Иван Тропов - Шаг во тьму. Дилогия

• Название: Шаг во тьму. Дилогия
• Автор: Иван Тропов
• Жанр: Фэнтези

---

Это конец.

Звук мотора чуть изменился. Машина, должно быть, уже совсем близко и сейчас объезжает дом. Ползет к старой конюшне, которая превратилась в гараж. Сколько до машины — отсюда? Метров тридцать… Пусть сорок, все равно этого слишком мало. Если эта чертова сука смогла так перекроить сознание волка, то сорок метров для нее ничто. Она сделает со мной что угодно. Жаль, что я не поверил предчувствию…

Боясь вздохнуть, чтобы не потерять тихий, на самом пределе слышимости звук мотора, я лежал и ждал, когда накатит первый порыв холодного ветерка. Не по коже, в голове.

Интересно, она убьет меня сразу или превратит в своего слугу? Такого же, как эти двое, что живут с ней в доме.

Вряд ли. Они оба здоровенные и красивые. Кавказец хорош грубой животной уверенностью самца. А тот, что помоложе, блондин, — вообще, ну просто красавчик с обложки глянцевого журнала. Куда мне до них с моими‑то метром семьюдесятью и трижды сломанным носом. И еще глаза разноцветные…

Оно и к лучшему. Уж лучше лежать в земле, чем, как марионетка, прислуживать этой чертовой суке…

Медленно ползли секунды, но холодного касания не было. Козлиная морда над алтарем мрачно глядела на меня. Расстроенно.

Неужели…

Открыв рот, чтобы бесшумно втягивать воздух, я слушал.

Может быть, они не все вернулись? А только кто‑то из ее слуг‑мужиков? А самой этой чертовой суки здесь еще нет?..

Звук шагов. Далекий‑далекий, тихий‑тихий, но все же громче, чем был рокот мотора. Кто‑то вошел в дом и шагал по холлу, по тому странному спиральному паркету, твердому, как камень.

Шаги тяжелые, медленные. Явно мужские. Уверенные, размеренные — и вдруг замедлились, сбились… Совсем остановились.

— Хари? Эй, Хари!

Голос густой и низкий, с легким акцентом и капелькой удивления.

— Харон! Ну ты где, морда серая? Иди ко мне, я тебе барашка привез…

Тишина. Он прислушался к тишине огромного дома. Я тоже замер, обратившись в слух.

Уж лучше бы был тот гламурный красавчик. А этот… Лет тридцати пяти, широкоплечий и тяжелый в кости. Густые черные волосы и на голове, и на сильных руках, обычно голых по локоть, несмотря на осенний холод.

Где‑то наверху он расстроенно крякнул.

— Опять в подвал залез? Намазано тебе там, что ли, сукин ты сын…

Шорох — он что‑то поставил на пол; сумки? — и опять шаги. Два таких же, как раньше, а потом в другом ритме и куда громче…

Он спускается по лестнице! Сюда!

Идет прямо сюда. К алтарю и к любимому Хари с переломанным хребтом… Ко мне.

Я замер на полу с непослушной левой рукой. Совершенно никакая, даже шевельнуть больно. К нервным окончаниям, пережатым под челюстями, медленно возвращалась кровь, и при малейшем движении сотни игл пронзали руку. Если этот здоровяк примется за меня этими своими огромными лапищами, поросшими шерстью…

Звук шагов странно менялся. Словно с каждым шагом он приближался не на шаг, а на десять… Причуды лестницы. Тот виток… Он перед самой дверью!

Закусив губу, чтобы не взвыть от боли, я приподнялся.

Губу я прокусил, но едва заметил это, боль прокатилась по руке в несколько волн, наслаиваясь одна на другую. Я замер, встав на колени, боясь шевельнуться еще раз. Мне бы хотя бы минутку, чтобы кровь разошлась по капиллярам, чтобы нерв в руке начал работать нормально… Ну хотя бы четверть минуты, дьявол все побери!

Язычки свечей вздрогнули: качнулись туда и обратно.

— Хари?

Голос гремел отовсюду. Колонны и голые каменные стены рассеивали и спутывали звуки. Если бы я не знал, в какой стороне вход, ни за что бы не понял, где рождается звук… Он уже здесь. За дверью.

Кусая губы, чтобы хоть немного отвлечься от простреливающей боли в левой руке, я правой схватил волка за лапу и потащил. Двинулся было к колонне позади алтаря, но вовремя понял, что это будет ошибкой. Вот уж туда‑то он точно заглянет!

— Харон!

Шаг… Шаг… Шаг…

Он не старался ступать мягко, и подошвы его ботинок были не из мягчайшего каучука. Каждый шаг разносился под сводами, дробясь эхом.

Слишком громко после целой ночи тишины. Каждый его шаг бил по моим нервам, как пилой по струнам.

