Кодзиро Сэридзава - Книга о Человеке

• Название: Книга о Человеке
• Автор: Кодзиро Сэридзава
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00139-8

Почитаемый во всем мире японский классик Кодзиро Сэридзава родился в 1896 году в рыбацкой деревне. Отец с матерью, фанатичные приверженцы религиозного учения Тэнри, бросили ребенка в раннем детстве. Человек непреклонной воли, Сэридзава преодолел все выпавшие на его долю испытания, поступил в Токийский университет, затем учился во Франции. Заболев в Париже туберкулезом и борясь со смертью, он осознал и сформулировал свое предназначение в литературе — «выразить в словах неизреченную волю Бога». Его роман «Умереть в Париже» выдвигался на соискание Нобелевской премии. В 1965 году Сэридзава сменил Ясунари Кавабату на посту председателя японского ПЕН-клуба.

«Книга о Человеке», следуя за «Книгой о Боге», продолжает знаменитую трилогию Кодзиро Сэридзавы, созданную им в последние годы жизни. В центре «Книги о Человеке», построенной на событиях как реальных, так и мистических, — размышления о том, как надо жить, чтобы отвечать своему божественному предназначению.

---

Видимо, теперь должен был начаться концерт, по крайней мере служащий отставил стол и начал двигать рояль. Те, кто был в зале, стали выходить на улицу. Вскоре потянулись к выходу и окружившие меня люди, и я наконец смог встать.

Стоянка снаружи была запружена людьми. Небесный сёгун, заметив меня, бросил:

— Председатель Общества проводил господина Накамуру до станции. А ты — домой?

Я позвал дочь, и она посадила меня в машину. Приехали. Дочь вернулась в концертный зал, а я вместе с Небесным сёгуном уселся на диване в гостиной и тяжело вздохнул.

С тех пор как я покинул зал, меня не оставляла одна мысль.

Шестьдесят лет назад на литературном факультете Сорбонны, в аудитории № 40, выступал любимый ученик Жида Анри К. с докладом на тему: «Место Андре Жида в современной литературе». В зале собрались не только студенты, но и просто почитатели творчества писателя, мужчины и женщины, человек триста. Зал был переполнен. И атмосфера в зале, и обстановка очень напоминали сегодняшнее мероприятие. Вместо Накамуры стоял и говорил Анри К. На моем месте сидел сам Жид. Я же сидел на пять рядов позади него…

Как только Анри закончил выступление, Жид подошел к нему, пожал руку, коротко поблагодарил и вышел вместе с ним из зала. Точно так же вел себя Небесный сёгун в отношении Накамуры.

Вернее, видя, как Небесный сёгун обходится с Накамурой, я внезапно вспомнил литературное собрание с Жидом шестидесятилетней давности.

И терялся в догадках, почему Небесный сёгун подражал Жиду.

Опустившись на диван в гостиной, я, разумеется, перво-наперво искренне поблагодарил Небесного сёгуна:

— Спасибо за услугу, очень тебе признателен.

Впервые я обращался к Небесному сёгуну с такими ласковыми словами. Некоторое время мы молчали, после чего Небесный сёгун тихо сказал:

— Бог радуется! Вчера был день радости Бога, сегодня — день твоей радости.

Мягкость его тона удивила меня, я поднял на него глаза, а он продолжал:

— Бог печалится, что твое творчество не оценено по достоинству в этой стране. Став писателем, ты провозгласил: «Литература облекает в слова неизреченную волю безмолвного Бога». Легко сказать, сделать трудно. Вот и ты много лет отдавал все силы, но в конце концов понял, что потерпел поражение. Поэтому приготовился к смерти. Совершил, так сказать, самоубийство в отношении журналистики. С того времени твое творчество перестали ценить в этой стране, не ценят и теперь. Но с тех пор как ты умер, чудесным образом подтвердилось твое убеждение, что литература облекает в слова неизреченную волю Бога. Бог возрадовался!.. Сколько было людей, которые, прочитав «Человеческую судьбу», перестали помышлять о самоубийстве! Как много людей обрели мужество продолжать жить!.. Потому что это и есть истинная литература!

— У меня нет таланта… я не способен создать подлинное произведение искусства, и мне стыдно за это перед Богом…

— Вот что, слушай внимательно! Бог, желая отблагодарить тебя за труд, выбрал самого выдающегося писателя этой страны и попросил высказаться о твоем творчестве. Я слышал, и ты слышал. Твои читатели были безмерно рады, что наконец-то ты оценен по достоинству. Бог тоже этому радовался… Ты начал писать, осознав, что именно в этом твое призвание, данное тебе Великой Природой. И на протяжении долгой жизни осуществлял свою волю, посвятив себя литературе. Поэтому, приступив к Спасению Мира, Бог попросил тебя помочь ему своим пером. И эти четыре года, отрекшись от своего «я», ты потрудился на славу. В награду Бог даровал тебе силы… Для Бога-Родителя Великой Природы все люди — возлюбленные чада, поэтому Он всем равно дает предназначение. Всякий, кто это поймет и всю жизнь будет стараться исполнить свое предназначение, обязательно преуспеет. А тому, кто, отбросив алчность и высокомерие, будет праведен душой. Бог дарует еще и удивительные силы. Разве не об этом ты пишешь в «Воле человека», в пятой части книги о Боге?

