Дороти Сейерс - Срочно нужен гробовщик [Сборник]

• Название: Срочно нужен гробовщик [Сборник]
• Автор: Дороти Сейерс
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-01-003316-Х

В сборник включены произведения английских писательниц, которые можно назвать классикой английского детектива. Герои произведений Д. Сейерс и М. Аллингем — английские аристократы, банкиры и ученые, проходимцы и чудаки — словно сошли со страниц старого, доброго английского романа. События, разворачивающиеся в лондонских предместьях и старинных особняках, необычны и захватывающи, а действующие лица — оригинальны и убедительны. Интересен объект и необычного детективного расследования в романе Дж. Тей — это легендарный Ричард III. Что происходит с героями этих романов, какие события вовлекают их в детективный сюжет — об этом читатели узнают, прочитав до конца новый сборник.

---

— Я здесь человек посторонний. — Кампьен старался говорить с ней как со взрослой. — Давайте считать, что ничего не произошло. Согласны? Я столкнулся с вами на лестнице.

Лицо ее просияло, и он опять подумал, что она, в сущности, совсем ребенок.

— Я несу ужин мисс Эвадне, — прибавил он. — Она живет на этом этаже?

— Да. Дядя Лоренс внизу. Его кабинет рядом с входной дверью. Поэтому я… — Клайти запнулась и, секунду помедлив, солгала: — боялась его потревожить. А вы племянник мисс Роупер? Она мне сказала, что ждет вашего приезда.

Приятно было слышать чистый, ясный голос, безукоризненно правильную речь; правда, голос слегка дрожал, и это дрожание вкупе с явной взволнованностью, усиливая очарование, совершенно обезоруживало Кампьена.

Затянувшееся молчание было прервано легким стуком — белая шляпа, водруженная на узле за шторой, скатилась на пол и замерла у ног хозяйки. Клайти схватила шляпу и, заметив улыбку Кампьена, густо покраснела.

— Прелестная шляпка! — попытался он спасти положение.

— Вам нравится? — жалобно проговорила Клайти, глядя на шляпу с восторгом, но и с откровенным сомнением. И Кампьен должен был мысленно признать, что таких выразительных глаз он в своей жизни не видел.

— Мне иногда кажется, что она смешна. Когда я в ней иду, люди обращают внимание. Это всегда чувствуешь, — объяснила Клайти.

— Она ведь скорее для взрослых, — как можно учтивее проговорил Кампьен.

— Да, наверное, поэтому…

Кампьен вдруг нутром ощутил, что девушка готова поделиться с ним чем-то очень важным, как вдруг в недрах дома хлопнула дверь; звук оказал на нее магическое действие. Она напряглась, лицо побледнело и приняло отчужденное выражение, белая шляпа неслышно исчезла у нее за спиной. Оба прислушались.

Первым заговорил Кампьен.

— Я никому ничего не скажу, — заверил он девушку, удивляясь про себя, как он узнал, что она нуждается в его заверении. — Можете на меня положиться. Я слов на ветер не бросаю.

— Если скажете, я умру, — она произнесла эти слова так просто, что Кампьену стало не по себе.

И пока он смотрел на нее, она быстро повернулась и с грацией, неожиданной для столь юного неопытного создания, подхватила свой узелок, побежала легкими шагами вниз и скоро исчезла за одной из высоких дверей.

Кампьен, покрепче сжав края подноса, продолжил путь. Семья Палинодов интересовала его час от часу сильнее. Он постучал в левую дверь под аркой рядом со следующим лестничным маршем. Дверь была тяжелая и прочно сидела в своей коробке — точь-в-точь дверь в кабинет директора школы. Он не дождался приглашения войти — внезапно дверь отворилась, и он нос к носу столкнулся с маленьким аккуратненьким человечком лет сорока в темном костюме. Человечек нервно улыбнулся, приветствуя Кампьена, и посторонился, пропуская его.

— Входите, — сказал он. — Входите, пожалуйста. Я ухожу, мисс Палинод. Очень любезно с вашей стороны, — эти учтивые слова явно относились к Кампьену, но чем они были вызваны, так и осталось для последнего загадкой. Он шагнул в комнату, человечек проскользнул мимо и затворил за собой дверь.

Кампьен, стоя на циновке у самого порога, огляделся вокруг, ища глазами хозяйку, которая так и не удостоила его приглашением. В первую минуту никаких следов ее он не обнаружил. Комната была по крайней мере раза в три больше обычной спальни. Очень высокий потолок, в дальнем конце по короткой стороне прямоугольника три огромных окна. Тяжелая, темная мебель загромождала комнату так, что негде ногой ступить. В глубине справа маячила кровать под балдахином, за ней до самых окон растопырился концертный рояль. Лейтмотивом комнаты была суровая простота. Шторы, правда, обрамляли окна, но ковров на полу не было, если не считать половичка у камина. Голые стены украшают несколько репродукций известных художников. Три застекленных книжных шкафа, журнальный столик, массивный с двумя тумбами письменный стол, заваленный бумагами; на нем горит настольная лампа — единственный источник света, хотя за столом никого нет. Только Кампьен озадаченно подумал, куда же деть поднос со всеми его склянками, как раздавшийся в двух шагах голос произнес: «Поставьте сюда».

