Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

• Название: Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
• Автор: Дарья Аредова
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Постапокалипсис

Молодая женщина-врач, сохранившая детскую веру в чудеса и тягу к неизведанному. Командир спецотряда, отчаявшийся заглушить пустоту в душе. Юная девчонка, из последних сил сражающаяся со страшным вирусом в крови. Пожилой полковник и его дочь, давно смирившиеся с одиночеством... В Городе живут разные люди. Настолько разные, что, встретив их на дождливых улицах, нипочём не подумаешь, что они знакомы. И тем не менее, все эти люди связаны, как звенья одной цепи. Из фрагментов их жизней, мыслей, страхов и симпатий, пристрастий и поступков, складывается единая Жизнь - жизнь целого мира. Мира, где людей ничтожно мало, а опасностей слишком много. А когда ты противопоставлен целому миру - зачем ещё с кем-то ссориться?..  Командиру отряда Владимиру Селиванову, более известному под именем Дэннер, остаётся противостоять каждую минуту не только целому миру, но и, в первую очередь, самому себе. И неизвестно ещё, кого труднее победить. Роман в двух частях.

---

— А ты все-таки меня убей, ладно? Я не смогу сама…

— Рано тебя еще убивать, – резко оборвал командир и встал.

— А чем тут так пахнет? – все же спросила я. Дэннер не обернулся.

— Тварью. Ты становишься упырем.

— Почему?! – рванулась я, и картинка снова поплыла слезами. – Ты же сказал, что меня вампир укусил!

— Вампир, – согласился он.

— Тогда причем тут упыри-то?!.. Мне стра-ашно… – Я разрыдалась окончательно. – Дэннер…

И тогда он резким, нервным движением рванул с пояса нож. Сейчас! обрадовалась я. Сейчас пытка закончится. Сейчас уйдет боль. Не будет больше холода и жажды. Сейчас…

Мне было все равно. Только бы кончилось.

Дэннер опустился на колено, погладил меня по щеке – я вздрогнула от его прикосновения. Он молчал. Но ясно было безо всяких слов, что он прощается. Прощается навсегда…

— А я тебя люблю… – прошептала я сквозь боль и слезы. Дэннер на мгновение опустил взгляд, затем притянул мою голову и осторожно поцеловал в макушку.

— Я помню, – тихо проговорил он. – И я тебя люблю, Ласточка.

— Я помню. Дэннер… только ты быстренько, хорошо?

Но он вдруг ответил совсем не то, чего я так ждала.

— Ты будешь помнить. Ты все будешь помнить. Только уже по-другому. – Командир протянул руку и обхватил пальцами трубу – я видела, как вздулись жилы от напряжения, и этот вид сводил с ума, снова будил во мне тварь. Только уже какую-то незнакомую… эта тварь жаждала не только крови, но и плоти. Рвать зубами… Так вот, почему упыри нападают на людей…

А Дэннер встряхнул волосами, отбрасывая их за спину, и… полоснул ножом собственную руку.

— Ты что! – вскрикнула я. В нос ударил сладкий, восхитительный, желанный металлический аромат, закружил голову, возвратил сознание, и ледяной свинец слился с костей. Я ощутила, как ноздри у меня затрепетали, будто у лошади. Кожа лопнула как туго натянутая ткань, но кровь не спешила выступить, и Дэннер, стиснув зубы, резанул снова, рассекая багровые полосы старых шрамов. Такие шрамы тяжело разрезать, они защищают плоть как броня, но зубам они не воспрепятствуют... кожа послушно расступилась, давая дорогу моему избавлению… его жизни.

— Дэннер… – в ужасе залепетала я. – Ты что творишь?!

Он несколько раз сжал и разжал пальцы, усиливая кровоток. В ране набухла горячая, режущая теплом глаза, тяжелая алая капля. Лишь бы артерию не зацепил, мелькнула неуместная мысль, мелькнула и погасла, обреченно уступая дикому, темному торжеству.

— Спасаю тебя.

— Ты же нарушаешь устав! – Ничего умнее не придумала, да?.. – Ты же патрульный!

— Я тварь, а не патрульный. – Дэннер поднял голову, и я встретила то ли злостью, то ли отчаяньем горящий взгляд. – Прости меня.

Откуда только силы взялись… Я отчаянно замотала головой, задергалась в наручниках, заорала:

— Да иди ты! Не буду я тебя убивать!

— Не будешь, – успокоил Дэннер, деловито оглядывая свою руку – в ране уже застывала желтоватая пена сукровицы. – Моя смерть – моя забота.

Я осеклась.

— Ка-ак?.. То есть, ты выживешь?

Дэннер вздохнул.

— Ну, разумеется, выживу. И стану почетным донором. Прощай, Ласточка… – тихонько прибавил он и – сунул свою руку мне в зубы.

Кондор

Самое сложное в зоне боевых действий – это дышать.

Можно наловчиться не скользить по стылой крови, можно трупы перепрыгивать рефлекторно, можно, вообще, обмануть свое сознание и этот бег с препятствиями по пересеченной местности представить самой обыкновенной тренировкой – но вот запах…

Когда тебя и без того мутит – нюхать трупы становится совершенно невыносимо. Один раз я наступил на крысу и едва не отдавил ей длинный хвост. Многочисленные зверьки копошились среди покойников, и тоже невовремя оказывались под ногами. Боль почти лишала сознания, но Гверн не останавливался, и я бежал из последних сил. Хотя, это мне так, наверное, казалось, что я бегу, а на самом-то деле я едва-едва переставлял ноги.

