Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

К ночи прибыли в Муттен остальные вьюки, тянувшиеся из Шахенталя чрез Росштокский хребет, а вслед за ними спустился с перевала и ариергард. Таким образом силы Розенберга возросли приблизительно тысяч до семи, но и Массена получил также подкрепление, так что в Швице сосредоточилось никак не меньше 10,000 человек. Ночь и утро прошли спокойно; нового нападения Русские совсем не ожидали, под влиянием вчерашнего дела, принятого за победу. А между тем готовился решительный удар. Три французские колонны с артиллериею и застрельщиками появились по обеим сторонам реки и повели наступление бойко и решительно; цепи застрельщиков протягивались за их фланги, занимая скаты гор. Передовые посты Русских отступили, авангарду приказано было оттягивать назад, не завязывая серьезного дела; он это и исполнил, лишь по временам давая французской цепи острастку внезапными ударами, да из цепи русских стрелков храбрецы осаживали штыками неприятельских налетов. Тем временем Розенберг придвинул свои главные силы на несколько сот шагов вперед и вытянул их в две линии поперек долины, а отступавшему авангарду отдал приказание, приблизясь к первой линии, раздаться вправо и влево и быстро отходить к флангам. Маневр был исполнен вполне хорошо, и колонны французские внезапно очутились пред грозным строем, занимавшим всю ширину долины. Артиллерия французская открыла огонь, пехота стала развертываться в линии, продолжая наступление с барабанным боем и музыкой; русская первая линия, подпустив неприятеля на ружейный выстрел, дала залп и разом, с криком ура, бросилась в атаку.

Французы были ошеломлены, стали приостанавливаться, заминаться, открывать местами беглый огонь; но русские батальоны приближались так стремительно и грозно, что и мгновения нельзя было терять. Колебание продолжалось не долго: центр неприятеля дрогнул и побежал, не выждав удара; фланговые колонны, более слабые числом, последовали его примеру. Русские продолжали наступление яростно и дошли до такой степени возбуждения, что некоторые батальоны второй линии опережали первую, дабы добраться до неприятеля. Опрокинувшийся зарядный ящик загородил дорогу, по которой отступала французская артиллерия; в больной суматохе не успели во время очистить ей путь, и 5 орудий достались Русским. Очевидец говорит, что трудно себе представить какою паникою были объяты Французы; они потеряли всякое присутствие духа и бежали без оглядки в смертном ужасе 7. Ариергард их остановился было для отпора при устье ущелья, в очень крепкой позиции, усиленной заранее укреплениями, но атакованный с фронта и обойденный с фланга, не выстоял, бежал. На мосту чрез р. Муотту, где столпились бежавшие, ариергард снова пытался остановить бурное преследование, но опять без всякого успеха, и поплатился тут еще двумя орудиями, которые были тотчас обращены против беглецов и провожали их толпы французскими ядрами. Трудность преследования заключалась для Русских лишь в том, чтобы догнать бегущих, на что не хватало сил, до того поспешно и беспорядочно было бегство. Где удавалось настигнуть Французов, там их рубили и кололи почти безотпорно; пленные сдавались целыми толпами. Поражение нанесено было такое полное, и Французы приведены в такое расстройство, что начали устраиваться только позади Швица, а русские войска прекратили преследование лишь при выходе из ущелья, передовые же отряды дошли до самого Швица и Брунена, заняв последний.

Так кончилось это знаменитое сражение, составляющее один из самых блестящих подвигов русского оружия. Корпус Розенберга сослужил 20 сентября большую службу и не только выполнил свою трудную задачу с полным успехом, но сделал больше, чем рассчитывал сам Суворов. Весь ход этого кровопролитного сражения был таков, как будто происходил в присутствии и под руководством Суворова; войска дрались с одушевлением, трудно поддающимся описанию. Ребиндер и Милорадович были выступающими героями дня; незаметный, как бы исчезающий в присутствии других Суворовских сподвижников Розенберг доказал свое право на место в их блестящей плеяде. Розенберг не пользовался такою любовью войск, как другие, он был генерал особой категории и школы, его недолюбливал и Суворов; но не все дурное, ему приписываемое, было справедливо. Кто не любим, тот и виноват. На другой день после Нови, когда корпус Розенберга, преследуя Французов, был внезапно остановлен и остался в бездействии, все винили в этом его, Розенберга, а между тем он получил на то положительное приказание от Суворова 2. Сентября 19, во время усиленной рекогносцировки Французов, авангард Ребиндера не был в скорости поддержан Розенбергом; стали говорить, что причиною тому личная неприязнь Розенберга к Ребиндеру, тогда как гораздо легче было подобрать десяток других более простых объяснений, тем паче, что Розенберг был тут главным начальником и нанося умышленный вред своему авангарду, он делал бы зло самому себе. В настоящем случае, в бою 20 сентября, Розенберг вел себя безукоризненно: принял отличную диспозицию, ездил по фронту войск, ободрял солдат, приказывал не терять времени на пустую перестрелку, а драться по-Суворовски, работая штыком. Есть известие, будто Суворов не был доволен сражением в Муттентале и обошел Розенберга в представлении к наградам, но это сведение страдает нелогичностью и натяжкой, а потому не заслуживает веры. Гораздо достовернее другое, утверждающее, что 20 сентября примирило Суворова с Розенбергом и исправило их взаимные отношения 8.

