Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

• Название: Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
• Автор: Дарья Аредова
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Постапокалипсис

Молодая женщина-врач, сохранившая детскую веру в чудеса и тягу к неизведанному. Командир спецотряда, отчаявшийся заглушить пустоту в душе. Юная девчонка, из последних сил сражающаяся со страшным вирусом в крови. Пожилой полковник и его дочь, давно смирившиеся с одиночеством... В Городе живут разные люди. Настолько разные, что, встретив их на дождливых улицах, нипочём не подумаешь, что они знакомы. И тем не менее, все эти люди связаны, как звенья одной цепи. Из фрагментов их жизней, мыслей, страхов и симпатий, пристрастий и поступков, складывается единая Жизнь - жизнь целого мира. Мира, где людей ничтожно мало, а опасностей слишком много. А когда ты противопоставлен целому миру - зачем ещё с кем-то ссориться?..  Командиру отряда Владимиру Селиванову, более известному под именем Дэннер, остаётся противостоять каждую минуту не только целому миру, но и, в первую очередь, самому себе. И неизвестно ещё, кого труднее победить. Роман в двух частях.

---

Вспомнить, что произошло, никак не получалось. Память услужливо выдала дом Лаэрри, нашу беготню с канистрами, езду по Городу и бои с подземными жителями. А дальше вставала глухая черная стена.

— Вода есть, но она тебе не поможет, – все же, отозвался Дэннер. Голос прозвучал как-то глухо, и я насторожилась. Уж кто-кто – а Дэннер-то попусту психовать не станет.

— А… меня ранили? Да? Дэннер! – Я с нарастающей тревогой, ловила его взгляд. А когда, наконец, поймала – сделалось как-то нехорошо. Глаза командира казались неживыми, в них не отражалось ничего, кроме пустоты.

Так смотрят тяжелораненые. Так стекленеет взгляд, когда человек всеми силами пытается удержать боль, загнать ее внутрь, и ничего больше не остается, только стремление – не показать никому, как на самом-то деле рвет нервы в клочья. Так смотрят раненые… так смотрят родственники и друзья у постели обреченного. Сколько раз я натыкалась на этот жуткий, остекленевший взгляд – тогда, когда ничем уже не могла помочь пациенту, уберечь вверенную мне жизнь.

Страх нарастал, душил, выцарапывался из груди наружу, разрывая плоть ледяными коготками. Я не знала, что сильнее – страх или боль и жажда.

— Да не молчи же! Меня ранили?! Да или нет?!

— Зацепили. – Тихий голос Дэннера оборвал мои крики.

Я бы вскочила, но тело словно залили свинцом. Прошептала:

— Я пить хочу… дай мне воды.

— Не поможет тебе вода.

— А ты просто дай мне попить.

Дэннер поглядел на меня еще раз, непослушными руками отцепил походную солдатскую фляжку с пояса. Придвинулся совсем близко, чтобы приподнять мою голову и напоить – как вдруг в уши ударил оглушительный набат. Меня будто накрыло тяжелой океанской волной, мир куда-то уплыл, замедлился, точно старенький кассетник плохо тянет пленку. Звук бил изнутри черепа, бил тупым медным языком в стенки колокола, и я не сразу узнала в нем сердечный ритм.

Ну, да, сердце. Ровными, сильными ударами. Разве может оно так громко биться?.. Человеческое сердце…

Сознание растворялось в этом звуке, угасало, я тонула в нем, как сахарный кубик в чашке с чаем.

— Ласточка! Очнись.

Я вздрогнула и пришла в себя – опять судорога. Дэннер теперь стоял, склонившись надо мной и поддерживая под затылок. И когда это он успел встать?..

— Прости. Я не должен был подходить так близко.

До меня, как-то, все еще не совсем доходило.

— Что это было, Дэннер? Я сознание потеряла?

Он выдохнул, резко отвернулся. Я молчала – в таком состоянии человека лучше не дергать. Когда Селиванов вернул самоконтроль и обернулся обратно – губы уже улыбались, а в глазах застыло проклятое стекло, из чего я заключила, что вопросов лучше не задавать. И робко напомнила:

— Мы… ты собирался меня напоить.

Дэннер подошел со спины, протянул руку, я ощутила, как в зубы ткнулось холодное металлическое горлышко фляги.

— Как скажешь… – прошептал капитан. – Как скажешь.

Боль взорвалась гранатой.

Оказывается, есть кое-что похуже жажды – это когда в глотку льют расплавленный металл.

Я захрипела и задергалась, Дэннер снова перехватил, на этот раз прижав меня к себе, отчего пульс опять ударил в уши… Больно, больно, больно!!

— Ты что?!.. – хрипела я. – Ты чего?!.. Это ж не вода…

— Тише, родная… тише. Это вода… самая обыкновенная вода… – Голос вдруг сорвался, и я притихла от неожиданности.

— Как вода… это… нет, это спирт, наверное… ты… ты перепутал…

— А вот и нет. – Дэннер, чуть отстранившись, плеснул себе на руку. – Видишь? Да и потом, нет у меня с собой спирта…

— А может, уксус? – с надеждой предположила я. – Дистиллират?..

— Хватит! – не выдержал Дэннер. – И кусочек плутония на закуску, ага.

