Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13

• Название: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-081-6

Содержание:

Там, за гранью, роман, перевод с английского А. Дмитриева, С. Фомченко

Уолдо, роман, перевод с английского К. Слепяна

Корпорация «Магия», роман, перевод с английского И. Гуровой

---

Гамильтон пришел к выводу, что и сам замечал нечто похожее. Заговорщики производили впечатление людей, которым всегда что-то мешало. Среди них ему не встретилось никого, кто представлял бы собой заметную фигуру вне «Клуба выживших». Зато уж в клубе они раздувались от самомнения, планировали то, решали это, рассуждали о великих делах, которые свершат, когда «возьмут власть». Мелочь они все — вот кто.

Но что бы ни говорил Мордан, мелочь опасная. Полудурок может сжечь вас с таким же успехом, как и любой другой.

— Еще не спите, Феликс?

— Нет.

— Помните наш разговор во время осады?

— М-м-м… да… полагаю, да.

— Вы собирались что-то еще сказать, когда дали газ.

Гамильтон медлил с ответом. Он помнил, что было у него на уме, однако облечь эти мысли в подходящие слова было трудно.

— Понимаете, Клод, мне кажется, что ученые берутся за любые проблемы, кроме по-настоящему существенных. Человек хочет знать, «зачем», а наука объясняет ему «что».

— «Зачем» — не дело науки. Ученые наблюдают, описывают, анализируют и предсказывают. Их проблемы — это «что», «как» и «почему». «Зачем» — это уже вне поля их деятельности.

— Но почему бы «зачем» не входить в сферу внимания науки? Мне не важно, как далеко отсюда до Солнца. Я хочу знать, зачем Солнце там, а я смотрю на него отсюда. Я спрашиваю, зачем существует жизнь, а они объясняют мне, как получше испечь хлеб.

— А вы попробуйте обойтись без пищи.

— Обойдетесь — когда решите эту проблему.

— Вы когда-нибудь были по-настоящему голодны?

— Однажды — когда изучал основы социоэкономики. Но это было учебным голоданием. Не думаю, чтобы мне еще когда-нибудь пришлось голодать — да и никому другому это тоже не предстоит. Это — решенная проблема, но она не помогает решить остальные. Я хочу знать: что дальше? куда? зачем?

— Я думал об этом, — медленно проговорил Мордан, — думал, пока вы спали. Философские проблемы беспредельны, а на безграничных вопросах нервным клеткам не слишком полезно задерживаться. Но прошлой ночью вы, казалось, ощущали, что ключевой проблемой является для вас старый-престарый вопрос: представляет ли человек нечто большее, чем его земное существование. Вас по-прежнему это волнует?

— Да… Пожалуй, да. Если бы после всей этой сумасшедшей круговерти, которую мы называем жизнью, существовало еще хоть что-то, я мог бы увидеть в безумии бытия некоторый смысл — даже не зная до самой смерти окончательного ответа.

— Но, предположим, за пределами жизни нет ничего? Предположим, что, едва тело успеет полностью разложиться, от человека не останется и следа? Я обязан сказать вам, что считаю эту гипотезу вероятной.

— Ну что ж… Радости такое знание не прибавит, но это все же лучше неведения. По крайней мере вы можете рационально спланировать собственную жизнь. Человек может даже ощутить удовлетворение, экстраполируя какие-то улучшения в будущем, — в то время, когда его самого уже не станет. Предвкушая чью-то радость, испытывая удовлетворение от того, что кто-то будет счастливее.

— Уверяю вас, так оно и есть, — подтвердил Мордан, прекрасно знавший это по собственному опыту. — Но, признайтесь, в обоих случаях, на вопрос, поставленный вами при нашей первой беседе, вы получили удовлетворительный ответ.

— М-м-м… Да.

— Следовательно, вы дадите согласие участвовать в касающейся вас генетической программе?

— Да… Если.

— Я не жду от вас окончательного ответа сейчас и здесь, — спокойно проговорил Мордан. — Но вы согласитесь сотрудничать, если будете знать, что предпринята серьезная попытка найти ответ на ваш вопрос?

— Полегче, дружище! Не торопитесь. Так уж сразу — вы выиграли, я — проиграл. Сначала я должен получить право взглянуть на ответ. Предположим, вы поручите кому-то этим заняться и он заявится к вам с отрицательным ответом, когда я уже выполнил свою часть сделки?

— Вы должны мне довериться. Такие исследования могут длиться годами — или вообще не завершиться на протяжении вашей жизни. Но предположим, я заявляю вам, что к исследованиям приступят — серьезно, трезво, не жалея ни сил, ни затрат — в этом случае согласитесь ли вы сотрудничать?

Гамильтон закрыл лицо руками. Его мозг перебирал миллиард факторов — некоторые из них он не вполне понимал и ни об одном не хотел разговаривать.

