Эмэ Бээкман - Возможность выбора

• Название: Возможность выбора
• Автор: Эмэ Бээкман
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-206-00112-0

Романы «Возможность выбора», «Возможность отречения», «Час равноденствия» посвящены проблемам современной женщины. Создание семьи, воспитание детей, преданность, ревность, любовь, предательство показаны в аспектах и ситуациях, во многом порожденных нравственным и морально-этическим состоянием современного общества.

---

Сильвия, теперь ты понимаешь, как Эрвин был привязан к своему брату. Пожилые уже люди, а все еще словно на одной пуповине.

Вильма откашлялась и высморкалась.

— Так я и сидела возле Эрвина — смотрю, слава богу, кажется, ему становится лучше. Только я с облегчением вздохнула, тут Эрвин схватился за сердце и как застонет, а лицо исказилось от боли. Я кинулась к телефону вызывать «неотложку». Пришлите кардиобригаду! — кричу в трубку. У человека инфаркт! Язвительный голос ответил: врач сам решит, что с больным. Так и приехала обычная бригада, сделали укол, и только потом они сами вызвали кардиолога. Эрвина увезли в больницу. Я шла рядом с носилками, когда его несли в машину. Держу его за руку, а он едва слышно шепчет: скоро мы с братом встретимся.

Ах, Сильвия, я просто не знаю, что мне делать. А что еще — соберусь с силами и позвоню в больницу. Так боюсь услышать страшную весть. Если он еще дышит, пойду к нему, подежурю ночью. Не знаю только, разрешат ли? Представления не имею, что там за порядки.

Сильвия! Ты меня слушаешь? Или я в пустоту говорю? Да, теперь я слышу, как тяжело ты дышишь, не всхлипывай, раскаяние не поможет. Откуда тебе было знать, что нельзя упоминать имя Михкеля. Я тебя ни в чем не виню, мы же не ясновидящие!

Не знаю, как все дальше сложится. Может, приеду ночевать к тебе, напьюсь в стельку. Во всяком случае, будь начеку.

— Буду начеку, — ответила Сильвия осипшим голосом, сама почти не слыша своих слов.

9

Кая долгое время не показывалась и не звонила. Сильвия тревожилась и чувствовала себя оскорбленной. И у Аннелийзы будто и не было бабушки. Лето перевалило за гребень, на деревьях висели маленькие, еще кислые яблоки, с кустов осыпалась смородина, крыжовник покрылся мучнистым налетом и высох, неухоженный газон в саду пожелтел — дождя давно не было. Скоро и осень — Сильвия махнула рукой на сад и на неубранный урожай и по вечерам предавалась наблюдению за тенями, которые становились все гуще. Отпуск она провела в четырех стенах, лениво убивая время, в этом году никаких серьезных работ по ремонту дома она не затевала. Главное — жить и быть, ежевечерне уверяла себя Сильвия, укладываясь спать; а каждое утро, вставая, повторяла: все нормально. На службе ее ничем не попрекали, да и мог ли вызвать в ком-то недовольство человек, который с тупым спокойствием и машинальной старательностью заполнял и оформлял необходимые документы, не вмешивался в интриги и честно отсиживал все собрания, на которых ему положено быть. Иногда Сильвии на ум вдруг приходила мысль: еще год и несколько месяцев — и ей стукнет полвека; эта пугавшая многих дата ее не очень волновала. Как и то обстоятельство, что Карл все еще не обратился к ней насчет оформления развода. Может быть, самое главное то, что ее оставили в покое. Совсем недавно Сильвия перестала носить обручальное кольцо, она чувствовала себя свободной и — опустошенной. Пусть каждый живет как умеет, не в ее власти что-то изменить или сделать лучше. Может, и неофициальная теща Карла Курмана разрешила свои проблемы сама, во всяком случае больше она встреч с Сильвией не искала, чтобы выложить ей новые вымогательские планы. Может быть, ей удалось снова уехать с обожаемым Гурамом куда-нибудь к теплому океану и забыть домашние передряги. Сильвии все больше нравилось быть безразличной и безучастной. И только тревога за Каю и Аннелийзу время от времени точила ее. Она не хотела звонить дочери сама — вдруг там окажется и возьмет трубку Карл. У него может создаться впечатление, что она соперничает с ним из-за симпатии дочери и внучки. Какие только дурацкие предположения не лезут ей в голову — отсутствие информации невольно заставляет фантазировать: может, Кая с Рейном уже и свадьбу сыграли? И хотя Сильвия привыкла считать себя позабытой и позаброшенной, при этой мысли у нее комок подступил к горлу. Но нет, несправедливо все-таки считать дочь невнимательной и черствой. К тому же в наши дни ни одно дело не идет как по маслу — с ходу никого не поженят. Приходилось терпеливо ждать. Может, это и к лучшему, она успеет накопить денег на свадебный подарок. Зачем тревожиться? Ее роль была предопределена сложившимися традициями.

