Кристин Бар - Политическая история брюк

• Название: Политическая история брюк
• Автор: Кристин Бар
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0059-1

Что такое брюки? Все мы знаем, что это одежда, которая закрывает нас от талии и ниже, причем каждую ноту в отдельности. Эта, на первый взгляд, простая вещь имеет тем не менее необычную историю: ведь брюки — не только одежда, но еще и символ. «У кого молоты, у того и власть», — говорили до того, как на смену кюлотам, закрывавшим ноги только до колен, пришли длинные брюки. На рубеже XVIII–XIX веков эта одежда простонародья становится также достоянием высших классов общества, причем именно мужчин. Символ мужественности, она была запрещена для женщин, которым пришлось отвоевывать право носить брюки. Как наглядно показывает автор, именно в отождествлении с гендером и властью кроется исток этой удивительной истории.

---

Начиная с этой эпохи, продолжает Гейл Фишер, мы видим, что в самих по себе брюках нет ничего освободительного. Любая одежда может наложить ограничения на ту, кто ее надел. Поскольку Оуэна обвиняют еще и в том, что он проповедует свободную любовь, у брюк появится также фривольная коннотация. Никто не следует его примеру, который так и остается в пределах Новой Гармонии. В это же время в других подобных сообществах утописты делают выбор в пользу упрощенной одежды, поскольку Библия требует носить одежду, которая бы различалась для каждого пола.

В 1830-1840-е годы в защиту брюк выступают из соображений здоровья. Гигиенисты, ратующие за реформу одежды, публикуют книги и устраивают конференции, на которых осуждают подчинение женщин мужчинам. В рамках этой тенденции женщины не на публике носят под коротким платьем брюки, зачастую думая, что больше никто так не делает. Они считают, что поступают как курортницы на европейских термальных источниках.

Следующий эксперимент произошел в Онейде, штат Нью-Йорк, где в 1848 году Джон Хамфри Нойс (1811–1886) основал Общество перфекционистов. Эта секта продемонстрировала, что брюки могут одновременно иметь смысл коммунистический и христианский, поскольку они наряду с другими средствами помогают стать «совершенными последователями Христа». Новый костюм позволяет порвать связь со светским миром, вызвать духовный подъем, освободить женщин от их тщеславных устремлений. Нойс, отец этой общины, считает, что женщины должны одеваться просто и скромно, без украшений, самостоятельно шить себе одежду трех разрешенных цветов (синий и каштановый днем, белый вечером). Важно отвлечься от парижской моды, чтобы отправиться к новому Иерусалиму, достичь «природной одежды без одежды» Эдемского сада, не став при этом нудистами. Нойс считает, что традиционное платье противно природе, поскольку женщина — животное о двух ногах. Женщин, как и девочек, он заставит одеваться в панталончики, доходящие до колен. Еще удивительнее то, что жительницы общины должны стричь волосы, несмотря на известную фразу святого Павла, предписавшего носить длинные волосы, которые он связывал с целомудренной вуалью. Нойс считал, что это предписание следует заново интерпретировать. Благодаря коротким волосам и панталончикам облик перфекционистки приближается к фантазиям их «отца» о красоте девственниц. Официально речь идет о защите мужчины от его сексуальных желаний и контроле над женщинами, что не обязательно противоречит либеральной сексуальной морали этой общины, разрешающей контрацепцию посредством извлечения мужского полового органа из влагалища до эякуляции и практиковавшей стирпикультуру — подбор родителей для рождения детей, предшественницу евгеники. О том, чтобы одевать мужчин так же, как женщин, речи не идет: разница между полами сохраняется. Эксперименту будут подражать, и он продлится вплоть до 1879 года.

В последующие годы с брюками экспериментируют и другие общины. В частности, появляются брюки-блумеры, которые в 1850-х годах носили две первые жены Стрэнга[37], основателя странгитского мормонизма. Но мормоны восстают против этой обязанности, которая делала их объектом насмешек.

Блумеризм и freedom dress

В 1851 году по инициативе феминисток брюки приобретают новое значение: впервые их начинают использовать в качестве политического оружия, чтобы бросить вызов мужской власти. С этим эпизодом в прессе ассоциируется имя Амелии Блумер, носившей брюки{246}.

Но эти брюки придумала не Блумер, не была она и первой, кто их начал пропагандировать. По словам самой Амелии, первой была Элизабет Смит Миллер, начавшая носить такую одежду с одобрения отца, почетного члена Конгресса, и мужа. В вашингтонской прессе сохранились описания того, как она ходила по улицам города в штанах. Подражательницы в феминистских кругах у нее появились после того, как она приехала навестить свою двоюродную сестру Элизабет Кэди Стэнтон в Сенека-Фоллз, где в 1848 году состоялся знаменитый конгресс, на котором зародилось движение за права женщин. Через несколько дней после этого посещения Элизабет Кэди Стэнтон заказала себе такие же брюки из черного атласа.

