Леонид Платов - Птица Маук

• Название: Птица Маук
• Автор: Леонид Платов
• Жанр: Научная Фантастика

Одной из наиболее увлекательных загадок Арктики в течение долгого времени была так называемая «Земля Санникова». Еще совсем недавно, в мае 1946 года, в научных кругах была высказана новая догадка по поводу появления и исчезновения этой таинственной земли.

Предлагаемая вниманию читателя киноповесть «Птица Маук» написана по мотивам научно-фантастического романа академика В. А. Обручева «Земля Санникова». Сюжет сценария значительно изменен по сравнению с сюжетом романа.

Общая научная редакция киноповести осуществлена академиком В. Обручевым, консультация по вопросам истории материальной культуры — доктором исторических наук В. Никольским.

---

С лихорадочной поспешностью беглецы свалили несколько небольших деревьев, связали поясами, двинулись на плоту, отталкиваясь шестами.

Все глубже и глубже шест уходит в воду. Волны покачивают плот:

На образовавшихся островках жмутся друг к другу звери. Плещет, обгоняя плот, волна.

Приминая деревья, как траву, с гор ползут ледники.

— Конец земли, — бормочет Рау.

— Что ты, Рау?

— Смерть за спиной, Нерхо, смерть.

Рау и Нерхо взбираются по склону к пещере, где укрылись онкилоны. Здесь же ищут убежище уцелевшие звери.

…Багровое солнце повисло над снеговыми горами, освещая затопленную котловину, поваленный лес и льды, вплотную придвинувшиеся к воде. Все очертания необычайно четки сейчас, так как купол тумана исчез над островом, рассеялись теплые испарения.

…Рау греет иззябшие руки у костра. Мрачные, темные своды. Мерцая, затухают уголья.

Нерхо и Горюнов всматриваются в осеннее небо, затянутое тучами. Птицы покидают оледенелый остров, улетают на Большую землю. С завистью следит £Гер* хо за полетом птиц.

— Месть Маук, — шопотом говорит Рау.

Поднял голову, в упор взглянул на Горюнова:

— Месть Маук тебе. Ты погубил нас всех, нашу землю, наших детей.

Покосился на неподвижного Нерхо:

— И Кеюлькана ты погубил. Где Кеюлькан, который поверил тебе?

Из глубины пещеры доносится монотонный погребальный плач.

…Сумерки. Неподвижные фигуры онкилонов у затухающего костра. Невидящими глазами они смотрят на Горюнова, который сидит у входа.

Рау говорит, и даже злобы нет в его угасшем, лишённом интонации голосе:

— Маук победила тебя, Горюн. Маук победила нас всех. Мы пойманы, обречены, мертвы. Ты верил в свое колдовство, — оно не спасло нас. Маук сильнее тебя, Горюн.

Группы людей, оцепеневших в отчаянии, почти сливаются с серыми стенами пещеры. Оцепенение это перейдет потом в сон, мертвый сон в смерть, и пещера станет их каменной гробницей.

Горюнов не отвечает Рау, смотрит непрерывно туда, где зашло солнце, где еще теплится на горизонте «край дня» — узкая светлая полоска.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ «КТО ТЫ, МАЛ ЬЧИК?»

На стене каюты раскачивается портрет молодого человека в студенческой тужурке. Лампа под абажуром, наглухо прикрепленная к столу, позвякивает стеклянными подвесками. Две головы склонились над прокладкой пути. Это начальник гидрографической экспедиции и капитан ледокола «Федор Горюнов», которых мы видели в прологе.

— Осталось совсем немного, — говорит начальник экспедиции, выпрямляясь. — Последние гидрографические станции.

— Надо успеть до темноты.

— Зависит ото льда. Как разводья?..

Распахнулась дверь, и клубы холодного воздуха ворвались в каюту.

— Вернулся летчик! — крикнули с порога.

Капитан с шумом отодвинул кожаное кресло.

— Ну?..

Капитан и начальник экспедиции с напряжением смотрят на дверь.

Входит молодой пилот, держа на руках бесчувственное тело Кеюлькана. Каюта заполнилась участниками экспедиции.

Взволнованно переговариваются:

— Где нашли его?

— Совсем мальчик.

— Как попал на лед?

— Жив он?

Бережно поддерживая Кеюлькана, лежащего койке, врач поит его из фляжки.

— Полное истощение сил, — бросает врач начальнику экспедиции.

Голова Кеюлькана — глаза закрыты попрежнему — бессильно упала на подушку.

— Спит, — произнес кто-то удивленно.

Все на цыпочках выходят.

Коридор перед дверью каюты. Взад и вперед шагает летчик, оберегая сон спасенного им человека.

То и дело в иллюминатор засматривают чьи-нибудь любопытные глаза.

— Спит?

Летчик кивает со строгим лицом, предостерегающе подняв палец.

— Еще спит?.. О!..

Палуба. Прозрачные полярные сумерки. Два матроса разматывают бухту троса. Мимо пробегает третий матрос. Они прерывают работу, чтобы спросить.

— Ну, как?

— Спит еще.

Доктор проходит через каюту гидробиологов, где те разглядывают в микроскоп свой сегодняшний улов. Все провожают доктора взглядом.