И тут Кампьен сразу ее увидел, поняв, к своему стыду, что он принял ее в полумраке за пестрое одеяло, брошенное на кресло. Мисс Эвадна Палинод была крупной, плоской женщиной в длинном бухарском халате; голову покрывала красная выцветшая шаль, лицо под цвет шали, бугристое, морщинистое, почти сливалось с ржаво-коричневым бархатом кресла.

Она сидела не шевелясь. Такую полную неподвижность он встречал разве только у крокодилов. Но ее глаза, которые теперь впились ему в лицо, несмотря на старческие потемневшие белки, излучали свет и живой ум.

— На этот столик, — продолжала она, не дав себе труда хотя бы махнуть рукой или придвинуть столик поближе.

У нее был довольно низкий, властный голос, уверенные интонации образованного человека. И он немедленно ей повиновался.

Столик оказался прелестной оливкового цвета вещицей на изящной трехлапной ножке; на нем стояли мало подходившие друг к дружке предметы, отчего они сразу врезались ему в память (разумеется, он это понял несколько позже): пузатая ваза с пыльными, сухими бессмертниками, две небольшие зеленого стекла рюмки с теми же древними букетиками, тарелка с перевернутой на ней кастрюлей для варки пудинга и старинная фарфоровая чашка без ручки, в которой на дне сохло клубничное варенье. Все на вид было какое-то замусоленное, липкое.

Хозяйка молча ждала, пока он сдвигал в сторону всю эту дребедень и ставил поднос, не помогая ему, но наблюдая с живым дружелюбным интересом. Он улыбнулся, поскольку, по его мнению, этого требовали правила, и не мог не отдать должное ее интуиции, услыхав следующие строки:

Пастух, твоя свирель так весело играет,
Лучистый взгляд такою гордостью сверкает.
Как это увязать с твоей судьбой несчастной —
Ведь жизнь твоя мрачна, как день ненастный[102].

В глазах Кампьена зажегся огонек. Он не возражал против «пастуха». Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. Но так уж случилось, что, мучительно вспоминая одно имя, он только вчера вечером перелистал всего Пиля и сейчас, не моргнув глазом, подхватил:

— Рожден я пастухом, мой добрый Палинод,

И оттого всю жизнь судьба меня гнетет.

— Весь век, — рассеянно поправила его мисс Эвадна.

Но она была приятно удивлена литературными познаниями человека с подносом, и облик ее сразу изменился — выражение лица стало не только человечнее, но и мягче, женственнее. Скинула на плечи выцветшую шаль, открыв крупную, благородной формы голову, что еще подчеркивали завитые и аккуратно уложенные редкие седые волосы.

— Так вы, значит, актер? — сказала она. — Я должна была сразу догадаться. У миссис Роупер среди друзей столько служителей Мельпомены. Но, — продолжила мисс Эвадна с очаровательной деликатностью, — не все они принадлежат к тому типу актера, какой мне лучше знаком. Все мои друзья-актеры похожи скорее на вас. А скажите, вы сейчас, верно, «сушите весла»?

Она произнесла это жаргонное выражение с такой гордостью, точно цитировала древнего автора.

— Боюсь, я действительно давненько не играл, — осторожно ответил Кампьен.

— Не огорчайтесь, подумаем, что можно сделать, — не глядя на него, проговорила мисс Эвадна. Не меняя положения, она сумела выудить откуда-то сбоку кресла маленький блокнотик, верхняя страница которого была исписана мелким, изящным почерком.

— Ну да-а, — протянула она, заглянув в блокнот. И затем продолжала: — А теперь посмотрим, что вы мне принесли. Чашка с шоколадным коктейлем, горькая соль, сахар и, конечно, керосин. Прекрасно! Горячая вода, холодная. А теперь, пожалуйста, влейте яйцо в коктейль и при этом помешивайте ложкой. Смотрите, не плесните через край, я не люблю, когда блюдце грязное. Готово? Хорошо.

Никто не разговаривал с Кампьеном в таком повелительном тоне с самого детства. Он сделал все, как ему было сказано, отметив про себя с легким изумлением, что руки у него чуть-чуть дрожат. Коктейль приобрел от яйца странный оттенок, и на его поверхности появилась малоаппетитная пена.

— Теперь добавьте сахара, — командовала старшая мисс Палинод. — Вот так. Дайте мне чашку, ложка пока не нужна. Если вы смешали правильно, она больше не понадобится. Опустите ее в стакан с холодной водой, для того он и принесен. Пусть банка с горькой солью так и стоит рядом с горячей водой. А керосин плесните в камин. Это от простудных нарывов.

— Простудных нарывов? — усомнился Кампьен. Погода была пока относительно теплая.

— Будущих нарывов. Через месяц будет поздно принимать меры, — объяснила мисс Палинод невозмутимо. — Если сейчас не зябнуть, никаких нарывов в декабре не будет. Как ловко все у вас получается! Думаю, я должна пригласить вас на мой очередной театральный четверг. Вы, конечно, придете.