Антанас Венуолис - Перепутья

• Название: Перепутья
• Автор: Антанас Венуолис
• Издательство: Vaga
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В романе классика литовской литературы А. Венуолиса (1882—1957) запечатлена борьба литовцев за свою государственность в конце XIV века. Сюжет романа основан на борьбе между Литвой и Тевтонским орденом. Через все произведение проходит любовная линия рыцаря тевтонского ордена и дочери литовского боярина.

---

Перед рассветом легли и крестоносцы, глубоко уснули жемайтийцы, и одни лишь стражники озирались и были готовы биться как с хищными зверями, так и с лесными духами и чудищами.

Когда взошло солнце, все снова пустились в путь, а конца пущи все еще не было видно.

Наконец к полудню отряд подъехал к огромному топкому болоту. Тропинка исчезла. Если бы всадники в поисках дороги попытались дальше брести по болоту, то все они очутились бы в топях и трясинах и сгинули бы без следа. Подъехав к болоту, Шарка обрадовался. Он тут же повернул в сторону, отыскал гать и повел отряд по одному ему известной дороге через болото. Вскоре пуща стала редеть, появились следы человека, и перед всадниками открылись холмы Падубисиса.

VI

Выбравшись из страшных лесов, всадники снова повеселели, стали разговорчивее, оживленнее. Крестоносцы сразу же заспорили с жемайтийцами по поводу языческих похорон. Комтур Герман снова заговорил с боярином Рамбаудасом о жемайтийских пущах, снова передрались кнехты, и лишь один богатырь в дорогих доспехах все время — и в пуще, и теперь — был суров, неразговорчив и задумчив.

Денек выдался погожий, светило солнышко, над полями пели жаворонки; над склонами и рощицами разгуливал ветерок, а песня сама вырывалась из груди всадников. Пели и поодиночке, и все вместе. Как только отряд вышел из большой пущи, всадники отпустили коней попастись, но задержались ненадолго. Всем хотелось засветло добраться до Ужубаляйского замка боярина Книстаутаса — цели их путешествия.

— Ну как, Шарка, приведешь ты нас сегодня в замок или снова, как вчера и позавчера, придется заночевать в лесу? — спросил проводника комтур Герман, наговорившись с боярином Рамбаудасом.

— Мы могли бы, светлейший комтур, даже пообедать в замке, уж недалеко он, вон за этими холмами, да опасно.

— А что тут опасного? — спросил комтур и уставился на проводника.

— Всадники Скиргайлы 13 шастают, а мне приказано избегать их!

— И большие у них отряды?

— Да всякие: и по десять, и по двадцать, и по тридцать всадников… И сотни бывают… Живет вот здесь неподалеку один боярин, недурен был бы и обед, и ночлег хороший, да опять же…

— Что «опять же»? — грозно спросил недовольный боярин Рамбаудас.

— Не знаю, с каким князем этот боярин дружбу водит.

— Ну, мужики, не мешкайте, — густым голосом сказал все время молчавший богатырь в доспехах и пришпорил своего коня.

Все притихли, и отряд двинулся дальше.

Впереди на дороге появился мужчина верхом на лошади, но, увидев отряд, ловко развернулся и скрылся в лесу. Это был первый человек, которого увидели всадники за двухдневное путешествие.

— Дозорный замка боярина Книстаутаса, — объяснил Шарка и, повернувшись к отряду, улыбнулся.

— Жаль, что он так быстро ускакал, а то показал бы нам дорогу лучше, чем ты, — пожалел один всадник, и все посмотрели вперед, откуда появился и где снова исчез человек.

— А может, догнать? — предложил Шарка.

— Догонишь ты его теперь, волка в лесу, на своей усталой лошаденке.

— Догнать, может быть, и не догоню, но мы могли бы настичь его, когда он станет следы в лесу запутывать… Попробуем, боярин?

— Хватит болтать, он теперь уже далеко: для него одна дорога, а для тебя десять.

— И для него, боярин, дорог не так уж много: весной к замку Книстаутаса только с одной стороны можно подъехать, — спокойно ответил Шарка, вонзил шпоры в бока своей жемайтийской лошадки и, остановившись у того места, где всадник скрылся в лесу, принялся рассматривать следы.

— Видите, какой хитрец, — сказал Шарка, подождав, пока подъедет весь отряд, — совсем в другую сторону ускакал, но, если что, мы еще догоним его или все равно по этому следу до замка доедем.

Вскоре конный отряд свернул с прямой дороги в лес, в сторону от берегов Дубисы. Наверно, через час доехали они до полос земли боярина Книстаутаса. Эти довольно многочисленные полосы были расположены неподалеку друг от друга. На некоторых, засеянных осенью, теперь зеленела жиденькая рожь; другие только готовили к севу, и обугленные пни лесных великанов торчали из вспаханной земли. Много было и новых полос, на которых срубленные только нынешней весной деревья лежали так, чтобы, подпалив их в летнюю засуху, можно было очистить весь участок.