Снова повисла пауза. На стене громко тикали часы. Я изо всех сил сдерживала панический, цепенящий ужас. Нет… только не так…

Почему все серое?!! Куда подевались краски?! Я невольно вскинула руку и принялась тереть глаза – но мир как был серым, так и остался. Может, здесь просто темно…

— Дэннер… – лихорадочно зашептали растресканные губы, – Дэннер, я хочу на улицу… помоги мне встать, пойдем на улицу…

— Нельзя.

— Ну и что!

— Нельзя тебе на улицу! – повысил он голос. – Скоро утро. Скоро солнце взойдет…

— Вот и хорошо! – обрадовалась я. – Пойдем!

— Нет! Нельзя вампирам на солнце…

Слова будто ударили, вышибая воздух из легких. И кто-то другой – не я, этот кто-то бился и кричал, я видела, и слышала, и наблюдала, будто со стороны.

— Я не вампир!! Не вампир! Человек я!.. Я человек!!

— Спокойно! – Я ощутила, как он прижал меня крепче, услышала, как бьется сердце – и жажда навалилась с новой силой. Этот звук гипнотизировал, гасил разум как песок спичку. Кто-то другой – не я – бился в руках Дэннера, пытаясь вырваться, и все повторял, повторял одну и ту же фразу.

— Я человек!!.. Человек… Никакой я не вампир, я человек!

— Тише… человек. Конечно, человек. Человеком и останешься.

Пульс… совсем близко… одно движение – и лопнет в зубах мягкая кожа, и боль уйдет. Одно движение…

— Не-ет!! Помогите!! Помогите… не хочу быть тварью!! Я не хочу быть тварью, не хочу, не хочу-у-у!!..

И почти ощутимо во рту бархатное тепло освобожденной крови… избавление… А что за истеричка там вопит – этого я не знаю, это не ко мне…

— Не будешь ты тварью! Не будешь…

Отгоняя этого чужого, страшного, который настойчиво заглушал мой собственный разум, который собирался убить Дэннера, я неосознанно впилась зубами в собственные губы – но отрезвляющей боли не последовало. Я куснула сильнее – ничего. Я рвала зубами кожу, пока не ощутила липкое, омерзительно холодное, оно потекло с подбородка и промочило рубаху Дэннера. Он, видимо, ощутив влагу, отстранился.

— А вот калечить себя не нужно. – Дэннер осторожно промокнул своим рукавом мерзкую застойную жижу на моем лице. – У тебя сейчас низкая регенерация, Ласточка. Не делай так больше.

Меня затрясло еще сильнее.

— Я… я не вампир… не вампир…

— Тише…

— Я не тварь!!..

Что мучило сильнее – страх от подобных мыслей, или боль и жажда, я не знала, они слились – боль и страх, холод и жажда, я и кровожадная тварь. С отдаленным ужасом я все яснее осознавала: будь я способна двигаться – Дэннер и малышка были бы уже давно мертвее скребущихся снаружи в ставни упырей. Под утро мертвяки особенно разбушевались… пить следует из артерий – венозная кровь непитательная и безвкусная. Сильное сердце, хороший кровоток… Помоги-ите… не хочу… это будет легко – надо лишь приподняться… уткнуться носом в шею… впиться в артерию… заверить, что все будет хорошо – и его, и себя, в первую очередь… детская кровь сочная и сладкая, ее надолго хватит. Если сейчас укусить – будут силы и до ребенка добраться. И в лес…

— Дэннер, убей меня.

— Не принимай поспешных решений.

— Убей меня! Я больше не выдержу. Я не могу.

— Конечно, можешь.

— Не могу! – заорала я.

— А я – могу как-то! – в тон рявкнул Дэннер, и меня точно выключили.

— А ты… давно?..

— Как тебе сказать... – Дэннер отстранился немного. – С моей точки зрения – очень давно.

— А есть… какое-нибудь средство унять боль?

Дэннер прямо смотрел в глаза.

— Нет. Нет никакого средства, Ласточка.

Разум снова ухнул куда-то в темноту.

Очнувшись, я обнаружила себя у батареи, и руки были скованы за спиной. Сознание возвращалось медленно.

Дэннер за столом выстругивал кораблик.

В ноздри настойчиво бил тошнотворный запах лежалого мяса. Мир оставался серым, как старый телевизор. Какой жуткий, неприятный сон…

Дэннер аккуратно вырезал узорный киль и на меня не обращал никакого внимания, или просто не замечал, что я очнулась. В глотке ссохся царапающийся песок. Попытавшись заговорить, я немедленно закашлялась, и Дэннер обернулся. А обернувшись, поднялся и быстро подошел ко мне, непроизвольно зажав нос рукавом.

— Дело плохо, – резюмировал он, выругавшись.

— Все серое… – пожаловалась я.

— Что?..

— Я вижу в инфракрасном спектре, – пояснила я.

— И как оно? – неожиданно заинтересовался Дэннер.

— Ты светишься, – честно ответила я. Дэннер как-то странно-быстро улыбнулся, опустив глаза. Затем поглядел на меня.

— Интересно… – тихо протянул он, так, словно бы ничего не произошло. Словно мы сидим на скамеечке в парке с бутылкой хорошего вина и любуемся на деревья. А в зеленых глазах блеснули слезы, и я стиснула зубы. Да что там жажда – когда больно ему…

— А ты все-таки меня убей, ладно? Я не смогу сама…