Бен Уинтерс - Последний полицейский

• Название: Последний полицейский
• Автор: Бен Уинтерс
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089051-4

К Земле летит огромный астероид, до столкновения осталось шесть месяцев. Цивилизация на грани распада. Государство постепенно теряет контроль над населением, люди массово бросают работу. Но не детектив Генри Хэнк Пэлас. Выехав на очередное самоубийство в городе, где ежедневно десятки человек сводят счеты с жизнью, он понимает, что с этим делом что-то не так, и начинает расследование – но как раскрыть преступление в мире, где всем уже всё равно?

Такой истории вы еще не читали: полицейский детектив в духе Дэнниса Лихэйна и Ю Несбё накануне Апокалипсиса, пронзительный нуар, ставший одной из главных литературных сенсаций последних трех лет, в котором сочетаются увлекательный сюжет, полный самых неожиданных поворотов, и первоклассная проза. Что станет делать каждый из нас перед лицом неизбежного конца света?

---

Через двадцать шесть дней после той беседы в кабинете, через два дня после появления астероида в зоне видимости, лейтенант Пол бросила службу и уехала в Лас-Вегас к своим взрослым детям.

Тот сон, где Ордлер кладет мою руку на Библию и делает из меня детектива, больше не повторяется. Вместо него мне теперь часто снится другой.

* * *

Как заметил Дотсет, мобильная связь нынче ненадежна. Набираешь номер, ждешь и иногда пробиваешься, а иногда нет. Многие верят, что Майя искажает гравитационное поле Земли, или магнетизм, или ионизацию, или что-то такое, но, конечно же, астероид, до которого еще 450 миллионов километров, влияет на сотовую связь не больше, чем погода. Наш техник Виленц как-то объяснял мне: сотовая служба разбита на сектора – ячейки или соты – и вырубаются они целиком, один за другим. Компании теряют сотрудников, потому что не могут их оплачивать, ведь им больше не платят по счетам. У них тоже свой список «бегунов», бури сносят вышки связи, и восстанавливать их некому, а вандалы и воры срывают провода. Вот ячейки и отмирают. А обо всем прочем, вроде смартфонов и прочих игрушек, можно совсем забыть. Один из пяти крупнейших провайдеров на прошлой неделе объявил, что начинает сворачивать бизнес. В газетном объявлении этот факт представили как свободное время, «подаренное» от щедрот компании тремстам пятидесяти пяти тысячам служащих и их семьям. Там же провайдер предупредил клиентов, что в течение двух месяцев обслуживание прекратится. Три дня назад любимая Калверсоном «Нью-Йорк таймс» выбила из министерства торговли предсказание о полном коллапсе телефонной связи к концу весны. Предполагалось, что правительство готовит план национализации этого бизнеса.

– Это, – фыркнул Макгалли, – надо понимать как полный коллапс к началу весны.

Иногда я, заметив на своем телефоне хороший сигнал, тороплюсь позвонить, чтобы не упустить случая.

– Ох, ну послушайте, что вам от меня нужно?!

– Добрый день, мистер Франс. Это детектив Генри Пэлас из полиции Конкорда.

– Я вижу, кто это, вижу…

Виктор Франс, судя по голосу, на грани истерики, но он всегда так разговаривает. Я сижу в «импале» перед Роллинс-парк, в паре кварталов от места жительства Питера Зелла.

– Ну-ну, мистер Франс, успокойтесь.

– Не хочу я успокаиваться, ясно? Я вас ненавижу всей душой. Ненавижу ваши звонки, ясно?

Я на дюйм-другой отодвигаю телефон от уха, потому что из трубки льется отрывистое рычание Франса:

– Я пытаюсь жить своей жизнью, понимаете? Это что, так страшно и ужасно – жить своей жизнью?

Я мысленно представляю этого отставного бандита: черные джинсы, увешанные цепочками, перстень с черепом и костями, тощие кисти и предплечья изрисованы татуировками змей. Крысиное личико кривится в наигранном гневе: надо же, приходится отвечать на звонок, выслушивать приказы от такого ботаника-полицейского, как я! Но такова, видите ли, судьба наркоторговцев, тем более попавшихся, на последней развилке американской истории. Может, Виктор и не знает «Акта о безопасности и стабильности в период подготовки к столкновению» наизусть, но суть он уловил.

– Сегодня мне требуется от вас совсем небольшая помощь, мистер Франс. Просто немного информации.

Франс в изнеможении выдыхает «Ох-ох-ох!» и тут же, как я и ожидал, дает задний ход:

– Ну хорошо, ладно. Так что за дело?

– Вы ведь разбираетесь в машинах?

– Да, конечно. Слушайте, детектив, вам что, нужно шины подкачать?

– Нет, спасибо. В последние недели люди начали модифицировать двигатели под органическое горючее.

– Кроме шуток? Вы цены на бензин видели?

Он шумно откашливается и сплевывает.

– Я ищу машину с такой модификацией. Красный грузовик среднего размера, «форд». На борту нарисован американский флаг. Как думаете, вам это по силам?

– Возможно. А если нет?

Я не отвечаю. Ответа не требуется, Франс сам знает.

