Виктория Угрюмова - Огненная река (Кахатана - 3)

• Название: Огненная река (Кахатана - 3)
• Автор: Виктория Угрюмова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Они только-только успели свалить камни в несколько внушительных куч да передохнуть, чтобы набраться немного сил перед предстоящим сражением. Фенешанги блаженно улыбались, наслаждаясь обретенной свободой, и приближение тысячного отряда Безумных хассасинов их, казалось, совершенно не беспокоило. Номмо увлеченно рассказывал Магнусу о любовном романе, имевшем место между его тетушкой и каким-то сильваном лет шестьсот тому назад. Магнус внимал.

Могаллан и Кобинан обсуждали достоинства и недостатки двуручных мечей это была их любимая тема, и она никогда не исчерпывалась и не надоедала.

Куланн развалился на спине и уставился в жаркое небо. О чем он думал в эти часы перед сражением, никто не знал: военачальник сангасоев был молчалив. Рядом пристроился грустный Тод. Он вытянулся возле Куланна и время от времени поднимал большую лобастую голову, прислушиваясь к подозрительным звукам, доносившимся снизу.

Барнаба перекладывал мелкие камешки. Чаршамба Нонгакай и Харманли Терджен с обнаженными мечами двигались во главе своих воинов, готовые в любую секунду вступить в бой.

...А бой грянул страшный.

Когда до хассасинов оставалось не такое уж и большое расстояние, солдаты Сонандана поднялись и встали на свои места, даже как-то лениво и пренебрежительно. Они ждали врага, их не застигли врасплох, как это случилось на границе Хартума, где сразу завязалась рукопашная, и потому лучники показали себя в лучшем виде.

Первые стрелы тонко пропели в воздухе и вонзились точно в цель. Хассасины, не успевшие закрыться щитами, покатились вниз, не успев даже толком вскрикнуть. Впрочем, от стрел сангасоев их небольшие щиты защитить не могли. Выпущенные из огромных луков (вот они и пригодились наконец), тяжелые, длинные стрелы пробивали броню с невероятной силой. Первые несколько рядов приближающихся воинов были буквально выкошены.

Несколько сангасоев с помощью неутомимых, могучих фенешангов пустили вниз по крутому склону горы желтые камни, словно специально изготовленные природой для такого случая. Камни были достаточно велики, чтобы смять человека и серьезно покалечить лошадей. И пока изрыгающий проклятия Чаршамба перестраивал свои ряды, множество хассасинов были серьезно покалечены.

Когда враги подобрались поближе, Номмо и Магнус выступили со своим коронным номером: Хозяин Лесного Огня метал шары сиреневого пламени, а Магнус стряхивал с пальцев, словно капли воды, тяжелые метательные ножи, большинство из которых попадало в цель.

И все же хассасины были прекрасными воинами, и, несмотря на огромные потери, они поднялись настолько, что бой вот-вот должен был перейти в рукопашное сражение. По приказу Куланна сангасои расстреляли свои последние стрелы.

И вот уже Могаллан и Кобинан встали рядом на небольшом каменном карнизе, держа наготове свои верные мечи. Уже были слышны хриплые ругательства и громкое дыхание противника; уже чувствовался специфический запах, напоминающий пряности или лотос - тонкий, приторный, - знаменитые на всю Иману духи Чаршамбы Нонгакая...

И первая голова, крутясь и подпрыгивая, покатилась вниз, а Куланн удовлетворенно хмыкнул, опробовав свой новый боевой топор.

Они подошли так близко, что Чаршамба прекрасно мог разглядеть ненавистные лица своих бывших рабов. Ему всегда льстило, что последние полубоги этого континента прислуживают ему, не смея перечить, протестовать, просто не смея говорить. Это было приятно и ласкало его самолюбие. Но обретшие свободу, восставшие фенешанги были и страшны, и опасны. Даже в рабстве их невероятная сила потрясала придворных; теперь, многократно умноженная свободой, увеличенная необходимостью, она могла серьезно повлиять на исход сражения. Харманли Терджен уже уловил носящиеся в воздухе приказы повелителя и, до того как Чаршамба облек их в слова, направил против фенешангов отборных рыцарей, с ног до головы закованных в знаменитую кегелийскую броню. Старший магистр высоко оценил головы полубогов Иманы, противопоставив им целую сотню.

- Король всегда любил нас, - прокомментировал этот поступок Римуски.

- Харманли всегда знал нам точную цену, чуть ли не пропел Тотоя.

Суждена ли им была гибель от рук своих мучителей или жизнь, завоеванная в сражении, фенешангам уже было весело. Пьянящее чувство свободы, способность владеть собой, ощущение личной воли, гордости, достоинства - больше им ничего не было нужно. И за то, что Каэтана подарила им эту невероятную после стольких веков рабства свободу, они были готовы умереть за нее.

