Макс Крест - Поколение войны

• Название: Поколение войны
• Автор: Макс Крест
• Жанр: Фэнтези

Изначально мир не был разделён. Огромные просторы. Невообразимые порой места, поражающие глаза своим великолепием. Порой населённые, порой — нет. Каждый из народов, живших в этом мире, что называли «Царством равных», занимал свою нишу и смиренно жил в ней. Конечно, так было не всегда, но было. Ангелы — тёмные и светлые, парили в небесах и закладывали свои города близ невысоких гор в более южных краях, хотя встречались и на севере. Так же серафимы, нефилимы, валькирии — всем неба хватало. На земле жили народы берсерков и демонов. В недрах вод тоже кипела жизнь, хотя и не очень любила это показывать, находясь чаще в глубинах и почти не выходя на сушу.

И нокто ни с кем не воевал.

Этот порядок стал таковым не без нынешних Хранителей мира — трёх братьев ангелов: Семангелофа, Сеноя и Сансеноя. Они были на этом посту уже давно. Ровно с того момента, как его освободили их предшественники, обучив всему, что знали сами, молодых тогда ангелов. Видимо, так устроен этот мир, что ангелины никогда не приносят потомство более двух детей. Никогда! Исключением являются только будущие Хранители. Их всегда трое, и они всегда братья. Их судьба предопределена с первого крика, с первых трепыханий ещё крошечных крыл. За ними прилетают Хранители ровно в тот день, когда их мать родит вновь — это Закон.

И вот настал день, когда вновь родилась тройня.

---

— Погиб.

Каменное лицо, с которым было произнесено это слово, подействовало на девушку. Она хотела было выдать ещё одну гневную тираду, но замолкла с приоткрытым ртом. Сглотнула, продышалась.

— Извини. Мне сказали только, что Арвинг ранен.

— Ничего — он погиб в бою.

— Кто ещё?

— Из тех, кого ты знаешь, только Семангелоф и Седой.

— А…

— Они живы. Вихрю досталось крепко…

— Хех… «Вихрю» — раньше по именам всех их называли… что изменилось?

— Всё изменилось, Кристин.

— В общем, ты меня, надеюсь, понял. Я за ней.

Сеной кивнул и вновь уткнулся в пол. Ему по-прежнему не хотелось врать. Если задуматься, то в большинстве случаев они с братом старались к этому не прибегать. Да — они умалчивали много деталей. Одну до сих пор он не решается обнародовать, но чует его сердце, что скоро придётся. Надежды нет на то, что всё уляжется, ибо вертолёт, что сбили ангелы, упал в опасной близости с местом гибели Немезии. А потом был взрыв. Сеной в тайне надеялся, что это только взбаламутило воду, но другая его более пессимистичная половина упорно твердила, что нужно спасать жителей города, что остались и до сих пор живы.

В коридоре послышались шаги, Сеной повернул голову — Кристина вела Ольгу. Та ничуть не изменилась со дня, точнее утра, их последней встречи. Она держала себя в руках, но по дрожащим губам было видно, что из последних сил. Они подошли. Сеной приветливо кивнул Ольге — та ответила. Не столь доброжелательно — с недоверием. Ангел решил подняться. Как только он сделал шаг в сторону ожидавшей любого ответа подруги Арви, за спиной у него чуть слышно щёлкнула дверь операционной. Сеной замер и затаил дыхание, глядя на девушек.

Они смотрели на открывающуюся дверь, на них упало чуть света из операционной — дверь осталась открытой. Оттуда были слышны различные звуки, которые не давали никаких зацепок. Губы Ольги задрожали сильнее. Кристина крепко сжала кулаки.

Справа от Сеноя встал хирург, и по тому, как посмотрели на него девушки, выглядел он как заправский мясник. Решив всё же убедиться в том лично, ангел повернулся в сторону доктора. Вопреки его ожиданиям крови на его одежде почти не было, лишь небольшие следы на виске — он вытирал пот окровавленными руками или манжетами рукавов.

Доктор был немолодой, на вид ему было за пятьдесят, виски были чуть седыми. Глаза его не выражали абсолютно ничего — ни надежды, ни траура.

— Вы родственники? — Потревожил он тишину, ставшую к тому моменту звенящей, содрогавшуюся от грохотания обеспокоенных сердец.

Сеной бросил быстрый взгляд на Ольгу — в её глаза он увидел то, чего не увидишь даже в большой религиозный праздник в храме, и не суть какая религия. В них была молитва — истинная, чистая.

— У него никого нет, кроме нас. — Спокойно ответил Сеной, переведя глаза на Кристину. — Он сирота.

Доктор покивал, чуть опустив взгляд в пол. Но лишь на миг. Затем он вновь поднял глаза и, посмотрев Ольге в молящие об ответе очи, отрицательно покачал головой.

— Слишком большая потеря крови. Он продержался столько… люди столько не смогли бы. Простите.

На этом он медленно отвернулся от них и тихим шагом пошёл прочь, куда-то за поворот коридора. Шёл он медленно, в очередной раз утерев отработанным движением висок, на котором вновь появился пот. Всегда появляется, когда приходиться объявлять родственникам или друзьям, что их близких больше нет. И к этому нельзя привыкнуть. Главное, что он довольно быстро понял, будучи ещё молодым хирургом — нельзя утешать, только констатация и прочь.

