Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

• Название: Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7
• Автор: Эйдзи Микагэ
• Жанр: Боевая фантастика

---

Я, я и понятия не имел, что Моги-сан тоже участвует в этом косплее… На ней розовая униформа медсестры.

Мое сердце колотится как сумасшедшее – настолько сильно, что я опасаюсь, что другие могут услышать. Я в такой панике, что даже не могу встретиться с ней глазами.

Просто не может эта форма ей не идти! То, что у меня фетиш по части слез, знают все, но еще у меня фетиш по униформам горничных и медсестер! (Проболтался.) И потом, это же Моги-сан, она будет прекрасно выглядеть, даже если на нее мешок для мусора надеть!

Я обязан ей сказать!

– Она тебе здорово идет! Ты выглядишь прекрасно! – восклицаю я; она смотрит на меня снизу вверх.

– П-прекра-…

– Да! Ты прекрасна! Самая прекрасная девушка из всех!

– !!!

Она утыкается взглядом в пол; ее лицо покраснело до корней волос.

Что? Что с ней случилось? Я всего лишь сказал ей то, что думаю…

– Ну ты смотри, опять он за свое, наш ловелас Хосии.

– В последнее время я начала думать, что он это делает нарочно.

– Серьезно? Он просто чертов засранец, если так.

– Похоже, такие вот наивные мальчики добиваются своего чаще, чем можно ожидать. Они очень хорошо умеют вскрывать тайные желания домохозяек – я это в манге вычитала.

Харуаки и Коконе явно слов не выбирают.

– Э-э-э-это… – прерывает их Моги-сан.

Судя по ее заиканию, она смущена; однако тут же она берет себя в руки и решительно смотрит на меня.

– Да?

– Спасибо, что согласился быть сегодня «дежурным по мне», Кадзу-кун.

И она отвешивает поклон.

«Дежурным по мне»?..

Мне нравится, как это выражение звучит, но я понятия не имею, что оно означает. Однако и Харуаки, и Коконе, и даже Дайя смотрят на меня ухмыляясь. Так… кажется, я догадываюсь, что это за «дежурный по мне».

Моя задача – весь день быть с Моги-сан и всюду ее сопровождать.

После той аварии Моги-сан не может ходить. Она до сих пор проходит очень интенсивный курс реабилитации и в школу пока не вернулась.

Однако все ее одноклассники хотели, чтобы она все же поучаствовала в школьном фестивале. Мы хотели показать ей, что ее школьные друзья по-прежнему ее поддерживают.

Мы очень много думали, как сделать этот день радостным для нее и как добиться, чтобы все прошло гладко. Мы решили, что кто-то должен за ней приглядывать в течение всего дня, и, уж не знаю почему, этим кем-то единогласно выбрали меня.

Излишне говорить, что я согласился без долгих размышлений. Я в восторге от мысли, что проведу это время с ней, и будет просто замечательно, если воспоминания о фестивале помогут ей быстрей поправиться.

Продолжая смотреть на Моги-сан, я улыбаюсь. Она по-прежнему смотрит в пол.

– Всегда рад помочь, Моги-сан, – и тоже кланяюсь.

– А! Но… я не хочу навязываться, поэтому я обязательно должна тебя поблагодарить! – и она кланяется.

– Если тебе что-то будет нужно, проси, не стесняйся, ладно? Я сделаю все, чтобы тебе было весело.

Поклон.

– Аах! Не кланяйся! Я очень рада, что мы проведем фестиваль вместе! Огромное тебе спасибо!

Поклон.

– Хе-хе.

Поклон.

– Хе-хе-хе.

Поклон.

Поклон-поклон-поклон-поклон.

Непонятно почему мы продолжаем кланяться друг другу, неловко улыбаясь.

– Нна!

– Ай!

Это Харуаки меня стукнул.

– Больно же, Харуаки!

– Так тебе и надо! Забыл уже, что сам мне говорил пару минут назад, всего лишь за то, что сходил на свиданку?!

…Ну, должен признать, мне действительно повезло.

– Эй, Хосино! Ты можешь идти, остальное оставь нам! – малость грубоватым тоном кричит наш староста Рюу Миядзаки. Он вовсе не злится – это его нормальная манера речи.

– Ладно, мы пошли тогда, – отвечаю я Миядзаки-куну и берусь за ручки коляски. – Идем, Моги-сан?

– Да!

И я легонько подталкиваю ее инвалидную коляску.

Что за миг – снова знаменующий начало прекрасного дня.

– …А?

…С_н_о_в_а?

Моги-сан поворачивается ко мне, улыбаясь, и мое беспокойство улетучивается само собой.

Каждый нормальный школьный фестиваль заканчивается большим костром… это вообще-то вранье. Я понятия не имею, насколько это распространено на самом деле.

