Георгий Чистяков - Над строками Нового Завета

• Название: Над строками Нового Завета
• Автор: Георгий Чистяков
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-98712-531-1

Настоящее издание открывает серию трудов священника Георгия Чистякова (1953–2007), историка, богослова, общественного деятеля; оно включает в себя книгу «Над строками Нового завета», а также две работы, посвященные литургической поэзии: «Тебе поем» и «Средневековые латинские гимны». Издание адресовано историкам-профессионалам, а также всем интересующимся историей культуры.

---

«Когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови», – говорит Господь устами пророка (Ис 1: 15). Когда мы молимся, мы должны стремиться изменить себя, преодолеть свои слабости, стать другими. Нельзя механически повторять слова молитвы и не пытаться переделать свою жизнь. Мы должны отказаться от зла. «Не повторяй слова в прошении твоем», – говорится в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова (7: 14). Иными словами, не будь многословен в твоем молении. Об этом же говорится и в книге Екклесиаста: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом» (5: 1).

Иногда нам кажется необходимым прочитать всё Правило – быстро, невнимательно, но до конца. А лучше будет прочитать две-три молитвы, но так, чтобы каждое слово, каждая буква их прошли через сердце, вышли из глубин нашего «я».

Молитва, в сущности, не есть повторение слов – это не заклинание. Когда язычники молились на архаической латыни, не зная ее и зачастую вообще не понимая, о чем в той или иной молитве идет речь, смысл того, что они делали, заключался в самом произнесении слов. Когда колдуны бормочут свои молитвы, им тоже представляется важным произнести слово. В сказке В. Гауфа «Калиф-аист» тот, кто произносил латинское слово mutabor, сразу превращался в то животное, облик которого хотел почему-то принять. Молитва, к которой призывает нас Христос, ничего общего с таким заклинанием не имеет. Молитва Его, по сути, есть уход в безмолвие.

Когда-то Ф. Мориак хорошо сказал о том, что молитва – это piste d’envol, т. е. взлетная полоса. Самолету, чтобы он взлетел, необходимо пробежать как минимум пятьсот метров по бетонной дорожке, но дальше она ему уже не нужна, он летит без нее. Чтобы прикоснуться к реальности Бога, начать диалог с Ним, нужны слова, но потом необходимость в них отпадает. Задолго до Мориака о том же говорил православный святой Феофан Затворник, сравнивавший молитву по молитвослову с прописями, которые необходимы, чтобы научиться правильно и красиво писать. Когда же ты этому научишься, говорил он, тебе уже не потребуются образцы, ты сможешь молиться своими словами, а потом – и вовсе без слов.

Конечно, ничто так не открывает сердца, как молитва «Богородице Дево, радуйся…» или Иисусова молитва, а иногда просто один или два кратких стиха из того или иного псалма. Тем более что Бог, как говорит Иисус в Нагорной проповеди, знает, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. И задача в молитве – не умножать слова, а поставить себя в присутствие Божие, почувствовать трепет, открыть для себя, что Он здесь, что земля, на которой ты стоишь, святая.

У мусульман принято входить в мечеть, сняв обувь, не навязывая Богу шума своих шагов. Это действительно замечательный обычай, который восходит к Ветхому Завету. Господь говорит Моисею из неопалимой купины: скинь обувь, не навязывай мне своего шага, прислушайся к тому, что говорю тебе Я. «И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх 3: 5).

Прекрасно говорит о молитве митрополит Сурожский Антоний: «Дайте Богу сказать, не заглушайте Его голос своими молениями, помолчите, когда молитесь».

В Талмуде описывается, как в древности благочестивые люди, прежде чем начать молиться, час пребывали в молчании. Молчание важно и для каждого из нас, потому что иначе мы не войдем в присутствие Божие. Слово «час» не обязательно понимать в астрономическом значении – на деле это могут быть три-четыре минуты, но обязательно иметь в виду, что какое-то время для молчания абсолютно необходимо каждому.

Отче наш

Далее Господь предлагает нам слова Своей молитвы, которую знают все: «Отче наш, Иже еси на небесех!» Очень важно сравнить слова этой молитвы в Евангелии от Матфея со словами той же молитвы в Евангелии от Луки. Если мы пользуемся Синодальным переводом, то сделать это невозможно: там текст Евангелия от Матфея полностью перенесен в Евангелие от Луки. Поэтому надо брать перевод под редакцией епископа Кассиана или перевод на один из современных языков и по ним сопоставлять два текста молитвы «Отче наш».

«Отче наш, Который на небесах!»[9] – в Евангелии от Матфея (6: 9), и только одно слово «Отче!» – в Евангелии от Луки.