Все недавно отведенные полосы, на которых лежали еще не сожженные деревья, были обнесены глубокими рвами, чтобы огонь не перекинулся на лес. По величине этих полос и тому, насколько тщательно они были обработаны и подготовлены к севу, можно было судить о богатстве боярина Книстаутаса.

Дальше дорога становилась все Хуже и разветвлялась во все стороны. Дело в том, что боярин Книстаутас, чтобы избежать неожиданного нападения крестоносцев, еще в лесу нарочно сворачивал с дороги и уходил подальше от своего дома, в болота и трясины, чтобы враг сгинул в них. Но Шарка хорошо знал дороги и тропинки, быстро находил гати. Всадники ехали врассыпную без всякой дороги, огибая лужи и впадины; ехали в ту сторону, куда вел их Шарка.

— Подождите, бояре! — Шарка остановил свою лошадку. Он слез с нее, принялся оглядываться, словно в поисках чего-то утерянного. — Видите, бояре, куда он поехал — прямо в болото, а нам надо в замок. Назад! Мы еще найдем его след.

Снова забравшись на лошадь, он повернул в противоположную сторону.

— Хитер жемайтиец, — похвалил человека Книстаутаса один из бояр, — умеет следы запутывать.

— Как ему не уметь, боярин, — согласился с ним Шарка, — если учили жемайтийца и крестоносцы, и Скиргайла; известно, нашего князя он тоже боится… Даже не понять, какого князя он поддерживает и каким богам служит: у русских крестился православным, у крестоносцев католическую веру принял, перед битвой молится и татарским богам, и про своих не забывает… А ведь сильный боярин, сильный и богатый: полосы у него тут по всему лесу разбросаны… И на охоту он отправляется — будто на ляхов идет… Вот, сколько веревочку ни вить… — Шарка остановил свою лошадку и показал боярам на следы копыт. — Теперь мы вслед за ним и до замка доедем, только надо поторопиться, чтобы мостки не разобрали.

Конный отряд по следам человека Книстаутаса выехал к огромному болоту. Нигде не было никаких примет дороги, только там, где прошла лошадь, еще не отстоялась взмученная вода, и в местах посуше ерошился развороченный мох.

Солнце уже садилось за пущу. Его последние лучи, проникая сквозь жидкие кроны деревьев, отражались в болотных окнах и ласкали выступающие верхушки елок и сосенок.

— Бу-у, бу-у, бу-у… — беспрестанно и приглушенно вдали и где-то рядышком так ухали таинственные болотные существа, словно они запыхались или дули в пустые кувшины. Завывал волк, и совсем уже сонным голосом галдели на верхушках деревьев певчие дрозды.

Шарка долго вел отряд по краю болота, всматриваясь в след дозорного.

— Есть, — он вдруг остановил свою жемайтийскую лошадку и повернулся к ехавшим вслед за ним всадникам.

Приблизившись, люди увидели тщательно замаскированную, прикрытую прошлогодними листьями и мхом гать, а чуть дальше — обросшие болотными травами плавающие мостки, которые держались на поверхности.

Первым проехал по гати и поднялся на мостки Шарка, за ним боярин Скерсгаудас в платье витинга, крестоносцы и в самой середине — богатырь в дорогих доспехах. Кони пугались, храпели, вскидывая морды, осторожно ставили ноги и косились на гниющие в тине стволы вековых дубов, под которыми плескалась вода. Лошадь одного всадника испугалась взлетевшего над болотом лебедя, отпрянула в сторону и, соскользнув с мостков, погрузилась по шею. Всадника кое-как спасли, а лошадь, медленно погружающуюся в трясину, так и бросили.

Чем ближе к замку, тем лучше становилась дорога. Уже встречались и сухие участки; гать не была закидана сучьями, мостки плавали на поверхности воды, скрепленные между собой березовыми прутьями. Уже можно ехать и по два, и по три в ряд. Когда солнце село, окрестные пущи наполнились голосами болотных птиц и далеким воем волков, и никто не поверил бы, что где-то здесь за болотом стоит замок и живут люди. Даже собаки не лаяли.

Наконец, выбравшись из болота, увидели всадники окрашенный отблеском заката замок боярина Книстаутаса. Обнесенный высокой стеной из толстых бревен, замок щетинился заостренными дубовыми кольями. Издали он казался вымершим.

— Вот теперь-то все они зашевелились да забегали… Ай-яй-яй, сколько теперь там шуму, — громко говорил Шарка, внимательно разглядывая стены замка и придерживая свою лошадку.

— Наше счастье, что они не успели мостки расцепить, пришлось бы нам и заночевать на болоте. Да и теперь еще посмотрим, как они нас впустят. Осторожный боярин, — исследуя глазами замок, говорил один из мелких бояр.