Джалал Баргушад - Обнаженный меч

• Название: Обнаженный меч
• Автор: Джалал Баргушад
• Жанр: История

---

Посланцы, прибывшие с низинных мест, отдувались, ступали не очень уверенно, одолевая подъем. И ноги у них занемели от того, что они совсем недавно спешились с коней. Иные то и дело потирали себе колени. Гостей же, прибывших из Табаристана, Дейлема и Каоадага, подъем не пугал. Они привыкли ходить по горам.

Всю дорогу имя Бабека не сходило с уст посланцев. Среди них был и тавризец Мухаммед ибн Равваз Азди, но вел себя он так, словно бы и не знал Бабека. А широкоусый армянин все лопотал и лопотал о Бабеке.

Понемногу пот прошиб посланцев с завязанными глазами. Хорошо, что воздух Базза был чист и прохладен, не то бы их разморило совсем. Иногда начальник крепости останавливал их.

— Передохните чуток.

Некоторые посланцы запыхались. Они жаловались на крутизну подъема, но утешали себя и других тем, что крепость Бабека ближе к богам. Потому боги и слышат его хорошо. А иные думали: может, Бабек и есть сам пророк Ширвин. Великий Ормузд ниспослал его на землю, чтобы он заковал в цепи Ахримана, уничтожил гнет и несправедливость на земле, установил в мире тишину и покой.

Армянин ободрал колено о камень.

— Ара, — воскликнул он, — клянусь верой, я чуть было не слетел. — Рука почувствовала выступившую на колене теплую кровь. Он заохал. — Ара, у меня глаза закрыты. Я, небось, кровью истекаю.

— Армянин кровь увидел, эй, люди, — громко расхохотался Мухаммед. — Я на этой тропке много ран вылечил. Подожди-ка, ай, армянин, дай гляну, где у тебя болит.

— Ох, ох! Кажись, колено разбито, рана сильно болит, перевяжи меня.

Мухаммед сжег клочок ткани и пеплом присыпал рану, кровь остановилась. Армянин восхитился:

— Это же Логман, клянусь верой.

— Мы во врачевании кое-что смыслим, ай, армянин, хочешь — позову наших знахарей-колдунов, пусть они изгонят из тебя хворь бубнами.

Посланцы рассмеялись. Все немного забыли про усталость и продолжили путь.

— Поздравляю вас, мы подошли к первым железным воротам, — оповестил гостей начальник крепости. — Здесь как раз половина подъема. Напрягите еще немного свои силы. За мной!..

Дозорные в доспехах, стоящие у бойниц крепости, заметили посланцев и приветствовали их, размахивая алыми стягами. Но у посланцев глаза были завязаны и каждый, утомясь, был занят самим собой.

Начальник крепости тревожился, вспоминая о голубе. "Жаль, что перехватили. Может, это и был голубь халифа, нес важное из-аестие".

У подножья большой скалы он обернулся к идущим за ним:

— А вот и первый подземный ход!

Еще во времена Джавидана воины прорубили скалу, высекли ход под горой. Отсюда хорошо просматривалась окрестность. На вершинах утесов лоб о лоб бились горные козлы. Там и сям перекликались горные куропатки — кеклики. Жаль, что гости только слышали их, а увидеть эту волшебную картину не могли. Соколы, жоторых они несли на плечах, пришли в возбуждение от голосов куропаток и порывались кинуться на добычу. Но им мешали золотые цепи.

Посланцы вступили в подземный ход, здесь им стало трудно дышать. "Мы задохнемся!" — мелькнула мысль.

Начальник крепости предупредил:

— Осторожнее, не наткнитесь на камень в проходе.

Под землей воздух был влажен. Сквозь скалы просачивалась вода и капала на них. Подземелью не было конца. Сколько же лет каменотесы Джавидана махали здесь кирками?

Подземелье пугало гостей. Некоторые говорили: "Вот благополучно миную это, пожертвую целый воз дров атешгяху, пусть жрецы запалят. И священным петухам сам зерна засыплю".

Наконец гости одолели первый проход. Горный ветер освежил их. Глубоко и облегченно вздохнув, они радостно заговорили. До Базза оставалось совсем мало. Но все были изнурены. Что за подъем? Как будто дорога в небо поднималась.

Немного передохнув, гости через вторые железные ворота вступили во второй подземный ход. Здесь тоже было темно и сыро. Начальник еще не развязал глаза посланцам, идти было трудно, было еще теснее, чем в первом. Из этого подземелья шла тайная тропа в ставку Бабека. О ней не знали даже самые близкие Бабеку люди. Лазутчики халифа Мамуна лезли из кожи, чтобы пронюхать о ходах-выходах крепости. Недавно был перехвачен посыльный голубь халифа и выяснилось, что у Мамуна в Баззе есть свой человек, живущий под другим именем. Но этот предатель не был еще обнаружен. Бабек исподволь разыскивал изменника.

