Владимир Архипенко - Ищите связь...

• Название: Ищите связь...
• Автор: Владимир Архипенко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

Повесть «Ищите связь» раскрывает одну из страниц революционной деятельности балтийских моряков, предшествовавшую вооруженному восстанию Балтийского флота в октябре 1917 года. В образах главного героя повести матроса Сергея Краухова, большевиков-подпольщиков автор показывает рост революционного сознания моряков, подъем нового революционного движения в России в 1912 году. События, описываемые в повести, происходили в действительности. Автор сохраняет подлинные исторические имена, наряду с ними перед читателями проходят обобщенные образы. Повесть пронизана революционной романтикой, она рисует мужественных, стойких борцов за свободу, за революцию, за счастье поколений.

---

Когда капитан первого ранга Небольсин спросил у монархов, с чего они начнут осмотр корабля, то получил ответ, что в принципе им это безразлично, пусть решает сам командир. Небольсин все же предложил на выбор два варианта. Можно было сначала пройти по помещениям корабля, а потом побеседовать в кают-компании. Но можно было сделать наоборот — начать с кают-компании.

Ники взглянул на Вилли, предоставляя право выбора гостю. Кайзеру, в сущности, было все равно, куда идти сначала. Но тут напомнил о себе организм — много было выпито с утра. Да и вообще, грузный Вильгельм II устал от сплошного застолья, жары и лазанья по трапам. Он вспотел, да и одышка давала о себе знать. И потому он все же решил начать с кают-компании.

Небольсин склонил в знак согласия голову, сделал приглашающий жест. Монархи, вполголоса беседуя, пошли по указанному пути, за ними двинулась и свита.

Казалось бы, выбор кайзера ничего не мог изменить в планах матросов. Пойдут ли они по кораблю сейчас или же полчаса спустя — какое это имело значение?

Оба монарха оказались за овальным столом кают-компании, а хмель, засевший в них во время завтрака, еще не прошел. Радушные хозяева с ходу предложили во время разговора освежиться шампанским. А потом был кофе с ликерами и коньяком… Кроме пороховых погребов, на «Павле» был и неплохой винный погреб. Августейшие гости по достоинству оценили его запасы. После полуторачасовой беседы с офицерами, когда наконец было предложено начать осмотр корабельных помещений, кайзер поморщился и спросил — а надо ли? Засомневался и русский царь. Оба сошлись на том, что, пожалуй, настало время несколько передохнуть перед парадным обедом на «Штандарте».

Обоих утративших уверенность походки монархов проводили к трапу, помогли спуститься в катер. И опять загремел артиллерийский салют.

Звуки его тугой волной растекались по палубе. Они были слышны и в броневой палубе, и даже далеко внизу, в машинном отделении.

И никто на корабле не видел, как, забившийся за носовую башню, содрогался в нервной дрожи комендор Королев. Она трепала его долго, и он в кровь искусал черные, запекшиеся губы, пока дрожь не прекратилась. И тогда пришло полное опустошение, и на обмякшие плечи навалилась такая усталость, будто он весь день держал на них непосильный груз.

СРОК ВОССТАНИЯ: 2 ЧАСА 30 МИНУТ

«Хотя мне и говорили опасаться политики и я придерживался этого сколько мог, но в настоящее время нет возможности, потому что 12-й год настал. Время само открывает глаза людям, а тем более на военной службе, смотря и подвергавшись такому тиранству и издевательству… Прошу, матери не объясняй, а если у нас что-нибудь произойдет, какое-нибудь роковое событие, то вы во всяком случае услышите».

(Из письма матроса линейного корабля «Император Павел I» Ефимова брату)

Добравшись до Петербурга, Недведкин и не подумал соваться домой — ревельские жандармы уже, конечно, сообщили о его бегстве, и дома его как пить дать сцапают. А потому отправился он за Нарвскую заставу,: разыскал домик стариков Крауховых, а когда ему открыли дверь — не поверил своим глазам: на пороге стоял его старый друг Терентий Краухов, старший брат Сергея. Какая-то сила толкнула его навстречу товарищу, и он, крепко сцепив руки, уткнулся носом в небритую щеку.

Только когда остыл пыл неожиданной встречи, спросил у Терентия, каким образом тот в Петербурге оказался — не бежал ли из ссылки?

Терентий покачал головой, пригласил товарища в комнату. Стариков не было дома — ушли в церковь, а потому была возможность свободно обо всем поговорить. Уже сидя за старым непокрытым столом и прихлебывая чай из большой фаянсовой кружки, Недведкин как следует рассмотрел друга и поразился происшедшей в нем перемене. Человек вроде бы тот же самый, а неузнаваемо изменился… И не в том дело даже, что ввалились щеки, на которых горел нездоровый румянец.

Больше всего изменились глаза. Прежде взгляд у Терентия был добродушный, открытый, веселый, а теперь на Костю глядели колючие, лихорадочно блестевшие глаза. Движения Терентия стали торопливыми, резкими, и чувствовалось, что он с трудом может заставить себя посидеть на месте больше пяти минут. Он часто вскакивал с места, нервно вымеривал шагами небольшое пространство комнаты.