Каждый раз, вот так уходя после подобного объявления, он слышал позади сначала тишину, а потом, когда уже сворачивал за угол, его догоняло эхо падающих на пол бессознательных жён, матерей или дочерей, их вырывавшийся из груди плач, проклятия, мольбы и вопрошания к небесам. Слышал эхо сдержанных вздохов мужчин. Настоящие мужчины не плачут — плачут истинные, которые не стесняются и не боятся собственного горя.

Он сделал пару шагов, свернув за угол. И вот оно — эхо потери. Как всегда…

— Чего ты там сочинил-то?

— Чего?

— Ты шевелил губами перед боем — там, у храма. Муза была?

— А. Ну да, была.

— Ну? Чего сочинил-то?

Шекспир взглянул на девушку, сидевшую на полу, хотя удобных кресел рядом было достаточно. В руке она сжимала пропитанную нашатырным спиртом вату — когда она всё же посмотрела на Вихря, то упала в обморок. Его перекладывали с носилок, и он в очередной раз закричал, перед тем как впасть в беспамятство от непереносимой боли.

Зверь была бледна, глаза покраснели и смотрели только в противоположную стену.

Шекспир припомнил пришедшие строки:

  Мсти, не прощай —
  На каждом есть грех.
  Зачем тебе Рай?
  В аду примут всех.

  Мсти не прощай.
  Не имеет страх рода.
  Их Закон для рабов,
  А удел наш свобода.

Зверь шмыгнула носом.

— В тему…

— Как обычно.

По коридору послышались шаги — шёл Морев. Подойдя, он оценил состояние сидящей на полу девушки и вопросительно посмотрел на Шекса — тот дал понять, что её лучше не трогать. Морев кивнул и сел рядом с парнем в ожидании момента, когда выйдет кто-то из докторов и прояснит будущее Вихрова.

Ждать пришлось ещё минут сорок. Вышла женщина, когда она сняла маску, оказалось, что она довольно молода — возможно, до тридцати. Из-под головного убора торчал чёрный локон, который она то и дело сдувала, но не убирала.

— Что там с ним? — Поднялся Морев, не дожидаясь вступлений, и дабы ускорить процесс общения, показал удостоверение капитана СБ. Доктор кивнула, поняв, что родственников здесь явно нет, а говорить надо кратко и по делу.

— Жить будет. Сейчас состояние тяжёлое, но стабильное — кома. Есть надежда, что скоро выйдет — парень сильный. Ожог обширный. — Женщина старалась подбирать слова так, что не приходилось переводить с медицинского на русский. Между словами делала паузы, стараясь не отводить взгляда от внимательных и проницательных глаз Морева. — Потребуется регенеративная терапия, хотя внешность на сто процентов вернуть невозможно. Жить будет, — повторила она, — а вот всё остальное пока рано прогнозировать.

— Что вы имеете в виду?

— Поймите — он обгорел практически полностью. Ко всему прочему на нём была кольчуга — она буквально вплавилась в кожу — оставить её нельзя, как вы, надеюсь, понимаете.

Зверь шмыгнула носом, доктор посмотрела на неё. Девушка из последних сил держала себя в руках, прикусив палец и буравя глазами стену.

— На регенерацию уйдут годы — два-три, думаю, при таком поражении. Это всё, что я могу вам сказать. Родственникам сообщите сами?

Влад не ответил, лишь кивнул.

Удовлетворившись ответом, женщина исчезла за дверью, из которой и появилась.

Наступило молчание, прервал его Шекспир.

— Минус шесть, учитель…

— Нет… Он ещё жив. — Зверь всхлипнула. — Я Андрея знаю как облупленного — он не сдастся. Как встанет — опять за старое возьмётся. Так что рано его вычёркивать!

— Я правильно понял — это счёт учеников Люцифера — Анхеля?

— Угу… — Промычала Зверь.

— А Арвинг?

— Его, думаю, можно к нам приписать — если бы не Анхель, мы были бы никем, его бы и вовсе не было. — Предложил Шекспир.

— Ну да… Цепеш, как он там?

Влад вздохнул, посмотрел на неё, затем на Шекспира.

— Он умер… — Едва слышно проговорил он, слова застревали в горле, не желая звучать.

Зверь громко втянула воздух носом и, притянув колени, уткнулась в них. Она плакала не в голос, едва слышно. Морев достал из заднего кармана брюк фляжку, открыл, помолчал и отпил из неё, протянув затем Шекспиру. Тот, взяв, тоже приложился к ней. Посмотрев на девушку, решил не предлагать ей, вернув фляжку Владу. Тот отхлебнул ещё и убрал обратно.

— Что ещё скажешь?

— Крылатые над городом — в бои не лезут, но и не улетают. Чего ждут — неясно.

— Команды ждут — чего же ещё.

— Сеной говорит, что скоро должны прийти Высшие, и там может случиться всё, — он понизил голос до шёпота, — всё, что угодно. Вплоть до полного уничтожения всего мира… Говорит, что Михаил нарушил Закон, а они это пресечь могут круто. В общем, вот, наверное, того и ждём теперь.

— Час от часу не легче. А где тут кормят?

— Хехех! — Сквозь слёзы хохотнула Зверь. — Правильно, Шекс — пошли, пожрём, а то скоро кишки на позвоночнике повесятся. В кои-то веки — ты со своей жрачкой в тему.

Она медленно поднялась — её пошатнуло. Осторожно вдохнула нашатырный тампон, взгляд чуть прояснился, но уверенности в движениях так и не было. Не глядя на Морева, она подставила ему локоть — мол, веди. Тот послушно поддерживал её по пути в столовую.