Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

• Название: Возвращение блудного сына
• Автор: Александр Омельянюк
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9907590-3-9

«Возвращение блудного сына» – это заключительная часть романа-эпопеи «Платон Кочет» (серия называется «Платон Кочет XXI век»). Действие этой серии книг происходит со времён Древнего Египта Амарнского периода до Москвы наших дней. В ней описаны, вымышленные события, переплетённые с реальными, в которых участвуют придуманные действующие лица и известные личности нашей истории.

Данная часть (книга) является произведением в произведении. Размеренная и обыденная, хотя и интересная, как наблюдательного писателя и поэта, жизнь главного героя всего произведения – Платона Петровича Кочета – приводит его к написанию книги о приключенческой и почти детективной жизни и деятельности своего старшего сына – советского и российского разведчика, волею случая проведшего много лет в Аргентине и в аргентинской тюрьме.

Он, так же, как и его отец, считает, что в жизни нет ничего важнее, чем семья: дети, жена и родители; дом и Родина. И нет ничего почётнее, чем самоотверженное служение им, и самое омерзительное во взаимоотношениях между людьми – это подлость, зависть и предательство. Именно с ним главному герою романа и суждено было столкнуться вдали от Родины, выстоять, и в итоге победить.

Читателям предстоит прожить описанными в этой книге события, примеряя на себя различные ипостаси главного героя этой части романа.

Некоторая камерность отдельных глав, исторические экскурсы, аналитически глубокий и тонкий анализ мелких деталей, оригинальные философские рассуждения – не делают произведение снобистским, рассчитанным лишь на зрелого и вдумчивого читателя.

Эта книга автора, получившего за неё Диплом Культурного центра Вооружённых сил за победу во всероссийском литературном конкурсе 2014 года «Твои, Россия, сыновья!», безусловно, вызовет живой интерес широкого круга читателей.

---

Супруги загрузили обратно в сумку овощи и в предвкушении успешного исхода конфликта заспешили вниз.

– «Надо нам поторапливаться! А то она ещё вздумает смотаться!» – подстёгивал и так активную жену, тоже вошедший в азарт обличителя, Платон.

На месте разобрались быстро. Продавщица извинилась, сославшись на плохую работу кассового аппарата. Всё пересчитали по правильным ценам и реальным весам, и двести семьдесят трудовых рублей Кочетов перекочевали на своё законное место в кошелёк Платона, а семейный бюджет был спасён от несанкционированной прорехи.

– «Я больше у неё ничего покупать не буду!» – дома заключила Ксения.

– «А давай её теперь звать… Сарой Барабу!?» – подсыпал перцу поэт.

– «Почему? Хотя тебе, как писателю, виднее!».

– «Хм… не знаю! Наверно потому, что пыталась нам сделать… му?!».

Платону особенно было неприятно осознавать происшедшее с ним именно в размещённом в их доме магазине, со многими продавщицами которого у него давно установились весьма дружеские отношения.

Например, продавщицы молочного отдела уже давно привыкли к его вкусам:

– «Мне кефир бабушку в очёчках плюс три и два, молока плюс полтора, и батон живого нарезного!».

И если Платон не брал какой-либо из этих продуктов, намаявшиеся за день женщины с довольной и благодарной улыбкой на лице сами напоминали ему о них:

– «А что, бабушку в очёчках сегодня брать не будете?!» – с ударением на слове «брать» бывало, весело спрашивала одна из них.

Именно здесь Платона неожиданно осенило, что дальнозоркие люди спускают очки на нос, а близорукие – поднимают их на лоб, когда и те и другие очками не пользуются.

В последние выходные дни его также озарило, что к концу лыжного сезона самым приятным для него стало – это возвращение домой?!

Видимо вдоволь накатался за зиму, да и возраст всё же сказывается?! – понял заядлый физкультурник.

Ему всё чаще нравилось в выходные дни после лыж, душа, обеда, почти часовой дрёмы и похода в магазин, расслабленно посидеть вечерком у телевизора.

Но репертуар того, да и качество телепередач, часто не удовлетворяли невольного телезрителя. Даже о погоде женщины-комментаторы, как сороки, стрекотали скороговоркой.

По телевидению по-прежнему предлагали побольше узнать о жизни самозваных, или непонятно кем провозглашённых, так называемых «звёзд».

По этому поводу у супругов даже состоялась, начатая Платоном, короткая, перешедшая в интермедию, дискуссия:

– «А кто этих звёзд открывает, или назначает? И что? Они кому-то светят, а может ещё и греют, что ли?!» – начал, было, муж, не совсем точно подражаю Никите Михалкову.

– «Наверняка светят!».

– «Но тогда это значит, что эти звёзды… недалёкие!».

Ксения улыбнулась, а Платон продолжил:

– «Представь себе Никиту Сергеевича Михалкова с ответом на этот вопрос: – А ведь что интересно! Какая-нибудь…, приехавшая из своего Мухосранска в Москву, и пробившаяся наверх с помощью своего причинного места, вдруг начинает считать себя звездой!? И таких много! А звёзд же не может быть много! Их должны быть единицы! И они должны всем светить сверху, с небосвода! – И Никита Сергеевич тут же привстал, приосанился, видно ощущая себя одной из них!?».

Пришедшееся на среду, 23 февраля ничем примечательным теперь Платону не запомнилось, хотя дома праздник отметили, как и положено.

Зато в субботу они с сестрой Анастасией побывали на праздновании именин второго сына Василия Олыпина – Гавриила, которое происходило в ресторане под историческим музеем, где Платон бывал ещё раньше на свадьбе дочери Екатерины.

Предшествовавшее лёгкой трапезе в старорусском стиле театрализованное историческое представление понравилось и взрослым.

Гостей – детишек с родителями – поначалу провели по некоторым залам с экспонатами, рассказывая об их назначении и исторической ценности. При этом всё обставлялось театрализованными эпизодами из царской жизни соответствующей эпохи.

Ведущий – «Царь Алексей Михайлович» – задавал детям вопросы и премировал отгадавших. В эту игру невольно втянулись и взрослые.

Затем, пройдя в палаты и усадив всех в трапезной за длинным столом, «царь» попросил всех гостей по порядку представляться по отношению к имениннику, и поздравлять того с пожеланиями и вручением подарков.

Получилось естественно, весело и непринуждённо.

Всем очень понравившееся традиционное русское кушанье с блинами и мёдом, с ягодами и вареньями, с салатами и квасом, с пирогами и чаем – завершилось старорусскими коллективными танцами и играми.

Гости расходились довольные. А некоторые завершили праздник ещё и прогулкой по зимней Красной площади и вокруг Кремля.

Зима заканчивалась, а творческий простой писателя Кочета продолжался. Ремонт компьютера, вышедшего из строя ещё в конце января, задерживался. Поэтому Платон не мог набирать на нём текст, как планировал ранее, а увлёкся другими своими интересными делами и вскоре даже совсем потерял творческий кураж. Лишь подборка необходимых материалов для написания романа о старшем сыне-разведчике продолжалась с переменным успехом.

Но оптимист не унывал, простоев не было. У него всегда было чем заняться на все случаи жизни.

И теперь, как и прежде, его лицо почти постоянно озаряла лёгкая улыбка счастливого человека, как правило, свойственная мудрым людям.

– «Ты как будто в облаках витаешь?! Смотри не упади!» – не удержалась от комментария прозорливая Ксения.

И действительно, будничная реальность непреходящего трамвайного хамства на следующий день вернула писателя на грешную столичную землю.

При посадке одна женщина в годах разразилась бранью по отношению к шедшему впереди неё пожилому мужчине. Тот не отвечал. Но по его раскрасневшемуся лицу было видно, что он переживает.

Платону стало жалко седовласого, и он вступился за того, громогласно на весь вагон обрывая хамку:

– «Мать! Не путай трамвай с квартирой! Здесь нет твоего мужа подкаблучника! Тут ведь и… люлей можно запросто схлопотать!».

Женщина опешила и, отходя на всякий случай подальше в сторону, замолчала.

Конфликт был погашен, о чём Платон понял по благодарному взгляду пострадавшего мужчины и некоторых пассажиров.

Эх, женщины, женщины!? И это в преддверии восьмого марта!? – искренне и с грустью сокрушался писатель.

Однако добрая улыбка озарила лицо Платона уже на работе, когда он увидел в кабинете Надежды её новую находку – гладкошёрстную, разноцветную, в основном в буро-рыжих тонах, небольшую, беременную, но ухоженную кошечку в дорогом противоблошином ошейнике.

– «Ух, ты? Кто это к нам пожаловал?».

– «Да вот, прыгнула в форточку и сразу ко мне!» – радостно ответила Надежда Сергеевна.

– «Недаром год Кролика наступил!» – отшутился Платон, поглаживая заурчавшую под его рукой кошечку.

Он взял находку на руки, продолжая гладить её.

Тут же оба натуралиста приступили и к налаживанию быта своей гостьи.

– «Платон! А чего это ты никогда не берёшь яйца из Чкаловска?» – спросила Надежда, заглянувшая в холодильник в поисках подходящего угощения для кошечки.

– «Да я стараюсь… не наступать!» – непонятно и задумчиво о чём-то своём ответил тот.

В этот последний день зимы Платон стал почему-то особенно задумчивым. Зима кончалась. Впереди его ждал дачный сезон. Но какая-то неудовлетворённость терзала душу творческого человека. Из-за сломанного долгое время компьютера он не успел осуществить задуманное.

Особенно Платона теперь тяготил вопрос издания его трудов. На это требовалось время и дополнительные усилия, в том числе и возможно финансовые, коими он в достаточной степени не располагал.

Успеть бы начать издаваться при жизни! А то потом может вообще все мои труды уничтожат?! – не давала ему покоя навязчивая мысль.

Дома он, в грустном ожидании очереди на компьютер, лёжа на диване, невольно слушал понравившуюся жене музыку.

Тут он вспомнил, что такое не так давно уже с ним было. Тогда Платон и Ксения с удовольствием послушали и вспомнили песни в исполнении Муслима Магомаева.

Особенно супругов в тот раз проняло исполнение различными певцами песни «Фиалки». И хотя все исполнители были по своему хороши, первенство единодушно оставили за Муслимом Магомаевым, оттеснившим автора музыки Полада Бюль-бюль оглы и других исполнителей.

Под впечатлением услышанной мелодии, поэт тогда принялся сочинять свои слова, и вскоре короткое стихотворение под музыку этой песни, позже названное автором «Завещание», было готово.