Генри Адамс - Демократия. Вашингтон, округ Колумбия. Демократия

• Название: Демократия. Вашингтон, округ Колумбия. Демократия
• Автор: Генри Адамс
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Политика
• Год: 1989
• ISBN: 5-01-001577

В сборнике «Демократия» представлены романы американских писателей Генри Адамса, Гора Видала и Джоан Дидион, объединенных общностью темы и авторского отношения к изображаемым явлениям. «Демократия» Г. Адамса (1880) стоит у истоков жанра «политического романа» в литературе США, тему падения политических нравов продолжают романы современных писателей «Вашингтон, округ Колумбия» Г. Видала (1967) и «Демократия» (1984) Дж. Дидион, где дается обстоятельный анализ американских «коридоров власти».

Рекомендуется широкому кругу читателей.

---

Женщина, на которой Джек Ловетт был женат с 1945 по 1952 год, на протяжении их совместной жизни определяла род его занятий — занося ли в качестве его супруги сумму на банковский счет, заполняя ли больничную карту к новому гинекологу или квитанции за телефон и газ — как «армейский офицер». И на самом деле, Карлу Ловетт можно было легко принять за жену военного — аптекарская дочка из Сан-Хосе, она привычно делала покупки в армейском магазине и проводила большую часть дня в плавательном бассейне при офицерском клубе; ее не трогало происходящее вокруг, она не реагировала на плохой климат. Для Карлы Ловетт все было едино — что Форт-Худ, что Джорджтаун, Манила или шофилдские казармы, особенно после нескольких рюмок.

Женщину, на которой Джек Ловетт был женат с 1962 по 1964 год, звали Бетти Беннетт, родилась она в Гонолулу, была в разводе и жила всего в нескольких шагах от Жанет и Дика Зиглера на побережье Кахалы. Жанет Зиглер время от времени играла с ней в бридж и обсуждала поездки за покупками на материк. Дом в Кахале достался Бетти Беннетт от прежнего мужа, и она продолжала жить в нем как до, так и после замужества за Джеком Ловеттом, — после восемнадцати месяцев их союз распался, не оставив ярких воспоминаний у обоих. Когда Бетти Беннетт заполняла форму на свой развод с Джеком Ловеттом (я сказала «свой» развод, наверное, непроизвольно, поскольку Бетти Беннетт была женщиной, употреблявшей притяжательные местоимения рефлекторно, например: «мой дом», «моя машина 450-СЛ», «мой свадебный обед»), она охарактеризовала род его занятий как «управляющий авиаперевозками». Согласно заявлению Джека Ловетта на выдачу визы в 1975 году, он являлся бизнесменом. Согласно визитным карточкам Джека Ловетта, в 1975 году он был консультантом по международному развитию.

По словам самого Джека Ловетта, он был человеком, у которого «в горне лежали разные железки».

Человеком, «не допускавшим сбоя в делах».

Человеком, «делавшим свой маленький бизнес то там, то тут».

Человеком, делавшим то, что было в его силах.

Любой, кто имел хоть какое-то отношение к репортерской работе в середине и конце 60-х и начале 70-х годов, неизбежно сталкивался с Джеком Ловеттом. Он был контактным человеком. Он знал массу вещей. После того как я закончила свою первую повесть и оставила «Вог», став репортером, я не раз с ним сталкивалась — чаще всего в Гонолулу, но иногда в каком-нибудь секторе для транзитных пассажиров или в американском посольстве, и, поскольку он, вероятно, считал меня подругой Инез Виктор, он не распространял на меня своего инстинктивного недоверия к репортерам. Я не хочу сказать, что он когда-либо говорил мне что-то, чего бы не желал мне доверить. Я просто говорю, что мы беседовали, а иногда мы даже беседовали об Инез Виктор. Мне вспоминается один такой разговор в Гонолулу в 1971 году и другой — на «Гаруда-727», у которого заклинило шасси, и он летал над Южно-Китайским морем, сбрасывая горючее. Джек Ловетт сказал мне, например, что считает Инез «одной из самых благородных» женщин, которую он когда-либо встречал. Я помню это именно потому, что слово «благородная» казалось пришедшим из другого века, а потому удивительным и немного забавным.

Он никогда не говорил мне, чем конкретно занимается, а я об этом не спрашивала. Как раз то, чем занимался Джек Ловетт, без слов понималось многими людьми, знавшими его, но не обсуждалось. Будь он упомянут в справочнике «Кто есть кто» — а его там не было, — даже самый невнимательный читатель заметки о нем мог бы составить определенное представление, усмотрев то, что люди из разведки называют словом «интерес». Подобная заметка включила бы странные, находящие одна на другую даты, необычные должности в необычные времена. Там были бы назначение во Вьентьян, миссии на Гаити, в Квебеке, Равалпинди. Там были бы связи с компаниями, занимающимися обслуживанием воздушных доставок, авиагрузов, запасных частей к самолетам; с компаниями, номера телефонов которых начинались с цифры «800», а адресами являлись номера почтовых ящиков в Майами, Гонолулу, Пало-Алто. Там были бы пробелы. Военная карьера показалась бы изменчивой, необычной.

