Ирина Цветкова - Скифская пектораль

• Название: Скифская пектораль
• Автор: Ирина Цветкова
• Жанр: Исторические приключения

Журналисту и писателю Владимиру Боброву уже давно не терпится написать роман о золотой пекторали – сокровище с кургана Толстая Могила. Но сначала ему нужно уладить кое-какие дела в Лондоне, куда он и направляется на встречу с родной сестрой Татьяной. Однако оказывается, что Татьяна попала в ужасную историю – в ее квартире убита девушка Кэт, о которой Владимир знает только из писем сестры. Желая помочь Татьяне, Бобров начинает собственное расследование, которое приводит его в старинный замок Норфолков, принадлежащий древнему роду лондонских аристократов. Совершенно случайно в подвале замка журналист находит золотую пектораль… Детективно-приключенческий роман «Скифская пектораль» Ирины Цветковой захватывает с первых строк, а интрига заставляет читателя забывать об окружающем мире.

---

– Сейчас не хочешь. А когда-нибудь придёт момент – она будет тебе нужна, ты кинешься к ней – а её уже нет. И тогда ты пожалеешь о том, что столько лет вы потратили впустую, а ведь можно было сблизиться и общаться.

– Нет, не хочу! – Кэт давала понять, что говорить на эту тему она более не желает.

Но Энрике стоял на своём.

– У меня есть адрес твоей матери. Я не прощу себе, если вы не встретитесь. Я давно хотел поговорить с тобой, но опасался, что ты ещё недостаточно взрослая. Теперь мне кажется, что ты готова к встрече с матерью. Ты должна узнать её, узнать своих братьев и сестёр. И тогда мы будем обедать за этим огромным столом уже не вдвоём. Нас будет много, мы будем…

– Хватит, дядя, – Кэт хотела встать, но Энрике удержал её.

– Подожди, мы ещё попьём кофе у камина.

Кэт крайне редко теряла самообладание, обычно она была до крайности добродушна и великодушна, но вот сейчас Энрике увидел, что ещё немного – и Кэт взорвётся. Поэтому дал ей время успокоиться. Пока они пили кофе, он болтал о всяких пустяках, сам же при этом не сводил глаз с лица Кэт, поджидая момент, когда вновь можно будет вернуться к взрывоопасной теме. Энрике не собирался отступать. Завтра здесь будет Джессика. Он вспомнил покойного брата и подумал: «Ты хотел наказать меня, а наказал свою дочь. Мне придется ущемить её интересы ради своих собственных». При этом он не испытал никаких угрызений совести, а только злорадство: «Ты сам поставил меня в такие условия…» Его совесть чиста. Его вынудили бороться за свои права, вместо того, чтобы отдать то, что и так принадлежало ему по праву рождения. И теперь ему надо драться за место под солнцем, за каждый дюйм этого самого места под солнцем. Даже если придётся слегка подвинуть племянницу. Тем более что у неё и так всё есть. И, тем более, что ей всё это ни к чему по причине её слепоты.

– Знаешь, Кэт, – снова начал Энрике, – я ведь виделся с твоей матерью. Это она просила меня о встрече с тобой. – Он бессовестно врал, но в его ситуации все средства были хороши. – Сама она не хочет возвращаться в этот дом, слишком тяжелы воспоминания. Но она ждёт тебя у себя дома. И не только она, а и вся её семья.

– Хорошо, я подумаю, – холодно ответила Кэт. Она вовсе не собиралась думать о поездке к матери, а произнесла эти слова только лишь для того, чтобы прекратить разговор. Но не таков был Энрике.

– Она ждёт тебя сегодня. Мы говорили с ней по телефону, она рыдала в трубку, умоляла отпустить тебя к ней сегодня же. Она больше не может ждать. Я пообещал…

– Дядя, как ты мог? Как ты мог решить всё без меня? – от возмущения Кэт не находила слов. – Я никуда не поеду!

Она только сейчас поняла, что дело приняло нешуточный оборот. Она никуда не намеревалась ехать, но чувствовала, что Энрике чуть не силой готов вытолкать её из дома. Кэт просто не знал, что она должна сказать дяде, чтобы он изменил своё решение. Она растерялась и молчала. А Энрике пошёл в наступление.

– Ты же не хочешь ставить меня в дурацкое положение? Ведь я дал слово! Кем я буду, если не сдержу его? Ты не можешь меня подвести!

– Ты не мог за меня решать! Только я сама могу решать, встречаться мне с моей матерью или нет.

Кэт ещё надеялась на то, что сможет отговорить дядю от безумной, на её взгляд, затеи. Но её надежды были совершенно напрасны, ибо Энрике давно всё продумал, и изменить что-либо в его планах могла только смерть. Джессика, Джессика, любимая, завтра ты будешь здесь и ты не должна встретить эту слепую девушку.

– Наш водитель отвезёт тебя, это совсем недалеко, если ехать очень быстро, то не пройдёт и пяти часов, как ты будешь в материнских объятиях. Водитель готов. Пойдём!

Энрике взял племянницу под руку и повёл к выходу.

– Погостишь у матери, а потом вернёшься. А может, тебе там так понравится, что и останешься у неё.

Не давая Кэт опомниться, не давая ей вставить и слова, он подвёл её к машине и едва ли не запихнул туда. А перед этим успел на прощание поцеловать её в щёчку. (И при этом подумать: «Поцелуй Иуды»).