Я так расчувствовался, что не мог вымолвить ни слова.

— Вчера Бог радовался за все человечество. А сегодня рад за тебя! Ибо все, видевшие тебя сегодня, почувствовали, как в твоем облике проступает идея, которую ты хочешь выразить в «Воле человека». Перестань тревожиться о пятой части. Бог сказал, что тебе можно немного расслабиться…

Не в силах больше сдерживаться, я поднялся, вошел в кабинет, сел за широкий письменный стол и положил на него голову, слезы вскипели, я едва сдерживался.

Не знаю, как долго это продолжалось, но только, очнувшись, вижу — рядом со столом стоит Небесный сёгун. Смотрит на меня с грустью.

— Я только и делаю, что причиняю Богу беспокойство, я очень виноват! — сказал я, вытирая слезы.

Схватил шариковую ручку и склонился над рукописью. Эту великолепную шариковую ручку подарил мне Кэндзабуро Оэ, видимо, выискав где-то за границей: железная, толщиной и весом она напоминает мою любимую ручку «Монблан», писать ею очень удобно.

Этой ручкой я, воспрянув душой, вывел на листе бумаги: «12 глава» — и сказал себе: если я не приложу стараний, Оэ будет вправе посмеяться надо мной. Но тут вошла дочь и сообщила, что явилась госпожа Родительница.

Я не торопясь спустился вниз. Госпожа Родительница, уже облачившись в алое платье, ждала меня в комнате с циновками. Я поспешил извинился, что заставил себя ждать, и сел перед ней.

Госпожа Родительница сразу начала говорить. Голос у нее тихий, мне с моим тугим слухом правильно понять содержание ее слов трудно, но обычно я слушаю, ни о чем не беспокоясь, поскольку знаю, что после смогу внимательно прослушать запись на пленке. Однако на этот раз я был в смятении и, как ни напрягал слух, ничего не улавливал, только приходил в еще большее замешательство.

Какая досада! Не могу расслышать, о чем она говорит!.. Я постарался успокоиться. Не знаю, как долго это продолжалось, но наконец слова госпожи Родительницы понемногу начали достигать моего слуха.

— Второго декабря люди во всем мире узрят на острове Мальта в Средиземном море истинный образ того, чему так возрадовался Бог одиннадцатого ноября, и воспоют гимн ликования и благодарности. Смотри в этот день телевизор! Лидер коммунистической России Горбачев и лидер США Буш, впервые проникшись божественным духом, встретятся на Мальте, обсудят наиважнейшие проблемы мира, о которых печется Бог, и примут по ним решения… На этом холодная война закончится, и мы встретим новую зарю… Зарю «жизни, полной радости», предписанной Богом. Да, это первый шаг на пути к Спасению Мира. Отныне Бог во всех областях человеческой деятельности, в каждой узкоспециальной отрасли, отделив хорошее от плохого, устранив все лживое, пестуя все доброе, создаст прекрасную культуру, великолепную цивилизацию… То-то радость!

Да, Кодзиро, своим пером ты помогал Богу спасать мир. Бог доволен… Продолжай же своими книгами радовать людей! Бог хочет, чтобы ты писал еще лет тридцать… И чтобы тебя читали на протяжении тысячи, двух тысяч лет! Ради этого Бог дарует тебе «сокровище жизни». Второго декабря, в радостный день Мальты… Тогда ты действительно сможешь прожить еще долго-долго и насладиться в этом мире «жизнью, полной радости»… До сих пор я, чтобы тебя подвигнуть, ругала тебя, отчитывала, только и делала, что упрекала, и никогда ничем не радовала… Но сегодня, узнав, что Бог ниспосылает тебе «сокровище жизни», я поспешила к тебе, чтобы поскорее обрадовать… Спасибо за труды!

Госпожа Родительница ушла, а я не мог даже вымолвить слова благодарности, не мог приподняться, так и сидел на циновке и не проводил ее. Мне казалось, стоит мне пошевельнуться — и я разражусь рыданиями…

Глава двенадцатая

В последние, самые несчастливые для меня месяцы войны я читал французские и японские книги о жизни Иисуса Христа и христианстве — те, что отыскались в моей библиотеке. Во-первых, потому что мой названый брат, адмирал Хякутакэ, посоветовал исподволь готовить душу к послевоенной жизни, но также потому, что с приближением мира меня все сильнее захватывала радостно волнующая мысль о клятве, которую я и три моих товарищах дали в Отвиле на Пасху в тот год, когда мне было тридцать три, — встретиться вновь на Пасху через двадцать пять лет.

Расставаясь, мы говорили, как, посвятив эти двадцать пять лет избранной работе, вместе порадуемся при встрече, рассказывая друг другу о значительных результатах, которых смогли добиться.

Астроном Жак сказал, что приложит силы к изысканиям во всех тех областях, которые позволят человеку совершить полет в космос. Морис — что прекратит заниматься экономикой и будет помогать в работе отцу, имеющему бизнес на юге Франции, заботясь об общественной пользе. Жан, племянник знаменитого скульптора, — что бросит науку, чтобы заняться производством и продажей женской одежды, и прежде всего постарается освободить женщину от корсета.