Илга Понорницкая - Подросток Ашим

• Название: Подросток Ашим
• Автор: Илга Понорницкая
• Жанр: Детская проза

Стать своим в новом классе, особенно в престижной гимназии, трудно. Еще труднее — если ты сам не уверен в себе, а дома у тебя не все в порядке. Леха и Миша — каждый сам по себе — пытаются прижиться в этом непривычном мире. Неформальное общение на новом школьном форуме дает обоим возможность показать себя и найти друзей. Но на форуме появляется таинственная незнакомка, и все запутывается…

Подходит читателям 13 лет.

---

А потом позвонила какая-то сердитая женщина, и она сказала, что Мишка не представляет, как ему повезло. «У тебя нет отца, и ты из такой большой семьи. Мы можем принять тебя и по категории сирот, и по многодетным. Сколько у тебя братьев и сестёр?» — «Я не знаю, — ответил Мишка. — Я считать не умею», — и нажал на «закончить разговор».

— С кем это ты? — спросила Кирка. Они вдвоём шли по улице. Ему не хотелось ничего пересказывать и даже думать не хотелось об этих людях, которые уговаривают его уехать из родного города и считают, что если у тебя отец умер — то тебе повезло. Он только плечами пожал. Но Кирка остановилась и схватила его за рукав. Спросила:

— Ты уедешь? Да?

И он ответил:

— Ещё чего.

И только потом понял, что в её голосе было и беспокойство, и страх. Что-то внутри сжалось у него.

Глупая. Сейчас-то — как же он уедет?

Он играл с тем, настоящим Юджином по сети, но реакция была не та, два раза он не заметил укрытие, и он не попал в Юджина с такой близи, что и слепой попал бы. И Юджин написал ему: «Можно подумать, что это у тебя три часа ночи, а у меня день в разгаре». Он не знал, что ответить, в голове крутилось только: «Я болен», и он стал искать, как это как это перевести, а потом решил, что поспит всего одну минуточку. И он не знал, сколько проспал — он не засекал время. А когда проснулся, ему показалось, что он совсем здоров, и он испугался, что завтра снова придётся идти в лицей.

Но когда он вскочил с дивана, у него резко закружилась голова, и он схватился за стул, а потом неловко уселся за него. Посидел, отдышался и открыл лицейский сайт.

Было не страшно. Он знал, что только посмотрит, какие книги читает Кирка, и Прокопьев, и Алая Роза — Ленка Суркова. Ему вдруг пришло в голову, что всё, о чём они говорят, может принадлежать и ему тоже. Он сразу решил, что не станет читать другие темы, особенно то, что написано о нём, старое, и не станет глядеть, вдруг появилось новое — про то, как он опозорился с олимпиадой. Должно быть, кто-то уже написал об этом — как не рассказать, если в других классах люди не знают. Думают — вот Юджин ничего не знает. Он же в параллельном учится, а в каком — не говорит…

У него был полный ящих личных сообщений. Одноклассники спрашивали: «Куда ты пропал?», писали:

«Давай выходи из сумрака!»,

«Без тебя скучно»,

«И Майракпак пусть сюда приходит, скажи ей!»

Несколько сообщений было от Майракпак.

«Зачем ты написал, что я твоя девушка?» — спрашивала она в первом.

«Как ты вообще? — было во втором. — Не молчи, я же волнуюсь».

«Тебя не было уже 4 дня», — подсчитывала она в третьем.

А в четвёртом писала: «Слушай, это не ты Лёша Михайлов, который болеет?».

И так хорошо, так спокойно показалось написать ей: «Да, я». Как будто иначе и ответить нельзя было.

Классуха напомнила ему, что она есть, даже когда он на своей территории, а не на лицейской. И все одноклассники есть. И они всегда могут посмеяться, если он сделает что-нибудь, забыв о них. Но сейчас он снова о них забыл. Он давно уже не чувствовал себя в безопасности, а теперь болезнь была его защитой. Он уже несколько дней был только сам с собой, с Лёшей Михайловым.

«Я Лёша Михайлов», — снова написал он. Её не было на форуме, она пришла только назавтра, утром. Как только за матерью захлопнулась входная дверь, он сразу вскочил с дивана и включил компьютер. Мойра была здесь!

«Я почему-то так и думала» — написала она ему.

В лицее только-только начались уроки. Наверно, она тоже болела. Он хотел об этом спросить, но сначала спросил: «Когда ты догадалась?».

«Не знаю, — отвечала Майракпак. — Может, когда ты написал, что в другом классе учишься. А может, нет. Ты ведь и на форуме отличаешься от всех. Но здесь людям это нравится, а в реале нет».

Он и сам чувствовал, что он отличается, но не понимал, чем. Когда целый класс станет потешаться над тобой, волей-неволей поймёшь, что ты не такой, как они. С Хичей они разве станут говорить, как говорят друг с другом?

А с Майракпак можно было разговаривать о чём угодно. Дрожа и тряся пальцами над клавиатурой, он кое-как описал, как стоял высоко над городом и как ударил его парень, до крови, и как пообещал сбросить в следующий раз.