Засуха прекратилась одновременно с ожиданием. Однажды вечером заморосил дождь и объявилась Кая. Дочь сурово глядела на мать, открывшую ей дверь, ее правая рука пряталась в кармане плотно облегающих брюк. Проронив приветствие, Кая решительно прошла в прихожую и принялась разглядывать вешалку и полку для шляп. Не обнаружив ничего подозрительного, она небрежным жестом раздвинула пальто и жакеты, будто чужая одежда могла быть спрятана за ними. Закончив проверку прихожей, Кая большими шагами направилась в гостиную и там тоже внимательно огляделась. Садиться не спешила — надо было все разнюхать еще и в кухне, ванной и других помещениях. Напоследок она рывком распахнула дверь спальни.

— Ну, так где же этот самый Михкель? И мальчишки? Подозрительно тихо в этом доме. Куда же подевался старик со своим выводком?

— Михкель умер, — ответила Сильвия, с трудом сдерживаясь.

— Ясное дело! — победоносно воскликнула Кая. — Насочиняла! И не стыдно тебе было врать родной дочери?

— Я ничего не врала, опомнись, каким тоном ты говоришь о покойном!

— Почему ты не позвала меня на похороны?

— Ты умчалась, не оставив адреса. Как в воду канула. А если бы со мной что случилось?

— С тобой ничего не случится, — отрезала Кая. — Куда мальчишки подевались?

— Переехали к бабушке. Их мать уже давно на том свете.

— Ты им, значит, не понравилась, раз не захотели остаться?

— Значит, не понравилась, мы ведь очень недолго пробыли вместе.

— Совсем ты завралась.

Да, вру, подумала Сильвия, вру последний раз, чтобы не остаться в глазах дочери вруньей. Она посоветовала Кае сесть и успокоиться. Но Кая продолжала стоять у окна и смотреть в сад. Сильвия пошла на кухню заняться делами, а больше для того, чтобы подавить раздражение.

Когда они наконец уселись в креслах и, вежливо подавая друг другу сахарницу, положили в кофе сахар, Кая предоставила Сильвии возможность излить душу. Прочувствованно, вытирая слезы, Сильвия стала рассказывать о Михкеле, у которого в Канаде был брат-близнец Эрвин. Однажды вечером Михкель получил телеграмму, в ней сообщалось, что в той далекой стране его брат умер от инфаркта. Они были похожи как две капли воды и душевно привязаны друг к другу. Года два назад, во время последнего визита Михкеля к брату, они там в Канаде нарядились совершенно одинаково, как в детстве, и очень веселились, глядя на замешательство людей. Михкель даже ходил вместо Эрвина в банк и с его правами ездил на машине. Перед расставанием канадский брат предложил: послушай, Михкель, а не выкинуть ли нам самый большой фокус — я поеду вместо тебя в Эстонию, стану там отцом твоих сыновей, и у меня начнется совершенно новая жизнь, ты же тяни здесь на себе эту треклятую строительную фирму, я ею сыт по горло, а тебе, может быть, будет даже интересно. И попутешествовать сможешь сколько душе угодно. Эрвин обдумал все до малейших деталей: согласие Михкеля остаться вместо него в Канаде совсем не значит, что он должен забыть свой дом. Будет иногда приезжать в гости к нему и к сыновьям, опять же детям радость: дядя из Америки приехал! Вот интересно, узнают ли они, что это отец приехал их навестить.

Между прочим, по профессии близнецы были строительными инженерами, Михкель на удивление хорошо знал английский язык, в Канаде он вполне справился бы.

Увы, они были недостаточно молоды, чтобы осуществить эту фантастическую идею. Михкель не раз сожалел, что повседневная текучка свела на нет его былую предприимчивость и умение чувствовать себя на коне в любых обстоятельствах. Вот потому-то он и обуздал фантазии своего брата: знаешь, Эрвин, я на твоем месте, может быть, и справлюсь, но вот справишься ли ты на моем? У меня там машина — сущее старье, на покупку новой не хватило деньжат, ты же совсем отвык ходить на своих двоих. И ребята порядочные сорванцы, сумеешь ли ты держать их в узде.

Кая слушала Сильвию с интересом. Как-никак совсем иначе, чем у других. А что до Сильвии — так ведь она ничего не солгала. Близнецы и вправду скончались от инфаркта почти одновременно. Что с того, что Михкель в Торонто, а Эрвин в Таллинне, а не наоборот, как она рассказала Кае. А может, они все-таки обменялись судьбами и в последние годы канадский Михкель жил в Эстонии под именем Эрвина? Так или иначе, ни того, ни другого в списке живых уже нет. Вильма никогда не узнает, что Сильвия еще раз ступила на путь лжи — лжи во спасение — и выдала жизненный путь ее Эрвина за жизнь своего никогда не существовавшего мужа.

— Даже жалко этих симпатичных близнецов, — смягчилась Кая.

У Сильвии снова слезы набежали на глаза. И она опять устыдилась, что в тот вечер в саду расстроила Вильминого Эрвина, вынудив его лгать по телефону. Сильвия поклялась себе: сегодня — последний раз, никогда больше не будет она нести небылицы. До чего же противно — вот так изворачиваться, крупицы правды теряются в нагромождении вранья, все вокруг начинает казаться фальшивым и липким, пропадает доверие к себе и к другим, и чудится, будто люди только и знают что притворяться и пускать пыль в глаза.