Нина Молева - Княгиня Екатерина Дашкова

• Название: Княгиня Екатерина Дашкова
• Автор: Нина Молева
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0175-2

В книгу вошел новый роман известной писательницы Нины Молевой, посвященный судьбе одной из удивительных женщин русской истории, ближайшей соратницы Екатерины II, княгини Дашковой. Ум этой женщины был столь многогранен и изощрен, что современники без иронии называли ее «Вольтером в юбке». При этом она оставалась очаровательной женщиной, чья неуемная страстная натура искала выхода не только в научных трудах, но и в придворных интригах. За это Екатерина Романовна заплатила годами ссылки, куда, опасаясь возросшего влияния своей фрейлины, отправила ее «неблагодарная» августейшая подруга.

---

Однако не менее удивительным было отношение окружающих к княгине. Не было случая, что местный чиновники не постарались ей услужить, приветствовать ее отличной едой и хорошим ночлегом. Когда княгиня выговорила тверскому губернатору господину Поликарпову, что его забота о ссыльной может доставить ему неприятности по службе, господин Поликарпов возразил, что официального указа о ссылке нет, а те частные письма, которыми княгиня обменялась с императором и его непосредственным окружением, не могут приниматься им в расчет и помешать ему исполнить свой долг гостеприимства в отношении человека, которого он привык глубоко уважать. Мы воспользовались и присланным нам превосходным ужином, и удобным ночлегом, но княгиня отказалась задержаться в городе, по-прежнему опасаясь за гостеприимного губернатора, тем более что Тверь была наводнена солдатами, направлявшимися в Москву на коронационные торжества. В дороге княгиня рассказала, что род Поликарповых очень древний и с тех пор, как его родоначальник в конце XV века переехал из Литвы в Тверь, постоянно связан с Тверью. Вместе со своей дружиной в сто с небольшим человек первый из Поликарповых получил на тверских землях большие поместья, которые сохраняет за собой и поныне. Такой же приятной оказалась встреча с городничим в городе Красный Холм господином Крузе, снабдившим нас той провизией, которую не представлялось возможным достать в деревнях. То глубочайшее почтение, которое проявлял к княгине господин Крузе, вероятно, объяснялось еще и тем, что сам он был племянником главного доктора гвардейских войск и членом Академии наук, которой руководила княгиня. Благодаря своей исключительной памяти княгиня тут же вспомнила, что доктор Карл Федорович Крузе получил степень доктора медицины в Лейдене, а в «Комментариях» Академии наук поместил интересное исследование о применении в медицине ртути. Но даже кузен страшного Аракчеева, о котором ходит столько слухов, оказавшийся городничим города Весьегонска, явился к княгине с выражением почтения и вопросом о насущных ее потребностях, которые он брался удовлетворить. Тем не менее княгиня не пожелала воспользоваться его мнимой любезностью из-за крайне взволновавшего ее происшествия. В Весьегонске нас догнал офицер Шрейдеман, посланный князем Павлом, чтобы узнать о состоянии матери. Княгиня больше всего боялась, что заботы сына могут вызвать гнев императора и привести князя Павла к отставке или даже ссылке в Сибирь. Она упросила господина Шрейдемана немедленно уехать из Весьегонска и постараться ни в коем случае не попадаться на глаза местному начальству. Лихорадочное возбуждение княгини было так велико, что мы, ограничившись самым легким завтраком, поспешили в конечный пункт нашей поездки — сельцо Коротово, в тридцати верстах от уездного города Весьегонска. Кажется, только опасения за судьбу сына могли вывести княгиню из душевного равновесия и подорвать ее силы. На то, что нам предстояло жить в обыкновенных крестьянских избах, княгиня не обратила ни малейшего внимания. И если бы я не захватила с собой плотного тяжелого занавеса, которым можно было разделить избу, ей пришлось бы жить и спать в одном помещении с тремя горничными девушками.

— Матушка, неужели вы подчинитесь этим ужасным обстоятельствам и мы так и останемся в Коротове?

— На что же ты рассчитывала, дочь моя, когда ехала сюда? На прогулку для развлечения? Мы здесь не провели и месяца, а ты уже задаешься подобным вопросом.

— Но, матушка, вы ни в чем не виноваты, вы ничего не делали против императора и, значит, не должны нести столь сурового наказания. Мы же с мисс Бетс видим, как обострился ваш ревматизм. У вас опухли суставы, и вы едва можете ходить. Неужели за вас некому попросить у императора?

— Попросить за меня? Почему же, наверное, такие люди есть, если их поискать.

— Чего же искать, у нас такое множество родных.

— На родных можно рассчитывать лишь в самую последнюю очередь, да и то…

— Вы кого-нибудь имеете в виду?

— Я не призналась тебе, друг мой, в том, что послала письмо кузену Репнину.