Наконец, к этой статье была бы сноска, в которой бы сообщалось, что лицо не предоставило никакой информации, поскольку Джек Ловетт предоставлял информацию лишь в том случае, когда видел шанс, пусть и весьма зыбкий, получить какую-то информацию взамен. Регистрируясь в отеле, он давал в качестве своего адреса номер одного из тех почтовых ящиков в Майами, Гонолулу или Пало-Алто. Квартира, которую он сохранял за собой в Гонолулу, из одной комнаты — спальни, располагалась в здании, населенном по большей части девицами по вызову, и была арендована «Организацией среднетихоокеанского развития». Эту тенденцию запутывать даже самую косвенную информацию можно было рассматривать как профессиональный рефлекс, но можно было воспринять и как нечто более основательное — как склонность к секретности, свойственную темпераменту, как скрытность, не столько проистекающую из занятий Джека Ловетта, сколько приведшую его к ним. Я вспоминаю историю, которую услышала в 1973 или 1974 году от фотографа из ЮПИ, который набрел на Джека Ловетта в гонконгском ресторане — заведении, расположенном на верхнем этаже дома в районе Ваньчай, где посетители оставляли свои личные бутылки в гнездах над стойкой кассира. Бутылка Джека Ловетта стояла на его столе — кварта «черного» «Джонни Уокера», однако имя хозяина, написанное его собственной рукой и приклеенное к этикетке, было «Дж. Локхарт». «Неохота, чтобы твое имя красовалось на слишком большом количестве бутылок по всему городу», — говорят, так ответил Джек Ловетт, когда фотограф упомянул о наклейке. Таков был человек, более двадцати лет неизменно хранивший серьезное чувство к женщине, каждый шаг которой фиксировался на фотопленке.

В этом контексте я всегда вспоминаю Инез Виктор в тот момент, когда она смотрит отрывок из фильма вашингтонского отделения Эн-би-си о вечере, устроенном губернатором Нью-Йорка на «Крыше св. Реджиса»; это было нечто вроде послеполуденной встречи — помолвки, или крестин, или годовщины — номинально частной, но широко освещенной в печати. В отрывке из этого фильма, который был снят и показан впервые 18 марта 1975 года, ровно за неделю до того, как Пол Кристиан произвел выстрелы, повлекшие за собой серию интересующих нас событий, мы видим Инез Виктор танцующей с Гарри Виктором. На ней синее шелковое платье и блестящая темная соломенная шляпа с красными черешнями. В этом отрывке слышно, как она беспрестанно повторяет слово «чудесно».

«Чудесный день».

«Вы чудесно выглядите».

«Как здесь чудесно».

«Освободите место для сенатора», — постоянно говорит молодой человек в темном костюме с красным галстуком. На втором плане — несколько таких же молодых людей, каждый из которых держит папку с зажимами. Молодой человек на первом плане едва осознает присутствие Инез Виктор, и его папка несколько раз сталкивается со стеганой сумочкой, висящей на ее плече. «Сенатор Виктор находится здесь в качестве гостя губернатора, пожалуйста, дайте ему немного места».

«Играет более активную роль», — повторяет молодая женщина с микрофоном.

«Сенатор находится здесь в качестве гостя губернатора, пожалуйста, никаких интервью, всё, всё, уберите это».

Оркестр играет сегидилью. «Это ли не романтично?»

«Держите два лифта», — говорит другой молодой человек.

«Я простой гражданин», — говорит Гарри Виктор.

«Чудесно», — говорит Инез Виктор.

Впервые я увидела этот клип не во время первого показа, но несколько месяцев спустя, тогда, когда имя Джека Ловетта упоминалось в новостях, когда — ведь для того, чтобы раскрутить и запустить в работу историю их связи, потребовалось два или три дня — Инез Виктор можно было видеть, наверное, раз десять между пятью пополудни и полночью на «Крыше св. Реджиса».

6

Позвольте мне установить личность Инез Виктор.

Урожденная Инез Кристиан, она, как вы знаете, появилась на свет на гавайской территории в первый день января 1935 года.

Там ее знали как племянницу Дуайта Кристиана.

Как внучку Сисси Кристиан.

Разумеется, как дочь Пола Кристиана, однако Пол Кристиан обычно пребывал в Куэрнаваке или Танжере или шел на 129-метровом двухмачтовом паруснике класса «Тринтелла» через Маркизские острова и упоминался не так часто, как его мать или брат. Известна она была и как дочь Кэрол Кристиан, однако Кэрол Кристиан объявилась с материка и исчезла, уехав на материк, — одна из тех историй, что так широко распространены в этой части света, повесть в своем роде, но не та, которую я имею в виду.

Жена Гарри Виктора.

«О черт, Инез», — сказал Джек Ловетт.

Жена Гарри Виктора.

Он сказал это вечером в конце марта 1975 года, когда они с Инез сидели в работавшем круглые сутки пустом баре, что через мост напротив Шофилдских казарм, и смотрели по телевизору эвакуацию из какой-то столицы в Юго-Восточной Азии. Противоречивые донесения, говорил ведущий, ситуация быстро ухудшается. Сцены паники и смятения. «Сливай воду», — сказал бармен. «Привет, Дананг». На экране над стойкой с крыши американской миссии снова и снова взлетал вертолет; Джек Ловетт молча смотрел на экран, а через какое-то время попросил бармена убрать звук и включить в сеть музыкальный автомат. «Здесь не танцуют, — сказал бармен. — Я уже и так снял все ограничения». «Пора снять и с танцев, — сказал Джек Ловетт. — Не прятал бы усилитель „Сансуй“ под прилавок». Бармен убрал звук и включил музыкальный автомат. Джек Ловетт ничего не сказал Инез, он только посмотрел на нее долгим взглядом, затем встал и взял ее за руку.