Яна Завацкая - Холодная зона

• Название: Холодная зона
• Автор: Яна Завацкая
• Жанр: Научная Фантастика

Недалекое будущее, вторая половина ХХI века. Мир снова разделен на два антагонистических лагеря. Нет ни рая, ни изобилия, ни фотонных звездолетов. Но есть надежда.

Обложка и иллюстрации в тексте — Ксения Егорова.

http://gaika89.livejournal.com/

Напоминаю:

Яндекс-Кошелек автора — 410012470821603

PayPal — [email protected]

---

— Я не очень интересуюсь такими вещами, — небрежно ответил Рей. Журналист ему уже поднадоел.

— Надо искать что-нибудь, что поразит воображение публики. Что купят. Понимаете? Что купят. Это можно найти — но можно и придумать. Искать — это труд, придумывать — удовольствие. Я могу сесть и из пальца высосать интервью с придворным Людовика 15-го, прилетевшим на машине времени. А могу преследовать вас, как детектив, умолять, уговаривать, даже унижаться — и написать интервью с настоящим, а не выдуманным пришельцем из прошлого. Для публики это одно и то же. И по деньгам для меня — то же самое. Но придумывать проще. И придумать я могу куда похлеще. Сейчас никого не интересует правда. Вообще что это такое — правда? Она ведь всегда относительна. Хотя вы в чем-то правы — уже в ваше время правда перестала иметь какое-то значение. Важно лишь то, что напишут в газетах. Сейчас все это только расширилось и углубилось. Никто не ждет от журналистов сведений о мире. Все знают, что достоверных сведений о мире нет и быть не может. Мы все живем в фантастическом портале, где каждую минуту может случиться что угодно — обрушится цунами или метеорит, прилетят пришельцы, королева Виктория войдет в комнату, богатый дядюшка подарит нам миллиард, коммунисты бросят нас в концлагерь. Это гораздо интереснее, чем какая-то правда и какие-то сведения о жизни…

Он замолчал, допивая колу. Рей выжидательно смотрел на него.

— Поэтому если сказать откровенно, то вы не так уж интересны, герр Гольденберг. Именно поэтому сотрудники инфопорталов ограничились стандартными запросами на интервью, и получив отказ — сразу смирились.

Это было как удар под ложечку. Рей раскрыл рот.

— А зачем же вы тогда…

— А мне действительно интересно самому, — признался Уэсли, — но раз уж я работал, то могу рассчитывать на вознаграждение, как вы считаете? И потом, среди наших читателей могут найтись и те… кому небезразлично. Для кого есть некоторая разница между реальным человеком, жившим в начале века — и выдуманным героем.

Журналист подался вперед.

— Я собираю информацию, — произнес он, глядя Рею в глаза, — меня интересует правда. У меня в загашниках столько мелких любопытных фактов, столько сведений о нашем реальном мире, что… возможно, если бы я опубликовал всю свою коллекцию, кто-нибудь заметил бы между ними такие взаимосвязи, которые взорвали бы наш мир. Вы — часть этой правды.

Рей оплатил еду нажатием на сенсор, тупо глядя в столешницу, сверкающую немой подвижной рекламой.

— Вы же видите, — буркнул он, — я ничего не могу вам рассказать. Я сам ничего не знаю о мире. О музыке разве что. Да и то это только мое мнение. Все сведения о музыке нашего времени вы и так можете найти в интернете. А так… Я принадлежал к небедной семье. Мы жили в общем-то так же, как моя семья живет и сейчас. Ну хайтека было поменьше. Что я могу вам рассказать?

— Я уже понял, — мрачно сказал Уэсли, — но разрешите опубликовать то, что вы уже сказали?

— Да публикуйте, — пожал плечами Рей, — что нужно — подписать что-нибудь?

— Достаточно устного согласия, — обрадовался журналист, — я все зафиксировал! Спасибо большое!

Рей молча проводил его взглядом. Возможно, следовало поговорить подольше. Он собирает сведения о мире. А Рею тоже пригодились бы сведения об этом мире и о том, как жить в нем.

Хотя с другой стороны — зачем? Он вроде бы и так неплохо устроился.

Рей мрачно поднялся из-за стола и двинулся в сторону замка. Настроение отчего-то было испорчено.

Глава вторая. Школа-коммуна

Когда Лийе было восемь лет, ее однажды вызвали в школьный медкабинет. Тогда Лийя училась в сорок шестой городской школе, а жила дома, с родителями и старшим братом, который собирался ехать учиться в Ленинград.

В кабинете была не школьная медсестра Надежда, а тетенька из Детконтроля, психолог. Лийя с ней уже познакомилась, тетеньку звали Александра или просто Сандра, она проводила тесты во всех классах. Сандра была худая и высокая, носила, как многие воевавшие, старую форму со споротыми знаками различия, перетянутую ремнем в тонкой талии, высокие ботинки, партийный значок на отвороте. Она улыбалась широко и открыто, и с ней Лийя как-то меньше боялась. Вообще-то со взрослыми лучше помалкивать, но Сандре хотелось доверять.

— Привет, Лийя, — Сандра пожала ей руку, как взрослой, — садись. Давай поговорим. Чаю хочешь?

Лийя покачала головой.

