Завацкая Яна - Союз летящих

• Название: Союз летящих
• Автор: Завацкая Яна
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ташени ответила ласково.

"Аль, мы действительно можем. Хочешь, к тебе спустится кто-нибудь с Виэрела, или Кьонар придет, или Линна? Если тайри физически рядом с тобой — он сможет поддержать тебя лучше".

"Да, — ответила Алейн, — но я боюсь, что сейчас мне нужно будет действовать. Мне нужно завершить то… ради чего убит человек. И меня уже ждет следующая задача, и она сложная. Мне придется собраться. А вообще… если Виэрел еще задержится, пусть Линна посетит меня! Я бы хотела показать ей Землю. Она стала тайри, но так и не видела собственной планеты. Это моя просьба!"

"Виэрел еще пробудет в вашем районе несколько месяцев".

"Я приду! — радостно откликнулась Линна, — приду обязательно".

"Ты сможешь восстановиться? — с тревогой спросили тайри, — какая помощь тебе нужна? Вся Глобальная сеть готова помочь тебе. Спрашивай!"

"Если бы вы могли восстановить Айри и перенести его в другой мир!" — с горечью ответила Алейн, — "но ни то, ни другое нам пока не доступно. Спасибо, просто за то, что вы есть, спасибо вам, тайри! Я люблю вас всех!"

"Помогите нам!" — внезапно вклинился новый голос, и все обратили внимание на группу тайри на Земле, до сих пор молчавших.

Это была научная группа с Виэрела, занимавшаяся супермозгом. Их эмоции были так глубоки и безнадежны, что вся Глобальная сеть застыла в молчаливом сочувствии.

Заговорил Араинн, старший из наиболее опытных и ученых, передавая всей Сети пакеты информации о состоянии супермозга.

Поначалу задача казалась простой. Всего лишь выделить керы отдельных людей из нейронной опухоли, создать для них новые тела, частично удалить память и вернуть на прежние места обитания.

Но это удалось проделать лишь с двумя десятками личностей, добавленных в мозг в основном в течение последних трех лет.

Остальные керы — около трех сотен — просто не могли быть восстановлены.

Потому одри требовались все новые клоны — старые уже не выполняли своей функции. Многие из них стали безумными, не обращая никакого внимания на окружающую психологическую реальность, жили в своем мире циркулирующих импульсов; они иногда выдавали кавалу, особенно в ответ на болевые воздействия. Но умели и избегать их.

И наконец, часть самых старых личностей исполнила мечту одри о супермозге — они утратили индивидуальность. Слились в единый комок вопящего безумия; ничего человеческого уже не было в этом страшном клубке, ни проблеска мысли, разума, неизбывное страдание, давно не осознающее себя.

Оказывается, основным источником мучений для новопоступающих были не пытки Шанкары, не насильственное взаимодействие друг с другом — а именно этот Монстр, воплощение немыслимого ужаса…

Араинн продемонстрировал все способы, которые применяли тайри, чтобы спасти личности супермозга…

В итоге выяснилось следующее. Отделить тех, кто впал в безумие, вероятно, получится — но вылечить их уже нельзя. Это повреждение самой керы, более глубокое, чем, скажем, обычная шизофрения.

А вот что делать с оставшейся частью, с Монстром — личностью Супермозга?

Группа с Виэрела предложила следующие варианты:

— Отделить все керы, которые способны отделиться, и уничтожить оставшееся.

— Дать Монстру новую оболочку, создать отдельное тело — и пытаться социализировать и воспитывать получившееся псевдоразумное существо. Оно не будет обладать человеческим интеллектом, но сможет как-то жить — на уровне неизлечимого психиатрического больного.

— Сделать попытку разделить Монстра на личности. Это технически возможно; есть даже вероятность, что несколько личностей удастся спасти, однако остальные будут необратимо повреждены.

Тайри не чувствовали себя в силах принять решение — слишком тяжелое, потому что оно было связано с неизбежным уничтожением части неизлечимо больных личностей, отказом от их восстановления… В любом случае.

Глобальная сеть снова зашумела. Тайри высказывались. Линна жадно ловила их мнения — сама она колебалась между вторым и третьим вариантом.

Уничтожение Монстра было сразу отметено как невозможное. Даже одри уничтожались сознательно лишь потому, что иначе вред, наносимый другим живым существам, был вообще неисчислим. Монстр — всего лишь больное, замученное создание; уничтожить его — бессмысленная жестокость.

Нашлось много сторонников и у создания отдельного существа. Как знать — может быть, оно даже будет обладать своеобразным разумом.