С точки зрения правоохранительных органов, ярче всего действие астероида проявилось в пике наркомании и связанных с ней преступлений, во взлетевшем до небес спросе на все виды наркотиков – опиатов, экстази, метамфетамина, кокаина. В маленьких городках и сонных пригородах, на фермах – повсюду. Даже в таких приличных местах, как Конкорд, где прежде не было серьезных проблем с наркоманами. Федеральные власти, летом и осенью потыкавшись так и сяк, остановились на строгом и бескомпромиссном соблюдении закона. «Акт о безопасности» отменил право на хабеас корпус и прочие гражданские права для подозреваемых в импорте, обработке, выращивании и распространении любых видов запрещенных веществ. Такие меры сочли необходимыми для предотвращения насильственных преступлений, сохранения стабильности и поощрения производящей экономики в оставшееся до столкновения время.

Лично я знаю текст «Акта» наизусть.

– Хорошо, хорошо, – говорит Франс, – выясню, кто водит этот грузовик. Дайте мне неделю.

– Рад бы, но не могу, Виктор. Позвоню завтра.

– Завтра? – Он преувеличенно шумно вздыхает. – Гад же вы!

Шутка в том, что травка – единственное исключение. Марихуану узаконили в тщетной пока попытке сбить спрос на более жесткие и общественно опасные наркотики. А Виктора я поймал всего с пятью граммами марихуаны, это количество вполне можно было бы оправдать хранением для личных нужд. Если бы он не попытался продать ее мне, когда я субботним вечером возвращался после ужина в «Сомерсет». Арест в подобных обстоятельствах предоставлялся на усмотрение патрульного, и в случае Франса я счел нужным воздержаться. Но на определенных условиях.

Я мог бы засадить его на шесть месяцев по статье шестой, и он это знает, поэтому испускает протяжный, шершавый вздох. Шесть месяцев – большой срок, когда это все, что вам осталось.

– Знаете, многие копы бросают службу, – намекает Франс. – Перебираются на Ямайку и тому подобное. Вы об этом не думали, Пэлас?

– Поговорим завтра.

Я вешаю трубку, прячу телефон в бардачок и завожу машину.

Никто не знает точно – даже те, кто прочел восьмисотстраничный закон от начала до конца, с выписками и комментариями, разбираясь в оговорках и примечаниях, – никто из нас на сто процентов не уверен, что подразумевает «Подготовка к столкновению». Макгалли любит повторять, что к концу сентября нам станут раздавать зонтики.

* * *

– Да?

– О… Извините, это… это «Белнап и Роуз»?

– Ага.

– У меня к вам запрос.

– Особо не надейтесь, тут не много осталось. Нас дважды грабили, а оптовые поставщики большей частью испарились. Хотите приехать, посмотреть, что осталось, – я почти всегда здесь.

– Нет, извините, я детектив Генри Пэлас из полиции Конкорда. У вас хранятся копии чеков за последние три месяца?

– Что?

– Если да, я хотел бы приехать и просмотреть их. Ищу покупателя черного фирменного ремня размера XXL.

– Это шутка?

– Нет, сэр.

– Я хотел спросить: вы шутите?

– Нет, сэр.

– Ну, дружок…

– Я расследую подозрительную смерть, и эти сведения могут быть полезны.

– Ннннну, дружок!

– Алло?

* * *

Домик Питера Зелла под номером 14 в проезде от Мэттью-стрит – новое дешевое строение с четырьмя маленькими помещениями: гостиная и кухня на первом этаже, ванная и спальня наверху. Я медлю на пороге, припоминая соответствующую главу «Криминальных расследований», рекомендующую работать не торопясь, разделить дом на квадранты и заниматься каждым по очереди. Воспоминание о Фарли и Леонарде притягивает за собой воспоминание о Наоми Эддс: «Вы как будто учебник цитируете». Я встряхиваю головой, провожу рукой по усам и вхожу.

– Итак, мистер Зелл, – говорю я пустому дому, – посмотрим.

Первая четверть не требует много труда. Тонкий бежевый ковер, старый кофейный столик с кругами от чашек. Маленький, но работающий телевизор с плоским экраном, провода, змеящиеся от DVD-плеера, ваза с хризантемами, оказавшимися при ближайшем рассмотрении суррогатом из ткани и проволоки.

Большая часть книжных полок отведена профессиональным интересам Питера Зелла: математика, высшая математика, соотношения и вероятности, толстая история бухгалтерского делопроизводства, переплетенные издания Бюро трудовой статистики и Национального института здоровья. Все личное составлено на одну полку, словно в карантин: занудная НФ и фэнтези, все сезоны «Звездного крейсера „Галактика“», винтажный свод правил «Подземелий и драконов», книги по мифологии и философии в «Звездных войнах». Крошечная армада звездолетов подвешена на проволоке в дверном проеме на кухню, и я пригибаюсь, чтобы пройти под ними.

В шкафу девять коробок сухих завтраков, заботливо расставленных по алфавиту: «Альфа-битс», «Кэптан-кранч» и так далее. В ровном ряду между «Фростед Флейкс» и «Голден-гэмс», как выбитый зуб, зияет пропуск, и я на автомате мысленно его заполняю коробкой «Фрути пебллс». Просыпавшееся зернышко карамельно-розового цвета подтверждает мою гипотезу.