Волна хассасинов налетела на противника и снова откатилась, разбившись о его неприступную оборону.

И тогда Чаршамба нахмурился и повелительно взмахнул рукой...

В пещере было светло. Каэтана уверенно ступала по неровному каменному полу, оглядываясь по сторонам, подмечая все, что могло впоследствии пригодиться. Широкий коридор уводил ее в глубь горы, петляя и поворачивая бессчетное количество раз, и всю дорогу ее сопровождал неяркий желтоватый свет. Иногда под ногами с треском ломались, высохшие, выбеленные временем кости; их было довольно много, чтобы заставить задуматься над своей собственной судьбой. Иногда попадались черепа. Правда, она заметила, что черепов значительно меньше, чем могло быть при таком количестве костей. Это несоответствие наводило на дополнительные размышления, но ужасаться ей было просто некогда.

Такахай и Тайяскарон она обнажила сразу после того, как вошла. Клинки полыхали желтым огнем, вселяя в нее уверенность в своих силах и чувство защищенности. Все-таки два друга сопровождали ее всюду, и от этого на душе становилось теплее.

Под потолком и по углам болталась под порывами сквозняка такая огромная паутина, что Каэ решила быть осторожнее. На всякий случай она осматривала потолок не менее пристально, нежели пол и стены. И оказалась права. Первый любитель свежего мяса обрушился на нее с каменного свода, и она едва успела защититься мечом. Каэ и не поняла вначале, что это было: огромный, с человеческую голову, лохматый комок, отлетевший с визгом в сторону, как только напоролся на лезвие Такахая. И только когда несколько таких же тварей появились одновременно с разных сторон, она получила счастливую возможность рассмотреть, кто будет ею питаться.

Скорее всего это были пауки. Во всяком случае, из всех живых тварей, ей известных, они были ближе всего к восьминогим охотникам. Хотя...

Паукообразные существа имели мерзкие, высохшие, изжелта-белые человеческие лица. Они явно общались между собой, что-то угрожающе кричали ей и скалили острые, мелкие зубы. Это зрелище было настолько отвратительным, что Каэ почувствовала прилив дурноты. А к паукам она всегда относилась с теплотой и приязнью. Не хуже, чем к любым другим тварям.

Волосатые шары с невероятной подвижностью и ловкостью прыгали вокруг нее, норовя подскочить повыше и впиться в шею или лицо. Это очень напоминало бы игру в мяч, если бы ставкой здесь не была ее собственная жизнь. Каэ отбивалась мечами, и гора мертвых существ быстро увеличивалась. Правда, и живые прибывали в таком темпе, что она уже не рассчитывала выпутаться из этой передряги.

- Активнее! - внезапно сказал Ниппи. - Если тебя укокошат, то мне здесь валяться неизвестно сколько. И кто знает, в какие руки я попаду. О себе не беспокоишься, так обо мне подумай.

- Извини, учту, - прорычала она незнакомым ей самой голосом.

Ниппи он тоже не понравился.

- Эй, - окликнул он ее, в то время как она умудрилась рассечь сразу два мохнатых зубастых кома одним ударом. - У тебя голос странный и неестественный. Взбодрись.

- Ax ты ж, жестянка!

Каэ так разъярилась на этого вредного комментатора, что твердо решила выжить, чтобы задать ему трепку. Наверное, это злость помогла ей, потому что удары стали точнее и четче: пауки разлетались в разные стороны; и вдруг - она даже не заметила, как это случилось - проход опустел.

Трупы врагов мерзко хрустели под сапогами, руки по локоть были покрыты какой-то остро пахнущей жидкостью, заменявшей паукам кровь, в голове все перемешалось. Но путь был свободен.

- А теперь прямо, - бодро сказал перстень. - Еще довольно далеко, так что я могу почитать стихи собственного сочинения, пока тебе нечего делать.

Каэ лишилась дара речи в прямом смысле. И пока она открывала и закрывала рот, он принялся читать действительно недурные стихи, написанные в жесткой и ироничной манере, а о трепке ей осталось только мечтать.

Внезапно Ниппи замолчал, доказав тем самым, что он далеко не так беспросветно глуп, как иногда кажется.

- Ты не переживай, это еще не Ишбаал, и до талисмана не близко, но... Видимо, тут он должен был сказать, что умывает руки, но отсутствие упомянутых конечностей помешало ему.

Каэ прислушалась. Там за поворотом, всего в нескольких шагах от нее, ворочалось что-то тяжелое и мокрое, судя по хлюпающим звукам, - будто великан топал по великанскому болоту. Она приостановилась, вытерла сухие и чистые уже руки о рубаху. Затем поудобнее взвесила в ладонях рукояти своих верных мечей и пошла дальше - а что ей еще оставалось?