Мойра писала в ответ:

«Может быть, это святой?»

Он не понимал:

«Как это — святой?»

Мойра отвечала:

«Он появился как раз когда надо было!»

И пускалась объяснять:

«Вот не было его рядом с тобой — и вдруг появился!»

А дальше писала:

«Ты и правда ошибка природы! Всё, как он назвал тебя — это правда!»

И сразу же:

«Мне было бы очень плохо, если бы ты сделал это! Я не хочу, чтобы ты умирал, дурак!»

Он только собрался переспросить, неужто ей и впрямь было бы плохо без него, и тут от неё опять сообщение пришло:

«Хотя при чём тут я? Самое главное — твоя мама!»

Его передёрнуло.

Он написал одними заглавными:

«НЕ НАДО!».

Лёша не помнил, рассказывал он или нет Майракпак про свою маму. Но, видать, да — Майракпак знала уже про неё. Она писала теперь:

«Не смей наказывать её так! У неё есть только ты, и она думает, что вся её жизнь — ради тебя!»

Он сидел — руки над клавиатурой — читал.

«Она страшно несчастна, — писала ему Майракпак. — У неё нет радостей».

И дальше:

«Она не понимает, что в жизни бывают радости».

«Она знает только, что надо как-то зарабатывать деньги, чтобы питаться, тебя кормить…»

«И это всё, больше ничего нет».

«Нет, ещё она пьёт, — как маленький, пожаловался он. — И раньше она приводила ночевать этих своих…»

Он задумался в поисках подходящего слова и, не найдя его, написал:

«Ей это радость была».

«Это не считается, — ответила Майракпак. Помедлила, думая, видно, какой довод ещё привести, и вдруг написала коротко — приказала:

«Жалей её!»

И, поскольку он не сразу ответил, добавила:

«Понял, нет?»

«Понял», — ответил он.

«Я знаю, что ты не выбрал бы родиться у своей мамы, — точно оправдывалась перед ним Майракпак. — Но для чего-то это надо было, я думаю, ты пройдёшь более сложный путь, чем большинство из тех, кого ты знаешь…»

«Какой путь?» — не понимал Лёша Михайлов.

Она отвечала:

«Не знаю пока… Может быть, ты станешь спасать ребят — таких, как ты».

Он думал, о чём это она. Так плохо, как ему, не жилось никому вокруг. Ни у кого из тех, кого он знал, не было такой мамы. И никому не приходилось скрываться под чужим именем, потому что иначе с ним разговаривать никто не станет. А тут — сам спасай кого-то…

Майракпак торопилась ему что-то объяснить и пропускала буквы, что-то исправляла, начинала снова. Он чувствовал, что она волнуется.

«Те, кого не понимают в детстве, часто становятся психологами или писателями, или ещё кем-то таким. Они сами начинают хорошо понимать людей».

И дальше она уже совсем путанно рассказывала про судьбу, и опять про какой-то путь. Он терял нить в её рассуждениях, и ему очень хотелось увидеть её. Казалось, тогда всё само собой станет понятным. Если бы он не болел, он бы написал ей: «Давай встретимся на первой перемене на лестнице между вторым и третим этажом, где витражи». Ему теперь хотелось поскорее вернуться в лицей! Но ведь и она тоже дома, когда все учатся. Он хотел спросить: «Ты что, тоже болеешь?». Но она сама без конца спрашивала его о чём-то, и он первый раз говорил с кем-то сам о себе. Ей интересно было всё: что он любит из еды, и из книг, и во что играть любит, и чего он боялся маленьким, и про что только она не спрашивала, и говорила: «Пойми, что ты — это ты. Алексей Михайлов. С ума сойти — от имени своего отказался».

И ему тоже это виделось необыкновенно нелепым, что он назвался каким-то Юджином. А сперва Лёхичем. Какой он Лёхич? Хича… Нет уж, он думал, что теперь всё отыграет назад. Пока он говорил с Мойрой, это казалось проще простого. А потом она сказала, что сейчас больше не может говорить. Может, ей надо было к врачу? Её не выписали ещё? Значит, рано было договариваться о встрече…

И тут позвонили в дверь. У мамки были свои ключи, да и рано ей было ещё. Он с опаской поглядел в глазок — на площадке стояли две низенькие фигурки — какие-то дети… А когда он приоткрыл дверь, он увидел Котовых, Костю и Катю, и Катя сказала ему строго, как она всегда говорила в классе:

— Мы пришли навестить тебя.

Он не знал, что делать, когда тебя пришли навестить, и он очень стеснялся мамкиных баулов. Она закупала много товара, что-то до поры хранилось у неё в железном контейнере на рынке, а что-то дома.

И Котовы его тоже, видно, стеснялись. Без звонка в гости ходить невежливо. Но его телефона никто не знал, а адрес Катя нашла в классном журнале. Она открыла нужную страницу как будто из простого любопытства, и тут же классная вошла и отчитала её. Дети с первого класса знают, что нельзя ничего трогать на учительском столе. Но Катя уже успела запомнить его адрес.