— Если бы вы… если вы… я думаю, возможно…

— Ну-ка, ну-ка, — зарокотал в комнате незнакомый голос, — что здесь происходит? Возбуждение вам пока противопоказано.

— Хелло, Джозеф! — приветствовал вошедшего Мордан.

— Доброе утро, Клод. Как самочувствие — лучше?

— Несколько.

— Вы все еще нуждаетесь в сне. Попытайтесь заснуть.

— Хорошо. — Мордан откинулся на подушку и закрыл глаза.

Человек, которого Арбитр назвал Джозефом, подошел к Феликсу, пощупал пульс, приподнял веко и посмотрел зрачок.

— С вами все в порядке.

— Я хочу встать.

— Еще рано. Сначала вам надо несколько часов поспать. Посмотрите на меня. Вы чувствуете себя сонным. Вы…

Гамильтон отвел взгляд в сторону и окликнул;

— Клод!

— Он спит. Вы не в состоянии его разбудить.

— Вот оно что! Послушайте, вы гипнотизер?

— Конечно.

— Существует ли способ излечить храп?

Врач усмехнулся.

— Все, что я могу вам порекомендовать — это хорошенько выспаться. И хочу, чтобы вы немедленно занялись этим. Вас клонит в сон. Вы засыпаете… Вы спите…

Как только его выпустили из больницы, Гамильтон попытался разыскать Филлис. Занятие оказалось не из легких — более чем скромные площади больниц города были переполнены, и она лежала, как и он прежде, во временном помещении. Но и тогда, когда он наконец разыскал это помещение, его не пустили к ней, заявив, что пациентка спит. И даже не удостоили его никакой информацией о состоянии девушки, поскольку он ничем не мог удостоверить своего права на это знание, если оно относилось к священной сфере личной жизни.

Однако он проявил столько настырности и занудства, что в конце концов ему сказали, что Филлис вполне здорова, если не считать легкого недомогания, вызванного газовым отравлением. Этим ему и пришлось удовлетвориться.

Гамильтон мог бы встрять в серьезные осложнения, имей он дело с мужчиной, однако бороться ему пришлось с мрачной, несгибаемой матроной, которая была, пожалуй, вдвое жестче его самого.

У Феликса было завидное свойство — он способен был выбросить из головы ситуацию, в которой был бессилен помочь. И потому едва он вышел из больницы, Филлис напрочь исчезла из его мыслей. Машинально он направился было домой, но потом — впервые за много часов — вспомнил о Монро-Альфе.

Идиот несчастный! Что с ним могло произойти? Предпринимать какие-либо официальные шаги, чтобы это выяснить, Гамильтону не хотелось, ибо так можно было невольно выдать связь Монро-Альфы с заговорщиками. Впрочем, скорее всего, тот успел уже это сделать сам.

Ни тогда, ни в другое время Феликсу не приходило в голову «поступить достойно» и выдать Клиффорда.

Мораль Гамильтона была строго прагматична, почти совпадая с общепринятой, но в то же время в ней доминировал живой и эмоциональный эгоизм.

Феликс вызвал служебный кабинет Монро-Альфы — нет, Клиффорда там не было. Вызвал квартиру. Телефон не отвечал. Пораскинув мозгами, Гамильтон решил отправиться к другу домой, допуская, что может оказаться там первым.

На звонок в дверь никто не отозвался. Феликс знал код, хотя в обычных обстоятельствах ему бы и в голову не пришло им воспользоваться. Однако сейчас обстоятельства были исключительными.

Монро-Альфу он нашел в комнате отдыха. При виде Гамильтона Клиффорд поднял глаза, но не поднялся навстречу и не проронил ни слова. Гамильтон подошел и уселся перед ним.

— Итак, вы вернулись.

— Да.

— Давно?

— Не знаю. Несколько часов.

— Так ли? Я вам звонил.

— Так это были вы?

— Конечно, я. Почему вы не отвечали?

Монро-Альфа тупо и безмолвно посмотрел на Гамильтона и отвел взгляд.

— А ну-ка встряхнитесь! — рявкнул выведенный из себя Феликс. — Возвращайтесь к жизни! Путч провалился. Знаете?

— Да, — безжизненно кивнул Монро-Альфа и добавил: — Я готов.

— Готов — к чему?

— Разве вы пришли не арестовать меня?

— Я? Великий Боже! Я же не блюститель.

— Это неважно. Мне все равно.

— Послушайте, Клифф, — серьезно заговорил Гамильтон, — что с вами случилось? Вы все еще переполнены болтовней Мак-Фи? Или решили стать мучеником? Вы были дураком — но ведь нет смысла становиться полным идиотом! Я доложил, что вы были моим агентом (только сейчас его осенила эта идея — и позже, если понадобится, он ее осуществит). Вы совершенно чисты перед законом. Ну же, говорите! Ведь вы не участвовали в боях?