Что до Амелии Блумер, то в феврале 1851 года ей уже довелось участвовать в полемике в ответ на статью «Женская одежда», опубликованную в Seneca County Courier, в которой говорится о неудобстве мужского костюма и предлагается носить «турецкие штаны», поддетые под юбку и спускающиеся немного ниже колена. Амелия Блумер выразила удивление тем, что газета, враждебно относящаяся к защитницам прав женщин, восхваляет реформу одежды, принцип которой она сама одобряет. Она считает себя обязанной осуществить свои идеи на практике, меняет свою одежду и сообщает об этом в своей газете Lily, совершенно, по ее воспоминаниям, не ожидая того ажиотажа, который этот шаг вызовет во всем цивилизованном мире, и уж точно не зная, что ее имя будет прочно связано с этой модой (в английском есть слова bloomerism, bloomerites, bloomers, Bloomer costume). Тиражи газеты резко вырастают, а Амелии приходят сотни писем от женщин, желающих избавиться от своих длинных и тяжелых платьев. Блумер считает новую одежду удобной и приятной, легкой и подходящей для активного образа жизни. Она носит ее при любом случае: на работе, в церкви, на светских вечеринках, дома. Изначально у этих штанов на лодыжке была эластичная кайма, придававшая им раздутую форму, которую так часто высмеивали карикатуристы. Затем эта перетяжка исчезнет. В дождливую погоду или зимой эти штаны (чаще называвшиеся pantalets, чем pantaloons) заправлялись в сапожки. Надеваемая сверху юбка должна, по мнению Амелии Блумер, доходить до середины лодыжки.

Откуда появились эти штаны? С уверенностью сказать нельзя. Возможно, они произошли от купального костюма, использовавшегося на термальных водах, которые посещала Элизабет Смит Миллер? Врачи-гигиенисты обращают на них внимание, но это прежде всего инициатива феминисток, настолько смелая, что с ней спорят даже некоторые из их единомышленниц. Речь не идет о том, чтобы сымитировать мужские брюки и размыть границы между мужским и женским. По мнению пионерок вестиментарного феминизма, в штанах нет ничего специфически мужского. Это одежда, которая позволяет им удовлетворить свое стремление к физической свободе. К тому же восточная мода представляет собой весьма привлекательную модель: турецкие штаны одновременно экзотичны, целомудренны и хорошо скрывают тело (то есть «скромны»). Они символизируют освобождение без отказа от чувственности. Широкие, мягкие, они напоминают о танцовщицах в гаремах. Это хорошо поняли карикатуристы, назвавшие их гаремными штанами. Таким образом, благодаря чуждому западной культуре элементу одежды создается новый дресс-код. К этому вопросу мы еще вернемся, поскольку для западных феминисток одежда Другого — это не что-то отталкивающее, а, наоборот, источник аргументов в пользу изменений.

Амелия Блумер рассказывает, что лично ей не доводилось сталкиваться с неуважением. Возможно, это связано с ее характером. Она не стремилась никого провоцировать, не было в ней ничего и от эксцентричной буржуа. Выйдя из весьма небогатых кругов, она жила скромной жизнью. Получила духовное образование в пресвитерианской церкви, вышла замуж и перешла в епископальную церковь (американская ветвь англиканства), которая не отличается особо прогрессивными взглядами. Главная битва ее жизни велась не за брюки, а за трезвость — именно борясь за запрет алкоголя, она поняла причины подавления женщин и «обратилась» в феминизм. Ее борьба не имеет ничего общего с борьбой тех, кто требует свободы чувств и даже свободной сексуальной жизни для женщин. Выйдя замуж в 22 года (за мужчину из семьи квакеров), Блумер создала крепкую семью с человеком, разделявшим ее взгляды. Он смог внушить ей уверенность в себе, и она стала писать и публиковать статьи, а затем основала собственную газету. Это женщина, которая самоутверждается, сохраняя скромность, убежденная в своем праве, даже когда священники, выступая против нее, ссылаются на закон Моисеев. Читая книгу, которую в 1895 году, спустя много лет после событий, произошедших в 1851-м, написал о ней ее вдовец, трудно представить необычную реакцию, которую вызвало в прессе ее одеяние, этот взрыв юмористических рисунков, посвященных инверсии половых ролей. Блумеры называют одновременно непристойными и придающими мужеподобие. При этом непристойность этой одежды способствует разводам и свободной любви. А благодаря мужественности и ассоциациям с сигарой брюки получают название pantalon a la masculine.

Феминистская реформа одежды разрушает устои. По мнению мужчин-феминистов, она заходит слишком далеко, и они пытаются отговорить от нее феминисток, обвиняемых в том, что они выставляют общее дело на посмешище. В Нью-Йорке женщин в freedom dress (одежде свободы) окружает толпа, которая насмехается, гримасничая и выкрикивая оскорбления — даже приходится вмешаться полиции. Чтобы противостоять агрессивной реакции и сопротивлению семьи, нужно много юмора и смелости.