— Ну тогда вот конфеты бери, — Сандра придвинула вазочку с конфетами. Лийя несмело потянула «Мишку на Севере», стала разворачивать. Честно говоря, есть не хотелось. Но если конфеты предлагают, странно отказываться. Лучше бы напихать их в карман, но неудобно.

— Лийя, я просмотрела тесты, помнишь, вы делали на днях? Там рисунки были, подписи… помнишь?

Девочка кивнула.

— У меня к тебе несколько вопросов. Если не хочешь отвечать, просто молчи. Скажи, тебя когда-нибудь дома били?

Глаза Лийи слегка расширились. Она покачала головой с заминкой.

— Нет.

Сандра задумчиво кивнула.

— А вот у тебя бывают какие-то проблемы… ну с мамой, например? С папой? Конфликты? Тебя ругают за что-нибудь?

— Ну… бывают, — Лийя говорила очень тихо, — это же нормально. Всех же ругают.

— Ты не хочешь об этом говорить? — уточнила Сандра. Лийя покачала головой.

— А где работают твои мама и папа?

— Мама, — девочка говорила по-прежнему тихо, будто с усилием, — она дизайнер одежды, но она не работает на предприятии, у нее есть своя фирма. Папа работает вместе с ней, ну он бумаги всякие заполняет, документы.

— И большая фирма у родителей? Кто-нибудь работает на ней еще?

— Да, еще Мила и Женя работают. Маме же самой некогда все шить, — как бы извиняясь, произнесла Лийя, — это фирма еще от бабушки, у нее еще до войны была фирма, тогда она была большая, а теперь маленькая.

— Понятно. А как ты считаешь, у тебя хорошие родители? Что бы ты могла о них сказать? — спросила психолог. Тонкие плечики вздрогнули.

— Да, конечно, — напряженно ответила Лийя, — у нас очень хорошая семья. Вы спросите учителей, так все говорят. Мы ходим на лыжах. И вообще. У нас все хорошо. Вот например, у Тайки, у нее мама и папа ругаются все время. А мои нет. Костика бьют ремнем, а у нас…

— Хорошо, хорошо, я поняла, — Сандра задумалась, — вот что, Лийя. Ты не против, если я проверю тебя на аппарате? Ты примешь лекарство, заснешь и ничего не почувствуешь. Это не больно, как… ну как ультразвук, тебе УЗИ делали? Вот так же.

— Хорошо, — бесцветно ответила Лийя, — да, конечно.

Аппарат, названный по лекалам фантастов прошлого века ментоскопом, был изобретен во время войны. Для допросов. Правда, выяснилось, что тренированный человек успешно может сопротивляться его действию. Но зато с помощью ментоскопа можно было собирать забытую информацию у тех, кто и рад бы помочь, да не в состоянии. Даже у ребенка или у психиатрического больного.

Ментоскоп оказался бесценным диагностическим средством. Притом он был безвреден, применение его не слишком сложно. Но Кирилл видел его действие в первый раз. Его ученица Лийя, бледненькая девочка с пепельными косичками, спала на кресле, под простым средством из группы бензодиазепинов — оно и нужно-то было лишь для расслабления. Сандра нацепила контактные сенсоры на голову девочки и с интересом глядела в экран.

Ментограммы выглядят совсем не как фильм — хотя в каком-то древнем фантастическом романе ментограммы использовались для увеселения публики. В настоящих картинах мозга мало интересного, не просто догадаться, что они означают вообще. Подсветкой обозначалась эмоциональная окраска.

— И что все это значит? — поинтересовался классный руководитель.

Сандра наклонилась к уху девочки и произнесла слово:

— Мама.

Картина на экране изменилась. Но понятнее не стала. Мелькали огромные пятна, белые и почему-то мокро блестящие. В тревожном темно-розовом, бордовом, оранжевом цвете.

— Это что вообще? — Кирилл ткнул в экран пальцем.

— Это ее мать. То, как она запечатлена в мозгу, — пояснила Сандра, — видишь, вот это руки…

— А-а, да, понял. Но почему такие большие? Больше головы.

— Это восприятие. Расшифровывать ментограммы не так просто. Мы учились различать, где человек, где предмет. Но интересно здесь другое — эмоциональная окраска. Она обозначается цветом. Здесь тревожные, напряженные цвета. Но Лийя утверждает, что у нее в семье все хорошо. Однако если все так хорошо, то почему у нее выраженная социальная фобия, почему в классе она аутсайдер? Тихий голос, напряженная поза. И еще, что характерно, скованность движений и проблемы с физкультурой.

— Как говорил дедушка Фрейд, — вздохнул Кирилл, — бывают, внученька, и просто сны. Бывают же застенчивые дети. Она много болела.

— Ты считаешь, действительно прекрасная семья? — скептически покосилась на него Сандра.

— Не могу представить ничего другого. Вот у Костика Штейна, там в самом деле семейное насилие, отец напивается, с ним надо решать вопрос, он на очереди. У нескольких ребят в классе родители на грани развода. А здесь… крепкая дружная семья, родители активно участвуют в жизни школы, мать в родительском комитете, дали средства на ремонт, кстати, добровольно. Очень милая, коммуникабельная женщина, безумно любит дочь. Интеллигентные люди. Да ведь вообще в классе полная семья, с матерью и отцом — это редкость. Я бы сказал, девочке повезло.