"Но на что вы обрекаете — неизбежно — те личности, которые входили в состав Монстра?" — возражали другие тайри.

"Они потеряли индивидуальность, их уже нет".

"Как знать, может быть, их индивидуальность можно восстановить!"

"Она в любом случае будет лишена разума".

Линна молчала. Ее все еще удивляло то, что тайри казалось бесспорным: они рассматривали личность умственно неполноценного, психического больного действительно наравне с обычной человеческой личностью.

Линна вспоминала объяснения Кьены — по поводу животных. "Мы не делаем такой уж разницы меж людьми и животными — так ли она велика? Мы знаем большое количество форм разума, совершенно нам непонятных, далеких, которых никто из земных людей не счел бы вообще разумными. На этом фоне — почему надо считать животных чем-то принципиально иным, чем люди? А людей — чем-то иным, чем тайри".

Тайри ко всему живому — и к людям, и к животным, и даже просто к миру, к каждому камешку — испытывает кельтар, чувство нежной материнской или отцовской любви.

Союз высказался за искусственное разделение личностей Супермозга и попытку полного восстановления каждой из них. Даже если очевидно, что восстановить удастся лишь ходячие оболочки.

Глобальная сеть еще некоторое время сияла, мерцала, посылала друг другу эмоции любви, счастья, сочувствия — но потом стала гаснуть, меркнуть, и Линна вновь вернулась к привычной жизни, на Виэрел. Ощущение Союза осталось, как и раньше, смутным — лишь в одном потоке сознания вспыхивали особенно яркие искры чьих-то далеких эмоций, переживаний событий. Линна увидела Кьену, которая нежно обняла ее. И вспомнила об Алейн.

"Когда ей предложили любую помощь, выполнить любую ее просьбу, она единственное что сделала — захотела позаботиться обо мне".

"Это так, — ответила Кьена, — но ведь это так нормально, так естественно для тайри. Разве у тебя было бы не так?"

"Пожалуй, так", — согласилась Линна.

Они сидели за столиком открытого кафе, за спиной Линны взлетал к небу нереально красивый старый город, Каттолика, и древняя крепость на холме. Но Линна села так, чтобы видеть море.

Ей казалось, что такой синевы на Земле не бывает. Но много ли она знала о Земле? Адриатика плескалась будто у самых ног, васильковой равниной стелилась до горизонта и там, в лиловом мареве, переходила в ослепительную голубизну неба. Белая бухта слева, и белые камни под ногами. Черный кэриен, задумчиво лежащий у ног Алейн.

— Мне кажется, нигде нет такой синевы как здесь, на Адриатике, — вслух произнесла тайри.

Линна потянула коктейль через соломинку. Обернувшись, взглянула на крепость Градару, только что они с Алейн облазили ее, обошли весь старый средневековый город.

"Я столько лет жила на Земле, и действительно — как мало видела! Мне кажется, мне уже не надо и Космоса, и других планет".

"На других планетах все иначе. Тоже чудесно, но иначе. Творец нигде не повторяется, да и люди тоже. А это наша Земля, наша с тобой земля, я хочу, чтобы ты не забыла ее. И чтобы тебе помнилась не одна только серость и боль человеческой жизни".

"Наверное, надо сказать, что у меня была счастливая жизнь. Но я чувствую твою правоту".

"Ты была счастливее меня, Линна. Но человеческая жизнь — любая — это боль. Ты достигаешь чего-то — но только преодолением. Ты видишь, как жизнь тайри отличается от той, человеческой".

"Но так несправедливо, что только нам это дано. Мы ничем это не заслужили".

"Все же чем-то заслужили, Линна".

"Но есть много других достойных — однако они родились без защитной сети".

"Мир несправедлив. Или кажется таким — мы ведь так и не знаем, что там, за порогом смерти. Но мы сделаем все возможное, чтобы сделать его другим". Алейн перевела взгляд на спектрально-чистые синие волны и транслировала Линне свое желание поплавать.

"Идем!" — Линна немедленно вскочила. Кэриен лениво поднялся и недовольно проворчал что-то под нос. Тайри стали спускаться к морю по белой, выжженной солнцем лестнице.

Они дышали разреженным воздухом Гималаев, глядя на угловатые перепады света и тени в глубочайших пропастях, и эти пропасти казались прекраснее и притягательнее треугольных вершин, снежными лопастями вонзившихся в светлое небо.

Потом плясали на кромке атолла у лагуны, которая казалась неестественно-голубой, ели кокос и валялись под пальмами на песке.