Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

• Название: Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Культурология
• Год: 2004
• ISBN: 5-98604-067-8

В предлагаемой книге московские историки коллективными усилиями «погружаются» в стихию алкогольного вопроса в России. Читатель может последовать за ними по ступеням важнейших этапов истории ХХ века: революции и мировые войны, строительство коммунистического общества и закат советской империи. Эпохи – как пороги великой и могучей Белой реки, по которой уже многие века странствуют вожди и народные массы любезного Отечества.

Исследование адресовано как ученым приверженцам беспристрастной статистики, так и тем, кто привык познавать реальность в тумане художественных образов. Всем, кому интересен нетрадиционный подход к традиционным проблемам русской истории.

---

Целая программа по искоренению пьянства была представлена депутатом Дроздовой. Первостепенными она считала следующие меры: бесплатное отчуждение крупных частновладельческих, монастырских и удельных земель; введение прогрессивного подоходного налога и уничтожение винной монополии; широкое распространение системы охраны труда; полную свободу общественных организаций[222].

Впрочем, заключительное заседание съезда 6 января 1910 года закончилось скандалом. При чтении сводок резолюций обнаружились исправления в тексте, внесенные распорядительной комиссией. В зале поднялся шум, значительная часть делегатов демонстративно покинула зал. Во время работы съезда представитель полиции фиксировал фамилии и адреса выступавших делегатов.

В ночь с 6 на 7 января девять делегатов I Всероссийского съезда по борьбе с пьянством были арестованы. Полиция предъявляла арестованным обвинение в подготовке к антиправительственным выступлениям, приуроченным к пятилетней годовщине «кровавого воскресенья»[223]. 33 депутата Государственной думы внесли в Министерство внутренних дел запрос об административном преследовании участников съезда. Но запрос был отклонен.

Работа съезда оказалась не столь конструктивной, какой могла бы стать. По причине отсутствия «единения во хмелю» депутатов и нежелания идти на политический компромисс. Еще до скандала последнего дня работы съезд покинули группы делегатов от Министерства финансов и духовенства. Последние решили идти самостоятельным путем в борьбе с «зеленым змием».

Состоявшийся в 1912 году в Москве второй антиалкогольный съезд – Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с пьянством – не вызвал прежнего общественного резонанса. Он был созван по инициативе духовенства. Организаторы съезда, учтя опыт предшественников, побоялись приглашать представителей общественной оппозиции, и в результате более двух третей делегатов оказалось священнослужителями. Это обстоятельство определило общую тональность решений, и высокий градус дискуссий предыдущего съезда обернулся постными нравоучениями выступавшего духовенства. В соответствии с христианской моралью бороться со змием теперь предполагалось проповедью и молением об отвлечении народа от праздности и разгула. Если же это не помогало, священникам позволялось идти на крайнюю карательную меру – требовать от своих прихожан дать обет трезвости. Остается только гадать, на каком часу поповского красноречия несчастный прихожанин должен был дрогнуть и ради какого иного искушения должен был отказаться от всех прелестей хмельного бытия. Но борьба с народным пьянством не отдавалась на откуп отдельным церковным активистам. В качестве координирующих органов в тылу приходов, в монастырях предлагалось создавать братства и общества трезвости. Духовенство конструировало сложный механизм искоренения алкоголизма путем «насаждения религиозно-нравственных начал»[224]. Тем самым россиянина очередной раз предполагали насильственно осчастливить, вбивая в его упрямую голову христианскую этику и другие нравственные начала, призванные отлучить его от бутылки.

Однако отнюдь не из-за простого упрямства и «безнравственности» рядового гражданина идеи трезвенничества не находили приюта в обществе. Развитие винокуренного производства превращало алкоголь в объект экономических отношений. Винная монополия противоречила интересам развивающегося российского частного капитала. Выражением его позиции стал проходивший в феврале 1912 года в Петербурге первый Всероссийский съезд для обсуждения нужд виноделия и торговли вином и пивом. Инициатором проведения съезда выступил Биржевой комитет столичной фруктовой, чайной, винной и рыбной биржи. «Кто виноват, – вопрошали делегаты, – в том, что Россия ввозит виноградных вин на 10 млн рублей, а вывозит на 51 тысячу, тогда как Франция имеет от зарубежных поставок свыше 80 миллионов? – Оратор делал словно бы непроизвольный жест в ту сторону, где находились приглашенные на съезд члены Государственной думы и Госсовета. – По чьей вине процветает подпольная торговля безакцизным спиртом, приведшая народ к еще большему пьянству, чем до монополии? – Поклон в ту же сторону. – Почему вырубаются виноградники? – Еще поклон. – Обеспечил ли государственный надзор должное качество вин? Добилась ли казна желанной цели – прироста доходов по сравнению с практикой налогообложения частных винопроизводителей? Увы, увы. Расходы на содержание торговли спиртными напитками оказались неожиданно высокими…»[225]