«Да святится имя Твое. Да придет Царство Твое» – в обоих случаях. А дальше – только у Матфея: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». «Хлеб наш насущный подавай нам сегодня» – у Матфея, у Луки в несколько иной форме, но полностью присутствует это же прошение. Точно так же полностью, но немного в разных вариантах: «И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим» – у Матфея, «И прости нам грехи наши, ибо и мы сами прощаем всякому, кто должен нам» – у Луки. Последний стих начинается словами: «И не введи нас во искушение» – на этом кончается молитва у Луки. «Но избави нас от лукавого» – появляется в конце молитвы у Матфея. И дальше здесь же возглас: «Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки», – который есть в средневековых рукописях, но отсутствует в древнейших, относящихся к IV веку: Синайской и других. Он пришел из литургической практики. В первый раз этот возглас встречается в Библии в Первой книге Хроник (1 Пар 29: 11–13).

Что же получается? Молитва в Евангелии от Матфея состоит из пяти двустиший, это стройная поэтическая структура. У Луки же этих двустиший нет. Если вы перепишете молитвы как стихи, то увидите, как дополняется текст Евангелия от Луки вставками, которые есть у Матфея. И сразу молитва приобретает поэтическую форму, легче запоминается, потому что стихи всегда легче усваиваются, чем проза.

Полустих «Да придет Царство Твое» из Евангелия от Луки дополнен у Матфея вторым, параллельным: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Так же и последний полустих «И не введи нас во искушение» дополнен второй половиной: «Но избавь нас от лукавого». Вторая половина стиха всегда пересказывает содержание первой, но несколько иначе. Оказывается, молитва составлена по правилам библейской поэзии – из двустиший.

Что касается вставок из Евангелия от Матфея, то все они взяты из Ветхого Завета. Так, слово «наш» при слове «Отче» взято из книги пророка Исайи: «Только Ты – Отец наш; ибо Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: “Искупитель наш”» (63: 16).

«Отче наш, Который на небесах» – это слова из книги Екклесиаста: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги» (5: 1). «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Это выражение отчасти взято из названного выше места книги Екклесиаста, отчасти – из Первой книги Маккавейской: «А какая будет воля на небе, так да сотворит!» (3: 60).

Вообще молитвенное восклицание «Да будет воля Твоя» легко обнаружить практически на всех страницах Сидура, иудейского молитвенника, по которому до сих пор ежедневно молятся верующие иудеи. Это одна из самых распространенных молитв Сидура. В молитве «Отче наш» она дополнена цитатой из Екклесиаста.

Следующие стихи – «Хлеб наш насущный дай нам сегодня. И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим» – звучат приблизительно одинаково у Матфея и у Луки. Последний полустих у Матфея – «И не введи нас во искушение» – дополнен полустишием «Но избавь нас от лукавого», взятого из книги Премудрости Соломона (16: 8).

Из каких источников дополнена молитва «Отче наш» и превращена тем самым в стройный поэтический, легко запоминающийся текст, было показано выше, это понять нетрудно. А что представляла она собой первоначально? «Отче!» – восклицает Иисус в самом начале. Из Евангелия от Иоанна мы знаем, что иудеи «еще более искали убить Его» за то, что «Он не только нарушал субботу, но и Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (5: 18). Внимательного читателя, знакомого с Библией по русскому переводу, это замечание должно бы смутить. Почему за это хотели убить Иисуса, если в процитированном выше отрывке из книги пророка Исайи и во многих других местах Писания пророки многократно называют Бога Отцом?

Например, у Иеремии говорится: «Не будешь ли ты отныне взывать ко Мне: “Отец мой! Ты был путеводителем юности моей!..”» (3: 4). Или во Второзаконии: «Не Он ли Отец твой, Который усвоил тебя, создал и устроил тебя?» (32: 6). Далее – у пророка Исайи: «Но ныне, Господи, Ты – Отец наш… и все мы – дело руки Твоей» (64: 8).

И вновь пророк Иеремия: «Они пошли со слезами, а Я поведу их с утешением; поведу их близ потоков вод, дорогою ровною, на которой не споткнутся; ибо Я – отец Израилю, и Ефрем – первенец Мой» (31: 9).

«Изречения отцов» («Пирке Авод»), книга, содержащая поучения мудрых раввинов, часто печатающаяся в иудейских молитвенниках, служит как бы обязательным дополнением к Сидуру. Она была известна прежде и известна до сих пор каждой иудейской семье. Один из ее авторов говорит: «Будь дерзок, как леопард, стремителен, как орел, быстр, как олень, и силен, как лев, чтобы выполнять волю Отца твоего, Который на небесах». И далее приводится молитва: «Да будет воля Твоя, предвечный Боже наш и Боже отцов наших» (5: 25). Поразительно, но уже здесь есть ядро, из которого вырастет позже, в молитвенной практике Христа и Его учеников, молитва «Отче наш».