Сражение 20 сентября не оценено по своему достоинству до сих пор иностранными писателями, а Французы говорят о нем не иначе, как под сурдинкой. Они понесли тут огромные потери, точный итог которых трудно определить по разноречивости сведений, но его надо искать между пределами 3-4000 человек. Одних пленных взято больше 1000, в том числе генерал и 15 офицеров. Потеря Русских нигде не показана; из хода дела видно, что она должна быть несравненно ниже французской. Поселяне и казаки всю ночь и следующее утро подбирали раненых, сносили их в большой каменный дом в Муттене и рыли могилы для убитых. Взятые у неприятеля пушки были заклепаны и зарыты в землю. У убитых Французов оказалось не мало съестного: водка и вино в маленьких плоских скляницах, сыр, хлеб, сухари и т. и.; у редкого из них не было денег или ценных вещей; все это конечно было обобрано Русскими. Кроме того, не вдалеке от Швица, в лесу, казаки нашли несколько мешков с сорочинским пшеном, сыром, колбасами и другими припасами, - вероятно маркитанские запасы, брошенные при поспешном бегстве. Авангард, получивший таким образом добычу, разговелся в этот вечер горячим, наварив в водоносных фляжках похлебку из разных разностей 2.

Ночь прошла спокойно, неприятель смирно стоял в своей позиции за Швицем, не трогаясь с места; казачьи разъезды невозбранно сновали под городом. Русские отдохнули и повеселели. В эту же ночь, или под утро, Розенберг получил от Суворова приказание - начать движение для присоединения к главным силам. Трудна была эта задача, в виду многочисленного неприятеля с тыла и горы Брагель впереди; но нравственное влияние победы сгладило неравенство положения Русских с Французами. Розенберг прибегнул еще к хитрости: он послал в Швиц приказание - заготовить хлеба, мяса и вина на 12,000 Русских, которые должны вступить в город, что конечно тотчас же сделалось известным французам. Целый день они прождали нападения Русских; только к вечеру напало на Массену сомнение, и он решился сделать рекогносцировку. Но Розенберг выступил еще с утра, и хотя Французы погнались за ним по Муттенталю, до горы Брагель, однако не могли настичь даже ариергарда. Побитый и обманутый Массена оставил в Муттентале несколько батальонов, а прочие свои войска повел кружным путем, чрез Эйнзидельн, на соединение с Молитором. Впоследствии, в 1807 году, беседуя с одним русским генералом, Массена вспомнил Суворова, хвалил его военные дарования и сказал, что никогда не простит ему одного выигранного им в Швейцарии перехода 9.

В Муттене Французы нашли целый госпиталь. Не имея возможности везти за собою тяжелораненых, Суворов велел оставить их здесь с лекарем, несколькими фельдшерами и офицером, знавшим французский язык. Офицер был снабжен письмом к начальнику первых французских войск, которые вступят в Муттенталь; великодушию их поручались русские раненые. Таких раненых после Розенберга осталось - до 600 человек Русских и больше 1,000 Французов. Офицер, штабс-капитан Селявин, возвратился в Россию в следующем году, с засвидетельствованным Французским правительством документом о прекрасном исполнении возложенного на него Суворовым поручения 2.

Тем временем корпус Розенберга шел форсированным маршем, почему и успел подняться на гору Брагель до французской погони. Переход чрез Брагель был Розенбергу затруднительнее, чем Суворову, потому что выпал свежий снег и продолжал идти вперемежку с мелким дождем, при сильном, холодном ветре. Вьюки растянулись, ночи приходилось проводить почти без огней, на мокрой земле. Всюду виднелись еще свежие следы недавних побоищ, но тела русских убитых были похоронены. Наконец 23 числа войска прибыли к Гларису и здесь имели утешение несколько подкрепить свои силы. Достался ли Русским французский продовольственный магазин, или был сделан сбор припасов с городских жителей, но только каждый солдат получил понемногу пшеничных сухарей и по фунту сыра 2.