Усталые ноги не повиновались посланникам. Они передвигались с большим трудом, держась друг за друга, как слепые. Армянин спросил:

— Долго ли еще до ворот?

Если бы глаза посланцев не были завязаны, они, может быть, меньше томились.

И вдруг начальник крепости воскликнул:

— Ну, с вас муштулуг полагается за добрую весть. Поздравляю — мы в крепости Базз!

Мухаммед подал знак дозорным. Один из них подошел и развязал глаза посланцам, записал их имена в фолиант, переплетенный в красную кожу.

— Теперь можете пожаловать в крепость.

Перед посланцами открылся красивейший вид. Над зубчатыми, скалами снова реяли соколы. На вершинах громадных камней оставался еще снег. Необычное место Базз: с одной стороны — лужайки в цветах, а с другой — снежные горы. Над цветами кружились пчелы, щебетали птицы. Струи водопадов, с грохотом низвергавшиеся по камням, напоминали девичьи расплетенные косы. На каждом шагу шептались роднички. Двухэтажные, ладные дома крепости подпирали один другой. Женщины с балконов доброжелательно смотрели на посланцев с соколами. "Вон сколько гостей у Бабека! Все они будут опорой ему!"

Двухэтажная ставка Бабека очаровала гостей. Ее окружали лужайки. Мастера-хуррамиты построили это здание, как атеш-гях, — добротно и просто. Самый мощный таран не смог бы проломить эти стены.

Армянин, стоя на крепостной площади, оглядывался:

— А лошади сюда не взбираются? Начальник крепости ухмыльнулся:

— Поднимается, да не каждая… Ну, пошли!

У входа в ставку Бабека посланцев встречал Муавия.

Мухаммед ибн Баис сказал:

— Муавия, передашь полководцу, что его приказ я выполнила. Все они целы-невредимы, только Сахль, так звали армянина, слегка поцарапал колено о камень. Пустяки, пройдет. Если понадоблюсь, я в крепости…

XXX ПРИЕМ В БАЗЗЕ

Лучше прожить один день свободным, чем сорок лет — рабом.

Обычно послов, прибывающих в Базз, Бабек принимал сам и задавал в честь их пиры. Конечно, эти пиры бывали не столь пышными, как в Золотом дворце. Все проходило просто, и гости чувствовали себя как дома. В зале не курилось никаких благовоний — горны" воздух сам по себе был ароматен. В крепости было не принято украшать стены коврами, а полы устилать паласами. На стенах, сложенных из красивых оранжевых камней, были развешаны копья, кинжалы, клинки. А по полу разостланы тигровые, львиные и барсовые шкуры. Просторный зал, в котором Бабек принимал почетных гостей, украшался кусками красного войлока. На каждом жуске войлока были небольшие плоские подушечки для того, чтобы сидеть на них, и мутаки — для того, чтобы на них опираться. По ночам здесь было не заметно и золотых подсвечников. Во дворе разжигался яркий костер. Свет его проникал в помещения через окна, и становилось светло, как днем.

Не походили на дворцовую челядь и баззовцы. Здешние жители были тверды, как сталь, горды и несгибаемы. Лица их были маково румяны. После хума и разных вин румянец их становился еще ярче. Любой из хрустальных родников был роскошней и таинственней изысков Золотого дворца.

Перед началом пиршества у входа в зал расстилалась большая бычья шкура. На шкуру ставился большой кувшин с вином. Мобед-Мобедан с золотым посохом в руке, поглаживая бороду, украшенную самоцветами, благославлял идущих на пир, предлагал им вино и провожал в зал.

Вот и сегодня главный жрец топтался на бычьей шкуре в ожидании послов.

Баруменд, как и дочь Джавидана — Кялдания, с головы до пят 'была одета в красное. Свекровь и невестка расставляли блюда с угощениями на широкой скатерти. Им помогали повара с белыми повязками на рту. Перед каждым тюфячком стоял кувшин с муганским вином, а возле кувшина — глиняный кубок. Гостей ожидали сочные душистые плоды благодатных садов.

Баруменд хлопотала, желая, чтобы послы и гости остались довольны ее сыном. "Если б Абдулла был жив, увидел бы, как сияет звезда Бабека. Я судьбу Бабека во сне увидела. Вот если бы и Джавидан был жив. Великому Ормузду виднее. Я рада, что Кялдания выпала на долю Бабека, хорошая она невестка".

Бабек пришел в пиршественный зал раньше гостей. Он был в боевых доспехах. Это стало его привычкой. Он, как Мотасим, даже спал не выпуская оружия из рук. Бабек сел, сложив ноги по-турецки. Справа и слева от него расположились военачальники. Перед Бабеком лежала большая, цветная карта. Это была карта, начерченная философом аль-Кинди. Бабек размышлял, время от времени ставя какие-то знаки. Гору Хаштадсар он обвел кружком.