Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

• Название: Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012000-1

Добро пожаловать в Мир Реки!

В мир самой увлекательной и самой своебразной саги за всю историю приключенческой научной фантастики!

Добро пожаловать в Мир Реки!

В мир, порожденный полетом воображения первого Великого мастера фантастики нового тысячелетия — Филипа Хосе Фармера! В мир странной планеты, опоясанной миллиономильной Рекой. Рекой, на берегах которой загадочные «творцы» создали «искусственный рай». «Рай», в котором возрождаются все люди, жившие когда-то на Земле. Возрождаются на берегах Великой Реки…

---

— Ты не хочешь чего-нибудь съесть? — прозвучал вопрос грека на эсперанто, лингва франка Реки. — Воскрешение вызывает аппетит. Или так мне говорили.

Новичок, высокий и худощавый, с приятным лицом и синевато-серыми глазами, нетвердо помотал головой.

— Нет, спасибо, — ответил он на том же языке. — Последнее, что я помню — это орава каннибалов, всаживающих в меня ножи. Они хотели, чтобы я остался на обед, лучше не скажешь. — И расхохотался во всю глотку. — В сущности, полагаю, на обед у них был я. И это на какое-то время отбило у меня охоту к еде.

— Каннибалы! — ахнула поблизости какая-то женщина, и ее лицо слегка позеленело. — Но ведь пища с грейлстоунов…

— У каждого свой вкус, — заметил Сократ, пожав плечами. — И одним людям труднее угодить, чем другим.

Открыв свой грааль, философ вытащил бекон, латук и сандвич с помидором. Основательно откусив, он показал свою еду соседу. — Ты твердо отказываешься? Или, возможно, чашечка кофе лучше подошла бы тебе?

— Может быть, через несколько минут, — ответил незнакомец. Его взгляд скользнул по толпе. Наконец, он остановился на Боуи, приметном своей светлой кожей и волнистыми рыжими волосами.

— Кажется, я слышал твое имя, — пробормотал новичок в изумлении.

Боуи нахмурился. Голос звучал по-знакомому.

— Ты не узнаешь меня, Джим?! — вскричал тот, обуреваемый сильными чувствами. — Ах ты старый сукин сын.

Боуи от удивления разинул рот. Все в Мире Реки возрождались в двадцатипятилетием возрасте и полностью безволосыми. Мужчине, голос которого он услышал, было пятьдесят, когда они в последний раз виделись. Он воззрился на вновь прибывшего, пытаясь совместить его облик с тем, который помнил. Глаза новичка, синевато-серые, как и у Джима, «глаза убийцы», как называли их мексиканцы, разрешили его сомнения. Его рот расплылся в бурной улыбке.

— Чтоб мне стать аллигатором с хвостом колечком! — воскликнул он. — Дэви Крокетт!

Они обнялись со слезами на глазах.

— Немало прошло после Аламо, — заметил Боуи.

— Не так уж и много, — хмуро отозвался Крокетт. — Но мы можем поговорить об этом позднее. Как ты?

Прежде чем Боуи успел ответить, Крокетт повернулся к Сократу.

— Пожалуй, я выпью кофе, дружище. И, наверное, откушу разок-другой от этого сандвича. Всякий раз, как встречу старого приятеля, чувствую голод.

— Там, на Земле, — сказал Боуи несколько минут спустя, наблюдая, как его старый друг поглощает все, что ему предлагают великодушные горожане, — все что угодно вызывало у тебя голод. Не могу сказать, что ты сильно изменился.

— Мне доводилось есть куда лучше прежнего со Дня Воскрешения, — промычал Крокетт между двумя откусываниями. — Жизнь чуток легче, когда не нужно охотиться, чтобы хоть чего-то пожрать. — Он обвел рукой всю видимую окрестность. — Кто живет в здешних краях? — спросил он, выделив из толпы нескольких женщин попривлекательней. Они носили полотенца вокруг талии, точно набедренники, а грудь оставляли обнаженной. Крокетт ухмыльнулся. — Как я понял, чужаки. Но не то, чтобы не мне не нравился их стиль одежды.

Боуи закудахтал.

— Для них чужаки как раз мы. Большинство здешнего народа — древние греки, как мой приятель Сократ. Одни из Афин, другие из Спарты. А остальные — отдельные техасцы нашей эпохи, немного французов пятнадцатого века, и еще несколько дюжин из разных периодов и мест. Вот этот, Билл Мейсон — из двадцатого века. Он сказал мне, что мы стали знаменитостями после того, как умерли. Наши имена попали в исторические книжки и во всякое такое.

— Обо мне сочинили песню, — самодовольно сообщил Крокетт. — Я научился кое-каким куплетикам от хорошенькой юной леди чуть ниже по Реке. Хочешь послушать?

И, не дожидаясь ответа, запел. Боуи скорчил рожу. После воскрешения голос Крокетта не стал лучше. Он по-прежнему звучал, точно у страдающей лягушки-быка.

— Хватит, прекрати! — велел он, как только бравый переселенец с Дикого Запада закончил первый куплет. — Пора возвращаться в нашу хижину. Мы живем втроем: я, Сократ и Мейсон. Там полно места. Хочешь поселиться у нас?