— Но это же замечательно! Он влиятельный человек и, я слышала, должен появиться в здешних краях, чтобы прекратить крестьянские бунты, не правда ли?

— Он уже рядом с Коротовым.

— Так в чем же дело? Когда он будет у нас?

— Его не будет у нас.

— Но почему? Он не знает, что вы находитесь здесь? Можно послать нарочного его найти.

— Нарочный уже его нашел с моим письмом. Я писала, что прошу его напомнить императору, что никогда ничего не предпринимала против его величества, что в отношении его отца я не преследовала никаких своекорыстных целей. Мною руководили только мысли о благе государства, и ему ли не знать, что участие в перевороте семьсот шестьдесят второго года не обогатило меня ни копейкой. То же, что я держалась в стороне от Малого двора, должно было избавить меня от расспросов со стороны императрицы и ее окружения. Я не умею лгать и выдумывать, а правда нехотя могла повредить положению великого князя. Если император, не принимая моих объяснений, не захочет видеть меня при дворе, я готова безвыездно оставаться в своих благоустроенных имениях, где не мне, а окружающим меня людям можно будет, по крайней мере, рассчитывать на какие-то относительные удобства, и главное — медицинскую помощь.

— Князь, конечно, обещал вам помощь.

— Нет.

— Он побоялся прямого общения с вами? Но он же военный и вряд ли менее храбр, чем подполковник Лаптев.

— Я предвидела его опасения и написала, что свой ответ он может передать многим академикам, которые найдут способ незаметно передать его мне.

— Почему академикам?

— Тебе этого не понять, но если есть люди, которым я могу полностью доверять, это наши ученые, с которыми мне довелось столько лет работать.

— Пусть так, но что же князь?

— Он просил священника из соседнего села приехать ко мне и передать его ответ, в котором советовал во всем положиться на произволение Божие и на милость супруги императора Марии Федоровны, если я сумею переслать ей свое прошение.

— Он не взялся помочь даже в этом? Это невероятно!

— Почему же, друг мой? Храбрость на полях сражений не имеет ничего общего с храбростью на дворцовых паркетах, если только последняя вообще существует. Впрочем, в нынешние годы обстоятельства могут оправдать князя. Разве ты не видишь, сколько кибиток со ссыльными чуть не каждый день проезжают мимо наших окон.

— О да, матушка. Одного из этих несчастных вы приглашали к себе.

— И ты знаешь, кто это был?

— Конечно, нет! Мисс Бетс ничего не могла мне толком сказать. Но вид его был самый жалкий.

— Это дальний наш родственник господин Разварин, и он еще недавно не заикался и не дергался при каждом слове.

— Боже, что же с ним случилось?

— Только то, что несколько молодых унтер-офицеров осмелились в своем тесном кругу обсуждать императора. О них немедленно донесли, в все они оказались под следствием.

— За одни разговоры?

— Да, за одни разговоры. Его допрашивали, подвергли пыткам и вывернули все суставы.

— Матушка, Бога ради, не продолжайте!

— Почему же? Ты захотела знать правду, и ты ее узнаешь. Затем нашего родственника исключили со службы и приказали отправиться на жительство в Вологодскую губернию. Он считает, что ему повезло, — остальные его товарищи попали в Сибирь.

— Как хорошо, что вы пораньше приехали, Екатерина Ивановна. У меня к вам разговор.

— Я вся внимание, государыня.

— Вы знаете, что я получила письмо от этой несчастной княгини Дашковой?

— В самом деле, ваше императорское величество? Нет, я ничего об этом не знала. И что же?

— Княгиня обратилась ко мне с просьбой передать императору ее прошение.

— О помиловании, конечно?

— Но вы же знаете княгиню. Она ни в чем не признает себя виноватой, но не оправдывается и не пытается никем заслониться.

— Да, это известно, насколько княгиня горда.

— Но ей в самом деле не в чем оправдываться. В конце концов, почему она одна должна нести наказание за события сорокалетней давности, она, женщина, не бравшая в руки оружия и никак не угрожавшая жизни Петра Третьего?

— Император думает иначе, государыня.

— Я знаю, но княгиня и не думает избежать наложенного императором наказания. Она достаточно стара, больна и просто просит разрешить отбывать ей свое заключение не в Весьегонске, а в ее имении в Тарусском уезде. К тому же в забытой Богом деревушке она лишена всякой медицинской помощи, в которой остро нуждается.

— Не думаю, ваше величество, чтобы император придал значение этим обстоятельствам. Он очень разгневан на княгиню, и в этом его умело поддерживает Архаров.

— Я это испытала на себе, когда попробовала утром передать императору письмо. Император просто перестал владеть собой и даже повысил голос, обвиняя меня в том, что я хочу ему того же конца, который постиг его отца. Он просто не взял в руки прошения. Мне пришлось уйти ни с чем.