Нужный дом чем-то напоминал наш Храм… а вообще-то, слово «дом» к этой бестолковой громадине не совсем применимо. Скорее, здание. Может, здесь когда-то был музей, или театр. Широкая мраморная лестница вела к дверям, в которые мог пройти конный отряд, спокойно и не толкаясь. Пес запрыгал вверх по ступенькам.

— Подожди, – взмолился я, невольно сгибаясь и хватаясь за рану, но Гверн и не подумал притормозить.

В просторном холле было светло и пыльно. Окись железа шибанула в нос, и желудок с готовностью вывернулся наизнанку. Сколько ж здесь народу полегло…

Хрустя битым стеклом, я двинулся вперед, зажав нос рукавом, оглядываясь и осторожно перешагивая трупы. Здесь, в отличие от городских улиц, большинство трупов разительно отличалось. Вот, слева оказались двое – можно сказать, небо и земля. Первый – крепкий и сильный, одетый в донельзя истрепанную рубаху, сапоги и застиранные штаны – заплатка на заплатке – сжимал монтировку. Этой самой монтировкой он, видимо, и пробил голову второго – очень полного, холеного, с мягкими, как у девушки, руками. Девичье впечатление довершали кольца и браслеты. На нем красовался добротный костюм из тонкой шерсти и белоснежная накрахмаленная рубашка. Бурые потеки подсохшей крови с нее уже никогда не отстирают... Толстяку повезло меньше, чем его противнику – у того только аккуратная дырка в сердце, а него полбашки разворочено.

Вот такой контраст и наблюдался повсюду. Здесь холеных валялось не в пример больше, чем рабочих.

Гверн же, не останавливаясь, пересек развороченный холл, ловко прыгая через тела и обходя перевернутую мебель, и побежал вверх по лестнице. Лестница не освещалась, и будто бы уводила в темноту. Я включил фонарь. Хотел подобрать валяющийся под ногами пистолет, но оценил свои силы и понял, что не смогу за ним наклониться. Ну и ладно, черт с ним…

На перилах висел еще один, касаясь ступеньки окровавленными пальцами. Интересно, им там вообще плевать на покойников? Трупы уже несколько дней лежат, а хоронить их никто, похоже, не собирается. Ага, зачем порядок наводить – они уже другой город захватили. Спасибо этому дому, пойдем к другому. А эти пусть так и гниют, чего им.

Вот, уроды.

Лестница, как и та, первая, казалась бесконечной. Не принимая в расчет высоченные потолки, она шла сквозь все три этажа, прорезая здание посередке. Наверху луч фонаря высветил наполненный темной кровью фонтан и еще двух покойников. Один сидел, привалившись спиной к бортику и свесив голову на грудь, другой раскинулся повыше – казавшаяся совсем белой в синеватом свете фонаря рука плавала в темно-красной жиже. Мамочки… это что ж надо сделать-то, чтобы кишки наружу вывернули?! Не твари – люди! Люди! Свои же…

Я уже не пытался гадать, что у них тут произошло. Такое было моему разуму как-то непостижимо.

Впереди из темноты вырисовывались чуть приоткрытые двойные двери – настоящие ворота. Гверн протиснулся в щель, я протиснулся следом.

…Я ожидал драки. В крайнем случае, перестрелки. Да чего угодно – с участием какого-нибудь врага, человека, там, или твари. Я так ожидал, что даже вошел в огромный темный зал с оружием наизготовку.

Но вариант, где Даклер, Тележкин, Лаура, Джанджи и Артур окажутся дружно залипшими в огромной паутине… Нет, даже в голову ни разу не пришло.

— Товарищ полковник, разрешите доложить! – при виде нас бодренько отчеканил Джереми. Я даже рот раскрыл.

— Ну… э… а… докладывай, в общем.

— Задание выполнено!

— Что?!

Гверн прыгал в дальнем углу и звонко лаял.

— Задание выполнено, – повторил Даклер. Я оглядел паутину. Белесые канаты тянулись во все стороны, от начала и до конца зала, цепляясь за стены, пол, мебель и высокий сводчатый потолок. Подойдя ближе, я посветил фонарем мимо Витькиного сапога (он оказался на уровне моих глаз) вглубь помещения. Отсюда амфитеатром поднимались скамьи, изгибались полукругом, следуя вычурной планировке. Паутина терялась в темноте вместе с рядами скамей.

— И что с вами делать? – проворчал я, отступая на шаг. – Где Казимир?

— В углу, – ответил Джанджи. – Его не видно.

— Казимир! – позвал я, осторожно приблизившись. Тут меня опять замутило, причем, уже не от запахов. Молодой человек был замотан паутиной как куколка – того и гляди, крылышки выпустит. С невольным стоном опустившись на пол и переждав вспышку боли, я принялся исследовать композицию. В глазах темнело, и фонарь не спасал, да, в довершение ко всему, Гверн крутился и всячески мешался. Руки тряслись так, что я, примерившись, было, к началу паутинных «пеленок» испугался заодно вскрыть несчастному глотку. Казимир казался бледнее обычного – если такое, вообще, возможно.