Шофёру он сунул адрес и тихонько сказал:

– Доставишь леди по адресу и сразу же возвращайся. Ни при каких обстоятельствах не привози её назад.

Он радостно помахал вслед отъезжающему «Мерседесу», потом спохватился, что Кэт всё равно этого не видит и опустил руку. Он был чрезвычайно доволен, что всё произошло именно так, как ему хотелось. Ему дела не было до того, что сейчас происходит в салоне его «Мерседеса». Может, Кэт плачет, рыдает, может, у неё истерика или, наоборот, тихое остолбенение от всего происшедшего за последние несколько минут. Об этом Энрике не думал. «Может, они и правда поладят, – нашёл он аргумент для очистки совести. – Потом ещё мне спасибо скажут».

На этой оптимистической для него ноте он вернулся в дом, чтобы начинать готовиться к приёму Джессики.

Свершилось то, чего так боялся сэр Джек Норфолк: его любимая дочь была отослана из родного дома к отвергнувшей её матери.

Бывшая леди Норфолк, в новом замужестве миссис Вильям Бринкуорт, с утра была не в духе. День с самого начала не задался. Мало того, что кофе в постель подали с опозданием на две с половиной минуты, так ещё и уровень кофе в чашке не доходил до золотой каёмочки. Но самое страшное даже не это. Когда миссис Бринкуорт попробовала кофе, то от возмущения чуть не выплюнула его. Сахара и сливок в чашке было больше, чем самого кофе.

– Я знаю, что вы все хотите меня извести! Но не думайте, что я глупее кого-то из вас! Если ещё раз подсунешь мне такую отраву, – высказывалась она горничной, – то сама и будешь её пить.

– Помилуйте, но я делала кофе как обычно, – чуть ли не со слезами на глазах оправдывалась та, – я всегда кладу ложечку сахара…

– Поди прочь. Твоя глупость мне и так давно известна.

Вот с такого неприятного инцидента начался этот день. Настроение было испорчено. Миссис Бринкуорт не стала выходить ни к завтраку, ни к обеду. Перевязав голову, она лежала в постели, вздыхала, охала, но никто из домочадцев не зашёл к ней. Тогда она вызвала прислугу и спросила:

– Где мои дети?

– В колледжах, мэм. Начался новый учебный семестр, и ваши дети приступили к занятиям.

– А где мой муж?

– Мистер Бринкуорт ушёл в мужской клуб.

Нора поняла, что её представление окончилось, так и не начавшись – зрителей дома не было. Придётся подниматься с кровати. Но ей хотелось ещё поворчать.

– Ушёл в мужской клуб? Тоже мне, Чарльз Диккенс нашёлся!

За прислугой уже захлопнулась дверь, а Нора всё ещё стояла посреди комнаты и соображала, правильно ли сказала. «Чарльз Диккенс? Или Чарльз Дарвин? Который из них написал «Записки Пиквикского клуба»? Ведь я артистка, я играла классический репертуар, я должна знать литературу. Не могла же я ошибиться и опозориться перед прислугой».

Ход её умозаключений прервало трюмо. Оно весьма кстати попало в её поле зрения, и она вспомнила о том, что каждый день должна уделять внимание своей внешности. Едва она уселась перед зеркалом, как настроение упало ещё ниже. По её глубокому убеждению, если ежедневно по несколько часов накладывать кремы и маски, то кожа обязательно станет такой, как в 20 лет. Однако, несмотря на все усилия, она никак не могла достичь желаемого результата. И потому всякий раз, когда Нора Бринкуорт подходила к зеркалу, её охватывало состояние, близкое к озверению. Неужели всё даром: её усилия, баночки, тюбики… Снова и снова она накладывала маски, которые ненадолго освежали лицо, а потом возвращались морщины, дряблая кожа, второй подбородок… Если бы Нора иногда заглядывала в метрическое свидетельство и вслух читала дату своего рождения, то, наверное, давно бы успокоилась и не рвала сердце. Ведь ещё во времена первого замужества она была не первой молодости, а что уж говорить о нынешнем дне! Но она не хотела вспоминать о возрасте и потому требовала от себя невозможного.

Вот в такой пренеприятный момент, когда Нора, нервно сжимая кулаки, пересчитывала морщины, к ней вошла прислуга и сообщила, что внизу её ждёт девушка.

– Я никого не звала на сегодня. Зачем её впустили? Я не буду её принимать.

– Но… но… её привезли и сказали, что это ваша дочь… Она совсем слепая… А её шофёр уже уехал…

– Что?! – ярость волной девятибалльного шторма захлестнула её. – Они посмели привезти её сюда?

Больше всего Нора боялась, чтобы о её дочери из прошлой жизни не узнали дети. Она не хотела, чтобы её детям стало известно о том, что у них есть сестра, и что эта сестра слепая, и что она, мать, покинула её в младенчестве и с тех пор ни разу не вспомнила о ней. Мысль о том, что в любой момент может вернуться муж, подняла её из кресла и понесла вперёд. «Эти глупые гусыни, – подумала она о служанках, – наверное, уже сплетничают. Они, как всегда, ничего не поймут да ещё своего добавят, а потом всё это преподнесут моей семье».

Путаясь в складках одежды, она приближалась к лестнице, ведущей на первый этаж. Гнев переполнял её. Как смели вмешаться в её жизнь без её на то согласия? А если ОНА будет о чём-то просить? Скорее, скорее выгнать эту попрошайку.