Наиболее резкой была тональность выступления П. Смирнова. Питейный магнат потребовал от правительства облегчить акцизный надзор за производством русского коньяка и отменить правило об обязательной наклейке цены на бутылку. По истечении четырехдневной работы съезд принял ходатайство к верховной власти с предложением мер, реализация которых привела бы к фактическому упразднению винной монополии. Помимо требований, относящихся к среде питейного бизнеса, съезд принял решение об организации на базе Новочеркасского политехникума высшей школы по виноградному делу. Кроме того, были выдвинуты предложения по законопроекту об усилении ответственности за пьянство, в числе которых содержался, в частности, призыв считать состояние опьянения при совершении преступления отягчающим вину обстоятельством[226].

Итоги

Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж говорил, что введение «сухого закона» есть акт национального героизма, имея в виду доходы от продажи спиртного. По словам Витте, «питейные доходы с 1904 года играют в государственном хозяйстве роль Мефистофеля» [227].

Запреты и ограничения на продажу алкоголя только озлобляли народные массы. Пьющая Россия отвечала бунтом. Запрещать алкоголику пить – «бессмысленно и беспощадно» со стороны власти, государственные запреты в этом случае не помогают. Дважды правительство Николая II пыталось установить «сухой закон», и оба раза вслед за тем в России происходила революция. В 1905–1907 годах ограничения на водочное производство и торговлю сохранялись или действовали частично. Пребывая во хмелю, Россия с пиететом относилась к высшей власти, но, протрезвев и осознав, что все давно пропито, принималась громить всех, кто ее спаивал в течение столетий.

II. Загул во всероссийском масштабе

Глава 4 Первая мировая и первач

В.Л. Телицын

Мобилизация по-русски

Наиболее устойчивая тяга соотечественников к спиртному как иллюзорному средству избавиться от тягостной действительности всегда обнаруживалась в кризисные времена, насыщенные войнами, бунтами и революциями; времена, характерные разрушением старого строя и не вполне осознанным устроением нового порядка.

Первая мировая война вырвала из обычного уклада жизни миллионы россиян, которые не на один год оказались вне привычной среды обитания, утратили связь с родиной, семьей, привычку к созидательному труду. Огромная часть наиболее активного населения превратилась в солдат. А что такое солдат? – спрашивал Достоевский. Солдат – «мужик порченый». Крестьянин становился воителем, который ценой своей жизни был обязан защищать родину и в этом случае ожидал от признательного отечества списания всех прошлых и нынешних грехов.

«На второй день Нового года, – записал в своем дневнике Михаил Пришвин, – брали ратников, стон, рев, вой были на улице, женщины качались и падали в снег, пьяные от слез. И вот, как он отстранил их и сел в сани, в этом движении и сказался будущий воин: отстранил и стал тем особенным существом, в какое превращается мужик на позициях»[228].

Уже первые проводы мобилизованных летом 1914 года обернулись серьезными беспорядками, вызванные чрезмерным употреблением спиртных напитков. И ничего необычного в этом не было. Испокон веков проводы на военную службу сопровождались обильным возлиянием: пили за «защитников Отечества», «за родителей», «за счастливое возвращение домой», «на посошок» и проч. К мобилизационному пункту призывников доставляли уже в невменяемом состоянии. Все это «под копирку» повторилось и летом 1914-го, когда на запад уходили первые эшелоны с маршевыми ротами. А так как далеко не всем было суждено вернуться обратно, то новобранцы, стараясь не думать о недалеком будущем, заливали тоску безмерным количеством спиртного. Лавки, расположенные в радиусе двух-трех верст от призывного пункта резко увеличивали выручку, сбывая все – от дешевого вина до дорогостоящих сортов водки. Алкоголь не только придавал призывникам уверенность в своих силах, но и повышал их агрессивность, что отражалось на всплеске бунташных настроений, направленных не только против извечно ненавидимого начальства, но и против соседей, особенно тех, чьи мужья и сыновья по каким-либо причинам оставались пока дома.