Андреас Требаль - Гипнотизер

• Название: Гипнотизер
• Автор: Андреас Требаль
• Издательство: АСТ
• Жанр: Роман
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-035095-7

Париж XIX века. Город чопорных аристократов, амбициозных богатых «выскочек» и авантюристов всех мастей.

Город, где разоряются по нелепой случайности и обретают состояния и известность по прихоти капризной судьбы или… благодаря особому, поразительному дару.

Именно таким даром наделен Петрус Кокеро — с помощью гипноза он может добиться всего, чего пожелает: власти, денег, поклонения.

Однако встреча с загадочной женщиной — Марией Терезой, красавицей пианисткой, лишившейся зрения, изменяет его жизнь раз и навсегда. Петрус погружается в мир тайн, раскрыть которые под силу только ему…

---

— Вы ощущаете усталость? Я не ошибся?

— О, месье, и как это вы угадали?

— Если я пообещаю, что ничего дурного вам не сделаю, вы ведь закроете глаза? Закроете?

— Ах…

В этот момент у мадам Руссо должно было возникнуть ощущение, что к векам ее вдруг подвесили стопудовые гири. А тут еще этот голос… Ну как можно не покориться ему? Считанные секунды спустя женщина смежила веки, и глаза ее закатились. Как впоследствии объясняла мне Мари Боне, на этой фазе внушения чувствуешь, что неведомая сила уносит тебя в хоть и лишенное конкретного зрительного образа, но исключительно приятное безвременье.

— Мы могли бы вместе отправиться в Лё Маре? Не хотите? Например, в отель «Де Карно»?

Вместо ответа мадам Руссо лишь тяжко вздохнула. Она была ведь не только консьержкой, но и вдовушкой пятидесяти пяти лет от роду. И ее желание сменить обстановку, отвлечься было сравнимо с жаждой, одолевающей путника в знойной пустыне. Я ни на минуту не сомневался, что мое приглашение было бы принято и без всякого гипноза. Уже хотя бы потому, что ей явно польстило бы показаться в свете в обществе молодого человека, годящегося ей в сыновья. А в состоянии гипнотического транса она готова бы последовать за мной хоть на край света.

Внуши я ей, что я — ее сын, консьержка принялась бы гладить меня, или же, напротив, наградила бы меня подзатыльником, или же задумала бы накормить меня, обстирать, или целовать мне ноги, пожелай я того. Мне пришлось бы взять на себя роль ее повелителя, и я прославился бы на весь Париж как ловелас, для которого нет и быть не может никаких преград.

Гипнотизируя ее, я задавал мадам Руссо вопросы о том, не разливается ли у нее по животу приятное тепло от только что выпитого доброго коньяка, я внушил ей, что руки ее тяжелеют, что в ногах она чувствует покалывание, случающееся после долгого пребывания в сидячем положении, и в конце концов заставил ее пережевывать сухую корочку хлеба.

Рот мадам Руссо комично задвигался, все выглядело так, будто женщина и на самом деле пытается разгрызть сухарь. Она жевала, глотала, чавкала — словом, поглощала пищу. И тут мое восхищение сменилось испугом, даже, пожалуй, легким отвращением. Внезапно, будто в озарении, я понял всю силу своей власти над легко внушаемой частью человечества. Ощущение было таким, словно я с высокой скалы пытаюсь заглянуть в преисподнюю. Там, где-то в глубинах, затаился пока еще не распечатанный ящик Пандоры. Все было в моей власти. Стремился ли я к могуществу? Или же намеревался и далее оставаться в ипостаси человека добросердечного?

Вероятно, я все же невольно ахнул, потому что передо мной вдруг возник взор Жюльетты, и в нем была мольба, ничем не прикрытое отчаяние. Ядовитый камень снова напомнил о себе у меня в груди.

— Как только мы минуем ступени отеля «Де Карно», мы с вами друг друга не знаем, мадам. Вы поняли меня? Мы с вами незнакомы.

Мой голос, дрогнув, зазвучал хрипло, что, к счастью, никак не повлияло на контакт. Но все же чуточку мести не помешает. Слишком уж часто доводилось мне видеть, как мадам Руссо осуждающе качала головой, провожая меня взглядом.

— И вот я вам приказываю — каждый раз, если я только обращусь к вам, вы окинете меня недобрым взглядом и вслух возмутитесь: «Что вы тут болтаете? Это неслыханно!» Если сейчас вам захотелось умыться и переодеться, в таком случае просыпайтесь. И после этого почувствуете себя будто заново родились на свет. Мадам Руссо, очнитесь, прошу вас!

Глава 4

На рю де Бретань царила настоящая сутолока — люди, экипажи, шум. Гости прибывали отовсюду — кто пешком, кто в нанятом экипаже, кто в элегантных каретах. После недели поедания себя заживо в добровольном заточении я пребывал в таком состоянии, что даже щелканье хлыстов кучеров, цокот копыт по мостовой и грохот колес доставляли мне истинное наслаждение, как и заученные улыбки и формально-вежливые жесты приглашенных. Куда ни кинь взор — везде раскланивались, направо-налево расточая улыбки. Меня даже не раздражали навязчивые запахи дамских духов, конского пота и табачного дыма, мало того, я воспринимал их сейчас как естественную и неотъемлемую часть действа.