Я пятился прочь от алтаря, боясь скрипнуть плащом, вздрагивая при каждом его шаге, он вот‑вот выйдет из‑за колонн к алтарю! Я совершенно запутался, сколько ему еще осталось пройти! — я пятился и тащил за лапу волка, стараясь удержать его на спине, не дать завалиться вбок. Не дать лапам волочиться по полу, но согнутые передние лапы развалились в стороны… Только бы когти случайно не заскрипели по каменным плитам!

Шаг… Шаг…

Черные волосы блеснули в свете свечей в каких‑то двух метрах от меня!

Мой плащ скрипнул от резкого движения, но я задушил этот предательский звук — сдержал себя, не отшатнулся.

Перестав дышать, я прижался к колонне. Кавказец прошел дальше, но нервы не отпускало. Натягивало все туже. Оттащить волка от алтаря за колонну, в тень — это я успел, но…

Та чертова сука смогла сделать из обычного волка то, что сделала. Это как же надо было влезть в голову волку. Волку! Во что же она превратила этого, который был гораздо умнее волка?..

Он застыл в паре шагов перед алтарем, поводя головой из стороны в сторону. Принюхивается?.. Как‑то ссутулился, став еще шире в плечах. Расставив руки, он сжимал и разжимал кулаки.

А я пытался понять, на что он глядит. Перевел взгляд с него, с его мохнатых лапищ дальше. На колонну с козлиной мордой, на алтарь…

И тут я понял, что мне не уйти.

На этот раз мне не выпутаться. Никак. Алтарь…

Я совсем забыл про него! Про эти чертовы свечи! Когда я пришел сюда, на ступенях горело больше свечей. Гораздо больше. Чертов волк своим махом через алтарь погасил многие…

Кавказец тоже смотрел на алтарь. И все не переставал поводить головой из стороны в сторону, словно что‑то пытался заметить, но это что‑то ускользало от него. Ускользало снова и снова, раз за разом…

Его движение было таким плавным, что я не сразу понял, что он двигается. Вот он стоял неподвижно, сгорбившись, как горилла, сжимая и разжимая крупные кулаки, а вот уже скользит вбок, обходя алтарь… Прямо на меня.

Но смотрел он на алтарь. Пытался смотреть…

Теперь я видел его глаза, но лучше бы я их не видел.

Черт возьми, я дурак! Маленький самоуверенный идиот, если решил залезть сюда! Эта чертова сука мне не по зубам. Совершенно.

Черные и блестящие, как лоснящиеся маслины, глаза кавказца раз за разом пытались уставиться на алтарь и раз за разом отдергивались в сторону, невидимая рука толкала зрачки прочь от алтаря.

Так оно и было. Только невидимая рука была не снаружи, а в его голове. Чертова сука здорово там покопалась…

Он не видел алтаря.

Похоже, он даже не знал, что здесь вообще что‑то есть — кроме гулких стен и арочных колонн. Стены, колонны, и свет, льющийся непонятно откуда…

* * *

Он ушел, а я все стоял, прижавшись к колонне. Потом медленно отпустил лапу Харона. Пока кавказец был здесь, я боялся шевельнуться. Скрип плаща, скрежет волчьих когтей по камню… Кто знает, что может выдать? Где еще в его голове покопалась та сука?

Бежать. Бежать отсюда, и побыстрее, пока не вернулся второй слуга и их хозяйка. Забыть это место, как страшный сон, и никогда сюда не соваться. Я все равно ничего не смогу здесь сделать.

Только, боюсь, просто убежать — это меня уже не спасет…

Я стоял у колонны, не зная, что теперь делать.

До этой ночи я думал, что уже видел самое страшное. Был уверен, что уже познал, сколь обманчива внешняя идиллия мира…

Оказывается, я совершенно ничего не знаю. Прав был Старик, прав. Даже соваться сюда нельзя.

Совершенно не представляю, на что еще способна эта чертова сука. Кавказец, его глаза… Харон… Что, если это не просто кличка? Может быть, однажды этот волк уже побывал в царстве мертвых?..

Есть много вещей, в которые я не верю… Не верил до этой ночи.

Что, если эта сука умеет заглянуть в голову и мертвому? Что, если сумеет разглядеть последние минуты волка и увидит то, что видели его глаза?..

Сможет она меня найти?

Не знаю… Но проверять это не собираюсь!

Я встряхнулся, сбросил, отогнал трусливое оцепенение. Надо двигаться. Шевелиться — и побыстрее, если хочу пережить эту ночь!

Я подошел к алтарю. Слуги его, может быть, и не видят. Но скоро сюда придет их хозяйка, а уж она‑то знает, сколько горело свечей вокруг алтаря, когда уезжала.

Слава богам, я тоже это знаю. У одних церковная десятина, у других чертова шестая. Когда я пришел, здесь горел каждый шестой огарок.

Я отломил от камня один из огарков. Надо запалить погасшие свечи. Каждая шестая должна гореть — только стояли огарки не в ровную линию, а как придется. Я мог угадать, где приблизительно была погасшая свеча, но которая именно…