В мерцающем свете костра ученики танцуют «Оклахома миксер»[1]. Парочка из первого класса, чье объяснение в любви мы видели совсем недавно, радостно держится за руки. Похоже, у них все прошло успешно.

Коконе и Дайя сменили костюмы на нормальные и тоже танцуют. Из-за старых событий они не очень-то ладили, но прошли через это и начали встречаться. Полностью от проблем прошлого они еще не избавились, но по крайней мере сейчас танцуют беззаботно.

Моги-сан тоже переоделась в школьную форму. Она сидит в своей коляске и смотрит на огонь. У нее очень серьезное лицо, как будто она впечатывает эти минуты себе в память.

Я всего лишь ученик старшей школы, но уже знаю: такие мгновения полного блаженства редки. Прекрасные мгновения юности я буду беречь до конца жизни.

То же относится и к Коконе, и к Дайе, и ко многим другим. У каждого своя собственная история юности. Может, они не всегда счастливые, эти истории, но сегодняшний день в любом случае будет выделяться из всех других дней нашей жизни.

Н_и___о_д_и_н___д_е_н_ь___н_е___п_р_и_х_о_д_и_т___д_в_а_ж_д_ы.

Глядя на танцующие парочки, Моги-сан шепчет:

– Как красиво.

Я не знаю, что сказать. Моги-сан никогда уже не будет танцевать.

Заметив мое выражение лица, она лихорадочно мотает головой.

– Ай, ты меня не так понял! Я не ною! Я просто завидую, что они провели этот особенный день с любовью друг к другу!

Ее улыбка яснее ясного показывает, что она говорит от всего сердца.

– Кадзу-кун…

За то время, что мы провели сегодня вместе, я наконец понимаю ее чувства ко мне.

– После той аварии я думала, что никогда уже не буду счастлива. Я могла делать вид, что счастлива, у меня могли быть иногда счастливые моменты, но все равно я была убеждена, что эта инвалидность все время будет меня держать, что я никогда больше не смогу по-настоящему улыбаться.

Несмотря на эти слова, полные насмешки над собой, лицо ее спокойно.

– Но знаешь, – продолжает она, – сегодня я вовсе не думала о том, что я инвалид. Правда. И это для меня огромное открытие! К примеру, я не могу с тобой потанцевать, но меня это вовсе не расстраивает. Не потому что я заставляю себя так думать, а потому что я правда счастлива. Это же здорово, да?

Я улыбаюсь ей и киваю.

– Я смогла получить радость от этого дня, и поэтому я перестала ненавидеть саму себя, – и Моги-сан берет меня за руку. – Спасибо, что подарил мне это чувство.

Ее лицо немного красное, и не только из-за света костра. Однако взгляда мне хватает, чтобы понять, что она скажет сейчас.

– Я люблю тебя, Кадзу-кун.

Ее улыбка – самое прекрасное, что я когда-либо видел. Это я совершенно искренне. И я единственный, кому позволено видеть такую ее улыбку. Я самый счастливый парень на свете. Я сделаю что угодно, чтобы только сберечь эту улыбку.

Счастье переполняет меня, едва не перехлестывая через край. Каждая клеточка в моем теле вибрирует от восторга.

Это должен быть лучший день в моей жизни.

И он, этот день –

Этот день, который я готов проживать вечно, –

– Ааххх…

…Ч_е_р_т_о_в___ф_а_р_с.

Ледяной ветер, прятавшийся за теплым воздухом, проходится по моим щекам. Его жгучая холодность разом прочищает мои притупившиеся чувства.

Что это за отвратное место?

Мягкая сцена в красных тонах превращается в неважно нарисованную картину с воздушными замками.

– Хе, хе… – смеюсь я, поражаясь собственной глупости: я ведь до сих пор не замечал, что все как-то не так.

– Кадзу-кун?.. – спрашивает Моги-сан, озадаченно склоняя голову набок при этой моей резкой смене настроения.

Однако я не обращаю на нее внимания, а перевожу взгляд на свою правую руку.

Я так и думал – на ней нет шрама.

…Моя решимость спасти Марию исчезла.

У меня нет больше силы, позволяющей давить «шкатулки».

Я смотрю на Моги-сан; ее глаза округлились.

От ее признания я счастлив. Это правда. Проведя много дней в мире повторов, я влюбился в нее по-настоящему. Втрескался по уши.

Но здесь история и заканчивается. Она заканчивается, когда Моги-сан признается мне и мы начинаем встречаться. Продолжения не будет.

Кстати говоря, это ведь не в первый раз происходит. Такое уже было в «Комнате отмены», хотя тогда у нас были противоположные роли. Моги-сан тогда была счастлива, что я наконец принял ее признание, а потом ударилась в отчаяние, поняв, что никакого «завтра» не будет. Сейчас такая же тщетность.

Да. Каким бы уютным ни был этот мир – он соткан из лжи. Какими бы счастливыми все ни казались – это ненастоящее. Не так ли?