Широкие двери на балкон второго этажа были гостеприимно распахнуты, по обе стороны их красовались триколоры и старый герб Парижа. Fluctuant nec mergitur: И волнами несмываем.

Консьержка мадам Руссо, в лучшем своем платье, унаследованном от бабушки чернущем вдовьем одеянии, смущенно-ошарашенно прикрыла ладонью рот. Мне доставляло удовольствие вывести ее в свет. Сейчас ей предстояло оказаться в бастионе человеческой суетности, где сплетни самые свежие, где их холили, будто бедняк единственную пару обуви. Дворяне, банкиры, рантье, коммерсанты, дамы, включая таковых полусвета, — воздух вокруг был напоен запахами денег, помады, лосьонов и духов. И драгоценности, представавшие изумленному взору мадам Руссо, были самые что ни на есть подлинные.

Одним словом, моя консьержка была удивлена, поражена и сокрушена, ей не терпелось вычленить из числа присутствующих дам кокоток. Взяв меня под руку, будто сына, она демонстрировала миру ревниво-гордый взор. Я упорно делал вид, что навязанная ею игра мне по душе. Стараясь подделаться под семенящую поступь мадам Руссо, чуть склонил к ней голову, вроде бы прислушиваясь к ее шепоткам. Разумеется, я пребывал в страшном напряжении. Удастся ли мой эксперимент? Сколько еще мадам Руссо пробудет под моим гипнотическим воздействием? Во власти моего духа? Не случится ли так, что ее подхватит и унесет прочь салонный ропот, этот неумолимый демон богатства? Не испарятся ли все мои внушения под напором внешних впечатлений?

— Весь Париж, — донесся до меня восхищенный шепот мадам Руссо.

— Не так уж и весь. Однако граф де Карно, мадам, — не только почитатель Франца Антона Месмера и друг маркиза де Пюсепора, но и, как это стало известно совсем недавно, покровитель и меценат «Милосердных братьев» в Шарентоне.

— Как глупо.

Ну что с нее взять? Консьержка остается консьержкой. Даже под гипнозом.

Еще несколько шагов до первой ступеньки.

Я невольно затаил дыхание. Мадам Руссо все еще доверчиво вцеплялась мне в локоть…

— Простите, месье. Что вы себе позволяете?

Нет, ничего подобного просто не могло произойти. Слишком уж фантастично! Мадам Руссо высвободила руку, причем сделала это довольно резко, в полном соответствии с предрассудками, годами вбиваемыми ей в голову, после чего, придерживая полы своего жутко черного одеяния, стала резво подниматься по ступенькам, словно пытаясь избежать домогательств назойливого кавалера. В одно мгновение я стал для нее чужаком, не отличимым от десятков других в этом вестибюле. Едва ли меньше поразили меня и перемены в ее поведении. Какое достоинство! Заурядная консьержка шествовала по мраморным плиткам фойе столь привычно непринужденно, будто выросла в этом дворце. С улыбкой она приблизилась к группе приглашенных и тут же элегантным жестом раскрыла веер. На лицах стоящих не было и следа недоумения или смущения. Любой, кто наблюдал бы ее сейчас, подумал — вот мадам решила выйти в свет на поиски состоятельного вдовца. Больше всего меня поражало то, что все здесь принимали мадам Руссо за свою. Я отчаянно пытался встретиться с ней взглядом, но, когда это удавалось, ровным счетом ничего не происходило, разве что мадам недовольно сводила брови и поджимала губы и, разумеется, возмущенно вздымавшаяся грудь грозила прорвать плотную материю вдовьего наряда.

Пытаясь успокоиться, я созерцал классические скульптуры и батальные сцены на полотнах, время от времени рассеянно покачивая головой. Я щипал себя за руку, вперивался в мадам самым невежливым образом — каждый раз она просто-напросто раздраженно отворачивалась.

Как же она поведет себя, убедившись, что у нее нет входного билета?

Я не сводил взора с мадам Руссо, готовый в любую минуту броситься на выручку, стоило ей приблизиться к дверям, ведущим в роскошный зал. Гости предъявляли билеты лакею, выряженному на старинный манер в ливрею. Его, похоже, пригласительные билеты занимали мало, куда более серьезно лакей относился ко второй своей задаче — указывать гостям на шампанское, в ожидании их игравшее в бесчисленных высоких бокалах.

В зале граф де Карно лично приветствовал самых именитых гостей. Лысый граф с внушительной бородавкой между носом и правым глазом был одет в мышиного цвета панталоны и жилет, к ним темнокрасный галстук и аквамариновый сюртук. Я заметил его через распахнутые настежь двери в зал, когда он был занят разговором с одним господином, с которым меня связывало шапочное знакомство, месье Даниелем Роланом, следственным судьей. То был небольшого роста человек с вольтеровским подбородком и изборожденным морщинами лицом, с которым резко контрастировал мягко очерченный чувственно-припухлый рот. Расшитый жилет господина Ролана украшала бриллиантовая заколка, выгодно смягчавшая вид неряшливых, измятых панталон и явно тесноватого сюртука.