — всего лишь предположение на сей час, а предположение может измениться под воздействием новых фактов или обстоятельств, а во-вторых, если даже убийца и вы, то, зная, что круг подозреваемых я сузил, непременно себя выдадите! Нервничать начнете и выдадите! Это уж, вы мне поверьте, всегда так происходит, — он изучающе смотрел на меня, ни на секунду не оставляя без контроля ни единого мимического движения. — Преступник — он как хищный зверь — затаивается, но когда на след его выходят да облаву с собачками устраивают, он либо удирать кидается, либо на охотников во всей своей звериной красе выходит — и тут уж надо не оплошать, ибо бой этот для него — наверняка последний, и он это знает.

— Тетрадочку-то прочитали? — перебил я Юрлова, несколько покоробленный столь откровенным сравнением. — Наверняка ведь покойная по причине диковатости своей должна была довериться хотя бы дневнику.

— Не до конца, голуба, — по-прежнему не сводя с меня глаз (что за отвратительная привычка!), пропел Михайло Яковлевич. — Но кое-что уже знаю, и хоть госпожа Шмиль и на бумаге осталась верна своему скрытному характеру, некоторые намеки следствию дала. Я же их либо проверять стану в самом ближайшем времени, либо что-то уже проверил… Вы вот еще почивать изволили, а ко мне из деревни уже повитуху приводили!

— Повитуху? — поразился я внезапной догадке. — Уж не…

— Истинная правда, — с довольным видом кивнул Юрлов, смежив, наконец-то, морщинистые веки. — И знаете, что выяснить удалось? Девица Шмиль, оказывается, таковою в действительности не являлась и, более того, была на третьем месяце беременности! Как вам такой поворотец?

Искренне потрясенный, я на какую-то минуту потерял самообладание и, подойдя к окну, распахнул его и закурил, чего никогда себе ранее в помещении не позволял. Сколько еще предстоит нам узнать нового об убитой? Какие еще тайны хранит тело, лежащее сейчас во флигеле управляющего? Я представил себе Юрлова, наблюдающего за обнаженным трупом покойной красавицы и руками повитухи… Интересно, с каким видом он стоял там и что за мысли витали в этой странной, непонятной для меня голове? Успокоившись, я заметил несколько удивленный взгляд старика и, приняв свой обычный безмятежный вид, снова полуулегся на кровать.

— Что ж вас так разволновало? — насмешливо спросил Юрлов.

— Только одно, — ответил я. — Весьма вероятно, что отец ребенка и есть убийца. Других причин убивать Анну Шмиль я не вижу.

— Отдаю должное вашей проницательности! — одобрительно хмыкнул Михайло Яковлевич, потерев руками словно перед трапезой. — А теперь позвольте задать вам вопрос: не замечали ли вы покойную в обществе Кубацкого, Скальцова или отца Ксенофонта?

— Господин следователь, по логике событий и к своей пользе, я сейчас должен был бы вам ответить: да, мол, я несколько раз видел Анну Шмиль беседующей о чем-то с Кубацким, видел ее, дающей пощечину святому отцу, и однажды лицезрел валяющегося в ее ногах г-на Скальцова… Но я — человек чести и не могу лгать ради одного только снятия с себя подозрений, а потому отвечу так: к сожалению, я ни разу за все лето не видел Анну в обществе этих господ! Единственно только… — замялся я.

— Так-так… — подался Юрлов вперед еще более прежнего, почти зависнув в воздухе и рискуя вообще скатиться с кресла.

— …Я боюсь показаться необъективным, это всего лишь, так сказать, наблюдения стороннего лица, но мне казалось, что отец Ксенофонт и Сергей Диомидович… как бы выразиться поделикатнее… несколько неравнодушно посматривали на покойную.

— А Кубацкий?

— Что до Вадима Викентьевича, то, боюсь, он вообще либо демонстративно не замечал ее, либо попросту не знал об ее существовании.

— Я правильно вас понял — вы изволили выразиться «демонстративно»? — с хваткой бульдога вцепился в меня Юрлов. — Да как же возможно было не заметить такую красавицу и тем более не знать о ней? Господин Кубацкий производит впечатление натуры, искушенной по части женщин и знающей в этом вопросе толк, весьма сомневаюсь, чтобы он мог пройти мимо нее… Может, это была лишь игра с его стороны?

— Господин бывший следователь! — начал я терять терпение. — Позвольте вам заметить, что я — дворянин, и мне не пристало, хотя бы и со скуки, следить за обитателями имения, а тем более — за простолюдинкой, будь она хоть боттичеллиевской Мадонной! Все, что я мог вам ответить — я ответил, более не имею сообщить ничего и прошу закончить этот бесконечный допрос.

— Да за что же вы осерчали на старика? — примирительно растянулся в обезоруживающей улыбке Юрлов. — Неужто ж не понимаете, что произошло убийство, — дело нешуточное… Коли князь попросил помочь, так я и помогаю по мере скромных своих возможностей, а сердиться на меня не надо, голубчик, ни к чему это… Давайте-ка мы вместе с вами спустимся да позавтракаем, да по рюмочке ликерчика выпьем, — и он открыто протянул мне мягкую, теплую свою ладонь, которую я, сразу оттаяв, и пожал.

Внизу завтракать почти уж закончили — за столом сидели, тихо о чем-то переговариваясь, только Кубацкий и Скальцов. Встретив нас с неприязненными лицами, оба, словно сговорившись, замолчали, демонстративно уставившись в пустые тарелки. Удобно устроившись, Юрлов попросил прислугу принести ему двойную порцию яичницы и чаю, откинулся на спинку и, с усмешкою оглядев обоих, сладко зевнул в кулачок. Вадим Викентьевич нервно отбил барабанную дробь по скатерти и, осклабившись, поинтересовался:

— Что ж, как продвигается следствие, господин Юрлов? Долго мне еще пребывать в положении арестанта?

— Сие не от меня зависит, любезнейший Вадим Викентьевич, — отвечал Юрлов, лукаво поблескивая глазками из-под черепашьих век.

— Вот как? — нервно переспросил Кубацкий. — А от кого, позвольте полюбопытствовать? От Павла Владимировича? Или, может быть, от дождя? Возможно, проще будет заплатить этому… как его… Силантию рублей двадцать, чтобы он как-нибудь добрался до станции и телеграфировал в город о наших проблемах? Думаю, тогда они пришлют кого-нибудь, кто будет действовать более разумно и избирательно…