Татия Суботина - Жажда

• Название: Жажда
• Автор: Татия Суботина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Что бы вы сделали ради того, чтобы выжить?

Марта Туманова, обычная студентка, и представить не могла, во что обернется уикенд на природе, куда пригласили одногруппники. Остров забытых душ, оказавшийся ловушкой. Ее персональное Чистилище, где Марта должна сама решить, в какую дверь войти: ад или рай.

Друзья, ради выживания готовые на все, откроются новыми гранями, о которых она и не подозревала. Есть ли в окружающем ужасе место любви? Съесть самой или быть съеденной ради того, чтобы уцелеть?

А какой бы выбор сделали вы?..

Предупреждение: Присутствуют эротические и сцены жестокости (не героя над героиней). Возрастной ценз: строго 18+.

---

Да и совсем не вовремя оказались эти мысли. Машка как раз поступила в кулинарный техникум, и за ней нужен был глаз да глаз. Слишком пьяно действовала на сестру личная свобода. Мама переживала. А ей после сложной операции на сердце — нервные нагрузки были противопоказаны.

Я слишком многим пожертвовала, чтобы сейчас махнуть рукой и пустить мамино здоровье на самотек.

* * *

— Машка, завязывай, слышишь?

— Чего? — икнула она и прикрыла рот, хихикая.

Машка нетвердо стояла на ногах, покачиваясь на тонких шпильках. Ее коса растрепалась, а платье примялось. Уже четвертый раз за месяц сестра ночевала у меня в общаге. В свою опаздывала с поздних гулянок, а комендант у них строгий — после одиннадцати не пускал никого. Никакие уговоры не действовали. Мне же удавалось незаметно провести сестру к себе в комнату. Тетя Валя часто засыпала прямо за столом. Со временем студенты уяснили — спала тетя Валя крепко, ее храп, похожий на гул трактора, разносился далеко по коридорам общаги. Поэтому студенты не боялись быть пойманными за нарушение правил.

— Чего? Да я о твоих вечных пьянках и гулянках! — зашипела я.

Ларка недовольно заворчала в кровати и натянула одеяло на голову. Только черный ворох волос остался выглядывать, как грязное пятно на белоснежной наволочке. Я покосилась на соседку и понизила тон.

Стало неловко. У Ларки завтра должен быть зачет, она и так подготовиться не смогла, а тут еще и я выспаться не даю. Но когда уже потянул за ниточку, не можешь остановиться, пока не распутаешь весь клубок до конца.

— Ты же знаешь, что матери нервничать нельзя! Хочешь, чтобы у нее повторный инфаркт был? Учти, Мария, — я взяла сестру под руку и потащила к кровати, — этот инфаркт наверняка станет последним. И он будет на твоей совести!

Машка рухнула на кровать, как скошенная поутру трава. Платье задралось, и я заметила разорванные на бедрах колготки.

Сердце пропустило удар. Или, наоборот, поскакало галопом, что я не успела сосчитать?

— Не учите меня жить, — возмутилась Машка и сдула прядку, что упала на щеку.

— Вот-вот! — заворчала Ларка. — Девки, кончайте болтовню — я спать хочу!

— Что это? — прошипела я.

Машка скривилась, закрыла глаза рукой и сделала вид, что не слышит.

— Что это? Я тебя спросила, Мария!

— Отстань, — прохныкала сестра, будто каждый мой вопрос давил ей на голову булыжником. — Я спать хочу.

— Я тоже, — пробурчала Ларка.

Ее голос из-под одеяла прозвучал глухо и недовольно, словно соседка набила рот тканью и прожевывает ее между вдохами.

Я схватилась за голову. Нервными шагами измерила комнату. Десять на пять. Споткнулась о груду глянцевых журналов, что Ларка читала запоем и всегда забывала аккуратно убрать в тумбочку. Выругалась.

Машка навзничь раскинулась на кровати: одетая, растрепанная, чужая. Коса распустилась, броский макияж потек, оставив глубокие тени под глазами, рот приоткрылся и выпустил по подбородку тонкую струйку слюны.

Я поежилась. Когда же успела упустить Машку?! Может быть после того, как настояла на учебе в городе, рядом со мной? Или же в тот момент, когда отговорила от безумной идеи стать актрисой? А может именно тогда, когда нырнула с головой в учебу, оставив послеоперационную маму на Машкины плечи?

Я подскочила к сестре, не сумев сдержать порыв. Сильно встряхнула ее за плечи. Машка клацнула зубами, застонала. Я задрала подол ее платья и провела руками по бедрам. Колготки зияли дырами. Будто их рвали зубами. Может, так и было?

— Перестань меня лапать! — взвилась вдруг Машка.

Она дала мне по рукам — кожу обожгло болью. Вместо бледного покрова под разорванной тканью колгот виднелись красные ссадины, неглубокие царапины.

— Да, я вижу, тут уже до меня постарались!

— Что-о?!

Машка вывернулась ужом на кровати, резко села и скривилась. Ее лицо пылало ярким румянцем. На миг даже показалось — сестра трезвее любого аскета.