— Как ваш пациент, доктор?

— Спит.

Коридор перед дверью каюты. Летчик прислушался, осторожно приоткрыл дверь, заглянул внутрь.

Каюта снова заполнилась людьми.

Кеюлькан не шевелится. Тем больший контраст с его неподвижным вытянутым телом составляют широко открытые глаза, живые, темные, блестящие.

Начальник экспедиции присел на край постели, спросил ласково:

— Кто ты, мальчик? Эвенк? Эскимос?

Повторил тот же вопрос по-эвепкийски, по-эскимосски.

Кеюлькан молчит, переводя испытующий взгляд с одного лица на другое.

Капитан наклонился над подушкой:

— Как ты попал туда? Так далеко от земли?

Кеюлькан продолжает молчать.

Летчик наклоняется с другой стороны подушки:

— Скажи же хоть что-нибудь? Куда ты шел?

Кеюлькан посмотрел на него, после паузы сказал, неуверенно выговаривая трудное слово:

— Ленинград.

Эрители взволнованы.

— Ленинград? Он сказал: Ленинград?

Но глаза Кеюлькана округлились от удивления. Все смотрят по направлению его взгляда. Вдоль стены лежат пустые гидрографические буи.

Кеюлькан проворно спрыгнул с койки, подбежал к стене. Сев на корточки, с лихорадочной поспешностью осматривает буи один за другим. Капсюли пусты.

Кеюлькан испуганно оглянулся. Шарит за пазухой. Лицо прояснилось. Вытащил капсюль, привешенный на шнурке, вставил в один из пустых буев и торжественно подал пилоту. Тот, недоумевая, передал капитану. Тот, в свою очередь, — начальнику экспедиции, а он уже, при благоговейном молчании присутствующих, вытащил из капсюля записку.

Это известная записка на трех языках с просьбой адресовать ответ о координатах в Ленинград, в Арктический институт. Начальник экспедиции перевернул ее. На обороте нацарапано:

«К северо-северо-востоку от мыса Иркапий в океане народ онкилонов терпит бедствие. Если не пришлете корабль до зимы, мы погибли».

Начальник обернулся к Кеюлькану:

— Кто писал это?

— Горюн.

— Кто? Как ты сказал?

— Горюн.

— Мальчик, ты видел его? Какой он? Опиши, какой он.

Кеюлькан выпрямился. Осанка сразу стала величавой, голос окреп.

— Такого роста.

Все недоверчиво проследили взмах руки Кеюлькана.

— Такие глаза. — Кеюлькан вытаращил глаза и обвел вокруг руками. — Плечом сдвигает горы.

Кеюлькан говорит протяжно и коверкая русские слова, но это придает его речи особую, медлительную торжественность. Это не просто ответ, это эпическое повествование о необыкновенном человеке, могучем и добром чародее.

— Звери слушаются его и деревья рассказывают ему о прошлом.

Пилот и капитан удивленно переглядываются.

— Сильнее всех. Сильнее Маук. Стоит ему протянуть руку, — и Птица роняет с неба крыло, и он делает из него копье.

Начальник переводит взгляд с Кеюлькана на раскачивающийся портрет на стене. Там изображен молодой человек в косоворотке, в расстегнутой студенческой тужурке. Худое, очёнь доброе лицо. Усталые светлые глаза под высоким лбом.

— Мальчик рассказывает сказки, Горюнов был человеком обыкновенного роста. Таким, как вы, как я…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ СОЛНЦЕ ВОСХОДИТ НОЧЬЮ

Падают крупные хлопья снега. Горюнов сидит на камне. Он безучастен ко всему окружающему. Снег ложится на его плечи, нависает на бровях.

Опершись подбородком на руку, Горюнов смотрит вдаль, слегка сощурясь, как бы оцепенев в своем раздумьи.

За спиной его появляется Нерхо и тихо садится рядом.

Снег перестал.

Глубокое ночное небо выгнулось над долиной. Нерхо и Горюнов неподвижны попрежнему. И вот странный свет начинает струиться с неба. Над островерхими соснами и зубчатым гребнем гор в тишине развертывается сияющий занавес. Складки его переливаются, темнеют, точно их шевелит ветер.

Голова Нерхо запрокинута. Горюнов не поднимает головы.

Сияние потухло. Снова темно. И вдруг какие-то пятна пробежали по небу, скрылись. Появились опять.

Нерхо сильно трясет Горюнова за плечо.

— Горюн, что это? Смотри.

— Что тебе, Нерхо?

Поднял голову. Дрожащий луч скользнул через весь небосвод. Исчез за гребнем горы.

Горюнов бежит по склону вверх, спотыхается о льдины, продираясь через бурелом, проваливаясь в снегу. Нерхо спешит за ним.

Они на гребне кратера. …..

Во мраке полярной ночи снова вспыхнул далекий спет. Где-то там, на горизонте, за льдами. На миг луч осветил оцепеневших Горюнова и Нерхо, быстро уполз в сторону.

Нерхо кричит:

— Новое солнце восходит, Горюн!

— Прожектор!

У входа в пещеру еще тлеет костер. Горюнов кричит Нерхо: