Джеймс Уиллард Шульц - В Скалистых горах

• Название: В Скалистых горах
• Автор: Джеймс Уиллард Шульц
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1940

Библиотека приключений и научной фантастики, 1940 год

---

Однажды, совершая утренний обход, мы подошли к этой дальней западне. В то утро нам не везло: ни одного пушного зверька мы не нашли в других западнях и все надежды возлагали на эту последнюю. Питамакан затянул песню койота, которая, по его словам, должна была принести нам счастье.

Еще издали заметили мы, что брус опущен. Подбежав ближе, мы увидели большую пушистую куницу и поспешили вытащить ее из-под бруса. Питамакан снова запел, вознося благодарность Солнцу, а я, рассеянно осматриваясь по сторонам, заметил на снегу следы, которые очень меня заинтересовали. С нетерпением ждал я, когда Питамакан допоет песню.

— Смотри, — крикнул я наконец, — вот следы медведя!

Нам обоим показалось странным, что медведь в глухую зимнюю пору бродит по лесу, вместо того чтобы лежать в своей берлоге. Мы бросились к этим следам и, разглядев их, с ужасом посмотрели друг на друга. На снегу ясно видны были отпечатки узких плетеных лыж. Здесь прошел человек — индеец, враг! И прошел недавно. А Питамакан только что пел во весь голос!

9. СКИТАНИЯ В ГОРАХ

Следы лыж, пересекая долину, тянулись с юга на север и вели к зарослям молоденьких сосен шагах в ста от нас. Здесь индеец задел ветку, и с деревца осыпался снег. Темно-зеленая сосенка резко выделялась на белом фоне. Быть может, индеец скрывался в зарослях.

— Мы должны узнать, там ли он, — сказал Питамакан. — Хотя нас он не слышал, но мы должны знать, откуда он пришел, зачем и куда идет.

Осторожно обойдя заросли, мы снова увидели следы лыж. Вели они прямо к реке, туда, где вода срывалась каскадами с гряды невысоких зазубренных камней. Отсюда человек направился к низовьям реки; на льду, запорошенном снегом, отчетливо виднелись следы.

Мы подошли к маленькому водопаду и с первого же взгляда поняли, зачем пришел индеец в нашу мирную долину. У самой воды снег был утоптан босыми ногами — здесь индеец босиком вошел в воду, а на утоптаном снегу были разбросаны обломки темно-зеленого камня, отбитые им от невысокой скалы, с которой извергался водопад. Питамакан поднял один из обломков н внимательно его рассмотрел.

— Так вот зачем он сюда пришел! Это мягкая порода камня, из которого кутенаи и плоскоголовые делают свои трубки.

— А как ты думаешь, откуда он пришел?

— Из лагеря своего родного племени. Горные индейцы зимуют на берегу большого озера, в которое впадает эта река. Снега там выпадает мало, и для лошадей всегда найдется корм.

— Но почему же следы тянутся не с низовьев реки? Он пришел к водопаду с юга и пересек долину?

— Верно! — воскликнул Питамакан. — Сейчас мы это узнаем.

Мы пошли назад, по следам индейца. Они привели нас к нашей западне.

— Удивительно, как это он не заметил ни западни, ни нашей тропы! — сказал я. — Посмотри, как резко видны на снегу следы наших лыж! Должно быть, он смотрел в другую сторону.

Миновав западню и продолжая идти по следам врага, мы приблизились к склону крутой горы, возвышавшейся над долиной. Здесь во многих местах снег был счищен со склона: по-видимому, индеец искал камень для трубок и, не найдя его, вынужден был спуститься к реке. Потому-то он и пересек долину.

Нам теперь было о чем подумать и поговорить. Вслед за этим индейцем могли прийти другие, также нуждавшиеся в камне для трубок. Рано или поздно они заметят наши следы. Вернувшись к западне, мы вытащили из нее куницу, а западню разобрали. Мы решили больше не приближаться к этому месту. Питамакан надеялся, что после первого же снегопада будет засыпана наша тропа, ведущая к западне. Но с этого дня мы уже не чувствовали себя в безопасности.

Когда мы сидели в хижине, нам казалось, что враг притаился где-то поблизости и караулит, чтобы нас подстрелить, как только мы выйдем. Отправляясь осматривать наши западни, мы старательно обходили те места, где враг мог устроить засаду. Питамакан жил в постоянной тревоге и, несмотря на мои протесты, решил принести нашу медвежью шкуру в жертву Солнцу. Он привязал ее крепко к толстому суку сосны и запел песню, умоляя Солнце защитить нас от врага.

Хотя мы давно уже потеряли счет дням, но после долгих вычислений решили, что на следы врага наткнулись мы в феврале. В конце марта настанет весна в прериях. Но здесь, в горах, снег будет держаться гораздо дольше — быть может, до мая. По словам Питамакана, мы должны были уйти отсюда в марте, так как с первыми признаками весны олени вернутся в горные долины, а вслед за оленями придут кутенаи.

— Как же мы отсюда уйдем? — удивился я. — Ты сам говорил, что горный перевал закрыт для нас до лета.

— Есть второй перевал, к югу отсюда, — ответил Питамакан. — Перевал Два Талисмана. Там нет ни одного опасного места.

— Значит, нам легко отсюда выбраться! Отправимся же в путь как можно раньше.

Он покачал головой.

— Нет, мы не можем идти, пока не растает снег в долинах, где зимуют кутенаи и плоскоголовые. Мы должны будем спуститься в эти долины и оттуда идти к тропе Два Талисмана.

— Зачем нам спускаться в страну кутенаи? Почему бы не пойти прямо на юг, к перевалу?

Питамакан грустно усмехнулся.

— Между этой долиной и тропой Два Талисмана тянутся глубокие каньоны, высятся горы, через которые могут перебраться только птицы. И вдоль всех ручьев и рек проложены тропы, ведущие к Спинному Хребту Мира. Тропы эти похожы на тропу, которая ведет к перевалу Два Талисмана, и мы будем блуждать, пока не нападем на верный путь. Я не узнаю верной тропы, если мы не спустимся к большому озеру, откуда она начинается. А у этого озера я бывал и запомнил вехи. И не забудь, что в путь мы можем тронуться не раньше, чем стает снег в низовьях реки. Иначе на снегу будут видны отпечатки наших лыж, и враги нас выследят и догонят.

— Поднимемся к старому перевалу, где мы уже однажды прошли, — предложил я.

— Быть может, дорога окажется менее опасной, чем ты думаешь. Посмотрим, много ли там снегу и нельзя ли как-нибудь перевалить через хребет.

Питамакан заявил, что не стоит зря тратить время, но я настаивал. Если нам представлялась возможность вернуться к родному народу, мы должны были ею воспользоваться. И в конце концов я его убедил. Солнечным утром мы тронулись в путь. Быстро бежали мы на лыжах по глубокому снегу и вскоре увидели Соленые Источники. На склонах гор, словно раскинутая сеть, тянулись и переплетались тропинки, проложенные козами. Издали рассматривали мы этих странных косматых горных коз. Они держались отдельными группами. Одни лежали на снегу, другие сидели и уныло смотрели в пространство или щипали лишаи, покрывавшие почти отвесную каменную стену, с которой ветер смел снег. Некоторые стояли на едва заметных выступах и казались приклеенными к скале.

Долго смотрели мы на них и наконец пришли к заключению, что они могут карабкаться на самые неприступные скалы и проходить там, где олень непременно сорвался бы и полетел в пропасть. Рассмешил нас один старый козел. Стоя на задних ногах, он объедал лишаи, покрывавшие стену, затем решил перебраться на верхний выступ. Так как для разбега не было места и прыгнуть было нельзя, он поставил передние ноги на край выступа и подтянулся кверху, словно человек, подтягивающийся на мускулах.

Выйдя из лесу, мы начали подниматься на вершину хребта и вскоре вступили в полосу буйных зимних ветров. К счастью, в тот день ветра не было. Лыжи мы сняли, так как здесь, наверху, снег был словно спрессован ветром в твердую массу, мокасины наши не оставляли никаких следов. На склонах, обращенных к северо-западу, снега совсем не было, а на горах, высившихся с противоположной стороны, лежал снежный покров толщиной в несколько метров.

Было уже после полудня, когда мы добрались до перевала, и с первого же взгляда я убедился, что здесь нам не пройти. Крутой склон, с которого несколько месяцев назад я едва не скатился вместе с лошадью, был занесен снегом. Сверху над ним нависли зеленоватые снежные глыбы, казалось вот-вот готовые сорваться с гребня горы, острого, как лезвие ножа. Я понимал, что сделай мы еще несколько шагов — произойдет снежный обвал. Мы стояли на тропинке, проложенной козами; здесь она обрывалась. Дойдя до опасного места, козы круто повернули назад.

— Смотри, даже они не посмели идти дальше! — сказал Питамакан. — Нам нечего здесь делать. Идем домой.

Я был так опечален, что за всю дорогу не сказал ни слова. Домой мы вернулись поздно вечером, усталые и хмурые. Убедившись, что за время нашего отсутствия никто не подходил к хижине, мы развели костер, поели, а затем влезли в меховой мешок и крепко заснули.

Летели дни, а ловля пушных зверей шла все хуже и хуже. Я глубоко убежден, что не только хищные, но и травоядные животные никогда не уходят далеко от того места, где они родились. Я проверил этот вывод на старом медведе гризли, у которого не хватало одного пальца на левой передней лапе. Раз в три недели он приходил к озеру Марии, спускался в долину Красного Орла, затем поворачивал на север к Скалистым горам, а оттуда снова возвращался к озеру. Этот обход он повторял регулярно. Если наблюдение это правильно, то понятно, почему мы все чаще находили наши западни пустыми: мы переловили всех зверьков, водившихся в окрестностях.