— А другие не против? — спросил Крокетт. — Не хочу никому навязываться.

— Со мной все в порядке, — сказал Мейсон, который, проходя мимо, услышал вопрос. Он пожал Крокетту руку. Приземистый и кряжистый парень, он казался карликом рядом с обоими шестифутовыми друзьями с Запада. — Я преподавал историю там, на Земле. Поговорить с кем-то вроде тебя, это все равно, как если бы мечты сбылись.

— У меня также нет возражений, — добавил Сократ. И улыбнулся. Крепко сбитый, с небольшим лицом и круглыми глазами, он отличался гротескным уродством. — Наш дом — твой дом.

— Вы оба очень добры, — сказал Крокетт. Улыбнулся и кивнул привлекательной женщине, прошедшей мимо них. — Нет проблем с женщинами или чего-то такого?

— Я посещал нескольких леди, — сказал Боуи, и его синие глаза заискрились, — но ничего серьезного. Неохота себя связывать. То же самое касается и Билла. А Сократу хватило его прежней женушки.

— Все мужчины должны жениться, — торжественно провозгласил философ. — Если тебе достанется хорошая жена, ты будешь счастлив и удовлетворен. Если достанется дурная, станешь философом. — Безмятежно пожал плечами и улыбнулся. — Я примечательный философ.

Крокетт прыснул.

— Не сомневаюсь. Вашу хибару легко найти?

— Вверх по склону, примерно в сотне ярдов от города, — ответил Боуи. — А что? Куда ты идешь?

— Да тут одна маленькая леди подмигнула мне, пока вы, простаки, зевали, — сказал Крокетт, подбирая грааль и полотенца. — Думаю, я потрачу немного времени, чтобы узнать ее лучше. Вечерком приду.

Затем на миг всякое добродушие испарилось с его физиономии, и голос стал ледяным:

— И тогда мы поговорим об Аламо, Джим. И о нашем приятеле Сант-Аннушке.

2

Пятеро собрались у ревущего костра в ту ночь. Крокетт появился у хижины Боуи на закате, широко улыбаясь, но отказываясь сказать хоть что-нибудь о том, чем занимался весь день.

— Я слишком джентльмен, чтобы распускать язык, — ответил он на всех их вопросы.

Никто не видел смысла в том, чтобы упомянуть, что его избранницей была Клио Афинская, славившаяся в здешней общине своей исключительной любвеобильностью. Он довольно скоро о ней услышит, как в свое время Боуи и Мейсон. И многие другие.

Пятым в их обществе был человек с тихим голосом, который откликался на имя Исаак. Высокий, прекрасно сложенный, с примечательными чертами лица и темно-русыми волосами, и с глазами, столь печальными, каких Боуи ни у кого прежде не видел. Склонный к уединению, этот человек жил сам по себе на краю леса.

И хотя он не страдал приверженностью к жвачке грез, по ночам его преследовали кошмары, которые он отказывался с кем-либо обсуждать. Часто в полуночные часы его крики долетали до города, вызывая у всех, кто их слышал, холодную дрожь. Многие из греков считали, что он проклят богами. Несколько раз в неделю, ближе к ночи, Исаак появлялся у хижины Боуи, чтобы молча посидеть у огня. И, хотя он бегло изъяснялся на латыни, греческом и эсперанто, он редко что-либо говорил, если только к нему непосредственно не обращались; и даже тогда его ответы были коротки и по существу. Сократ полагал, что Исаак голодает по человеческому обществу, но не по ответственности дружбы. Боуи, которому доводилось встречать похожих людей в пограничье, всегда сердечно приветствовал гостя.

— Ты помнишь, как умер? — спросил Крокетт, небрежно пошевеливая в огненных лоскутьях костра бамбуковой палкой. — Не здесь, а в первый раз, на Земле?

Вопрос мог касаться каждого, но он задал его именно Боуи. И техасец ответил ему:

— Я довольно здорово измотался ко времени, когда по мою душу пришли мексиканцы. И пневмония, и сломанные ребра, и все, что хотите, словом, карты были выложены. Не то чтобы это много значило для верховых. У них глаза были налиты кровью, если ты понимаешь, о чем я. — Он сделал паузу, как если бы мысленно перебирал все подробности. — Я сидел, прислонившись к задней стене, когда услышал, как они едут. И решил: это лучше, чем помереть в постели. Когда они в конце концов поперли на меня, я одарил одного свинцом в грудь, а другому ножом вспорол кишки. Тут меня подвели ноги, и я рухнул на пол. Наверное, прямо тогда я и умер. Потому что следующее, что я помню — это как пробудился на травке у Реки, как и все прочие, четыре года назад.

— Они выволокли твое тело во двор и подбрасывали, ловя на штыки, — сказал Крокетт. И, содрогнувшись, уставился в жаркий огонь. — Солдаты отменно тебя мертвого изуродовали. И то же самое сделали с несколькими другими. Отвратительное было зрелище. Я видел все от начала до конца.

— Видел? — в изумлении переспросил Боуи. — Значит, ты уцелел, когда мексы взяли форт?