Я перехватила ее руку в последний момент, всего за несколько сантиметров от собственного лица. Машка тряслась в злобе, скалила зубы. Сладковато-приторный запах ликера, что бил в нос от ее близости, всколыхнул тошнотворную волну. Желудок взбунтовался. Я прикрыла свободной рукой нос и рот, чтобы переждать приступ. Ела часов восемь назад, в перерыве между факультативом и сдачей курсовой, но рисковать не стоило.

— Кто бы мог подумать, что моя младшая сестренка, — взвилась я, неотрывно глядя в обезобразившееся яростной гримасой лицо, — шлюха!

Я отшвырнула ее от себя настолько сильно, что даже удивилась. Машка кубарем скатилась с кровати. Заскулила. Размазала сопли вперемешку со слезами и на четвереньках отползла в туалет.

Когда дверь за ней захлопнулась, я все еще не могла перевести дыхание.

— Ну, ты это…

Я обернулась, мазнула рассеянным взглядом по встревоженной Ларке. Соседка растерянно почесывала макушку и хмурилась. Цветастое одеяло сползло на колени, приоткрыв розовую футболку, с мишкой Тедди на груди, в которой Ларка любила спать.

— Перестаралась ты, подруга, — сиплым от сна голосом выдавила она.

Дыхание, наконец, успокоилось, сердце перестало бить в барабаны на уровне висков. Только неприятное тоскливое чувство поселилось в солнечном сплетении.

— Правда?

— Ага, — кивнула соседка. — Ну, подумаешь, гуляет девка! Как будто ты такая не была!

— Я? Не была. — Уверенно откликнулась.

В коридоре послышался шорох, стук и мат. Видимо, не только Машка сегодня набралась. Им что там кто-то бесплатно наливает?

Ларка окинула меня подозрительным взглядом, скривилась и развела руками.

— Пропащая ты душа, Марта. В универе пропащая, в музеях загулящая и вообще скучная до зубовного скрежета — ни сплетен, ни развязного поведения. Если бы не жила с тобой в комнате уже четвертый год, да не видела своими глазами все концерты твоего хахаля, подумала бы — синий чулок. Мэри Поппинс — в молодости.

— Перестань, — отмахнулась я. — Я просто умею расставлять приоритеты.

— Ну да.

В туалете зашумела вода. Ларка недобро сверкнула глазами.

— Хочешь давиться своей высокоморальностью? — понизила голос она. — Пожалуйста. Только на сестре опыты не ставь. Нормальная девка она у тебя.

Я упрямо поджала губы. В чем-то Ларка все же была права, но мне ужасно не хотелось этого признавать. Маша менялась. И совершенно не в ту сторону, какую мне хотелось.

— Да я не удивлюсь, если ее уже половина общаги кулинарного перетрахала! — взорвалась я и смущенно прикрыла рот, когда Ларка громко шикнула.

Соседка легко выпорхнула из-под тяжелого одеяла, прошлепала босыми ногами и ухватила меня за локоть.

— Марта, — зашептала она прямо в ухо. — Не забывай, что в общаге слишком тонкие стены, а девка не страдает глухотой, хоть и пьяна в зюзю.

Я сглотнула. Тяжелым взглядом обвела поцарапанную коричневую дверь в ванную. Она была плотно закрыта изнутри.

— Маша!

Руки тряслись, я сбивала костяшки пальцев о деревянную поверхность немой двери.

— Машка, открой сейчас же!

Ларка громко пыхтела сзади, черные пряди ее волос нависали и щекотали кожу моей шеи.

— Маша, если ты немедленно не откроешь — я выломаю дверь! — пискнула я.

— Скорее дверь сломает тебя, чем ты ее, Мэри Поппинс — два вершка от горшка, — хмыкнула соседка и расхохоталась.

— Замолчи!

Шум воды, доносившейся из ванной, внушал мне болезненный ужас. Перед глазами мелькали картины — одна страшнее другой.

Я отступила на четыре шага, примерилась и кинулась на дверь, краем глаза заметив вытянувшуюся Ларкину физиономию. В плече что-то щелкнуло и пронзило тело острой болью. Дверь даже не дрогнула. Зато я, кажется, и, правда, что-то сломала.

Поплыли разноцветные круги.

— Машенька, открой, — захрипела я, пытаясь словить воздух, который враз стал соленым и горячим.

В ответ мне, вода за дверью зашлась еще большим напором.

— Пожалуйста!

Здоровой рукой я вновь заколотила в дверь. Лицо стало мокрым: от пота, слез.

Я была на грани.

Наверное, именно так начинается истерика. Клокочущими всхлипами, что рвались из груди, стягивали желудок в крутой узел и переворачивали весь мир. Будто кто-то грубо рылся в твоей черепушке.

Ларка по-хозяйски отодвинула меня и припала щекой к двери.

Боль пульсировала в плече. От острых игл, которые, казалось, жадно вонзились в кость — отнималась рука. С губ сорвался прерывистый вздох. Никакая боль не сравнится с той, если я потеряю Машку.

— Эй, слышишь? Открой! Я писать хочу! — жалобно проскулила Ларка.

Вода не унималась. Текла и текла. Машка не отзывалась. Словно и, правда, оглохла. Я готова была сорваться и кинуться по комнатам, чтобы найти хоть какого-то крепкого парня, взломать проклятущую дверь!