Из сбивчивого, отрывистого рассказа Костя узнал, что товарищ отбыл срок ссылки и ему разрешено вновь проживать в Петербурге. Терентий подошел вплотную к гостю, заглянул в глаза, криво усмехнулся:

— Проживать разрешено, Костя, а вот жизни-то у меня уже и не осталось…

— Это ты о чем? — удивленно спросил Недведкин.

— Чахотка у меня после ссылки… все время кровью харкаю. От легких небось уже клочки одни остались…

Тяжело стало Недведкину от этих слов. Но чтобы как-то успокоить товарища, сказал резко:

— Брось ты! Чего вдруг хоронишь себя раньше времени? От чахотки выздоравливают тоже…

— Э-э, Костя, брось ты меня утешать! Знаю, что немного мне дней осталось… Но, однако, хватит нам об этом. Я-то пока на ногах стою и еще кое-что сделать могу. И до последнего дня буду делать. Буду! Ты на мое нытье внимания не обращай, а давай расскажи, каким образом в Питер попал, — тебе вроде бы на морской службе быть положено, лентами с якорями девок заманивать!

На минутку в тоне Терентия послышались прежние веселые и добродушные нотки, отчего у Кости сжалось сердце. Он чувствовал, что правду говорит товарищ — недолго ему осталось гулять по свету…

Он коротко рассказал о том, что произошло в Ревеле. Терентий заволновался, сказал, что побыстрее надо поговорить с нужными товарищами, благо такая возможность сейчас есть.

Вскоре из церкви вернулись старики, смутились, увидев гостя, и Недведкин сразу понял причину этого смущения — наверняка в доме было плохо с едой и они не могли его накормить… Да и откуда в их доме мог взяться сейчас лишний кусок хлеба — больной сын не работает, денег домой не приносит… С приходом родителей Терентий заторопился куда-то, приказал им строго-настрого никуда до его возвращения не выпускать Костю и торопливо вышел, почти выбежал, хлопнув дверью.

Сгорбленная седая хозяйка принялась чистить над тазиком картошку, а старик Краухов присел, поглядывая из-под косматых бровей на нежданного гостя, но ни о чем не спрашивал — по каким-то приметам понял, что этот человек не из тех, кого следует расспрашивать. Сидели молча. Несколько раз Недведкин готов был сказать, что служил вместе с Сергеем, но что-то удерживало его. Ведь старикам надо было тогда объяснить, отчего приехал он к ним без формы, пришлось бы сознаться, что сбежал с корабля, а это наведет их на мысль, что там позади остались у него какие-то опасности. Будут волноваться лишний раз за младшего сына, а им и без того, наверное, тяжко сейчас с Терентием… Уж лучше помолчать в таком разе!

Так и сидели помалкивая. Вернулся Терентий в сопровождении русоволосого худощавого человека с бородкой, одетого, несмотря на жаркую погоду, в суконный пиджак, из-под которого выглядывала линялая синяя косоворотка.

— Вот тебе Тимофей Птицын, — сказал Терентий Косте, — мужик, который тебе сейчас больше всего нужен. Он тебе все сделает, что надо, и сведет к кому надо.

Он вдруг тяжело закашлялся, судорожно выхватил платок, поднес ко рту. Недведкин и Птицын переглянулись, и в их взглядах одинаково отразилась печаль. А больной, прокашлявшись, буквально вытолкал их за дверь, сказал на прощание ворчливо:

— Идите, идите! Нечего вам тут…

Так Недведкин попал в руки Тимофея Абрамовича Птицына, который и впрямь оказался самым нужным — он и накормил, и ночлег устроил, а наутро отвез. Костю на Выборгскую, где в облезлом, с облупленной штукатуркой доме беглеца сфотографировали и в тот же день вручили новенький паспорт, из которого явствовало, что его владелец зовется Константином Евграфовичем Половиным. Поменяв фамилию и отчество новорожденному нелегалу, имя оставили прежним, чтобы легче было привыкать.

А потом Костю привели на явочную квартиру, и там представитель Петербургского комитета — коренастый человек в пенсне, внимательно выслушал его о положении дел на кораблях, расспросил о настроениях матросов. Услышав о том, что на кораблях вот-вот может вспыхнуть восстание, он заметно встревожился, спросил, как скоро это может быть. Но на этот вопрос Костя не мог ответить. Обстановка на кораблях и особенно на «Павле» так накалена, что любая грубость со стороны какого-нибудь офицера могла привести к тому, что терпение матросов лопнет и неудержимая ярость бросит их в бой.

— Да… — сказал человек в пенсне, — положение!.. Как я понял — настоящей организации у вас нет, и события развиваются, прямо скажем, стихийно, и овладеть матросской массой, направлять ее отдельные партийцы оказались не в состоянии. Так ведь обстоит дело?