Борис Мандель - Всемирная литература: Нобелевские лауреаты 1957-1980

• Название: Всемирная литература: Нобелевские лауреаты 1957-1980
• Автор: Борис Мандель
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4475-3638-1

Данный учебник представляет собой продолжение курса «История зарубежной литературы», изучаемого в высших учебных заведениях гуманитарного направления согласно Федеральным образовательным стандартам и образовательным программам. Кроме того, в большей части, материал учебника соответствует также стандартизированным принципам курса «Литература». Учебник освещает основные этапы жизни и творчества выдающихся писателей мира, делая упор на художественные особенности и мастерство. В учебнике сделана попытка охватить наиболее яркие произведения нобелиатов. Учебник написан доступным языком. Материал расположен в связи с хронологией событий, связанных с вручением Нобелевской премии по литературе. Кроме того, в книге содержатся отрывки из произведений, речей нобелиатов. Одной из важнейших частей книги является список литературы, список художественных текстов, вопросы для самостоятельной подготовки к экзаменам и зачетам. «Всемирная литература: Нобелевские лауреаты (1957-1980). Иллюстрированный учебник для студентов высших учебных заведений гуманитарного направления (бакалавриат, магистратура)» представляется полезным не только для студентов и преподавателей высших учебных заведений, но и для всех, интересующихся историей мировой литературы.

---

В этом доме родился Г.Сеферис

Уничтожение родного города «стало определяющим моментом в жизни Сефериса, – писал впоследствии американский исследователь У.Кайзер, – в результате поэт постоянно чувствует себя неприкаянным, без родины, без корней». Потрясение и выплеснулось затем на бумагу, именно сравнимая разве только с трагедией армян трагедия эллинов призвала к творчеству одного из самых выдающихся поэтов современной Греции.

Дело в том, что заниматься поэзией в Греции образованным людям было тяжеловато. За всю свою долгую культурную историю Греция пережила два больших периода – античности и средневековья времен Византийской империи. И хотя античный период греческой поэзии намного превосходит по популярности практически все, известное в мире, византийская литература на основе христианства оказала большое влияние и на создание новогреческого языка и новогреческой литературы. Именно этот вопрос – какого образца придерживаться – античного или более приемлемого византийского – вставал перед всяким эллином. Сеферис, как дитя своего времени выбрал все-таки византийский образец, однако образование, полученное во Франции, включая студенческие литературные тусовки, привело его к использованию нетрадиционного для Греции стихотворного стиля верлибра…

Несмотря на то, что без семьи и родины Сеферис чувствует себя в Париже одиноко, он остается во Франции и завершает работу над диссертацией в 1924 году. После года дополнительного обучения в Лондоне, где он продолжает писать стихи, Сеферис возвращается в Афины в канун Рождества 1925 года и начинает готовиться к экзаменам на звание государственного чиновника, после чего в следующем году получает пост в министерстве иностранных дел.

Первый сборник стихов Сефериса «Строфы» был издан в 1931 году в частном издательстве тиражом всего 150 экземпляров. Заглавие означало одновременно «сочетание стихов» и «поворотный пункт», что, по мнению критика Антония Захареаса, символично, «поскольку сборник открыл новое направление в греческой поэзии». Отказавшись от риторических излишеств своих предшественников, Сеферис соединил экономную четкую строфику со сложными ступенчатыми рифмами и образностью французских символистов, прежде всего Поля Валери.

Минута, посланная хрупкой
рукой любви, такой родною,
как раз к закату надо мною
взвилась ты черною голубкой.
Белел мой путь, его окутал
вечери тайной сон туманный…
И ты, крупицею песчаной,
непостижимая минута,
одна держала всю клепсидру
с ее трагизмом бессловесным,
глядящую в саду небесном
на гипнотическую гидру.

(«Поворот», перевод Ю. Мориц)

Вскоре после выхода в свет «Строф» Сеферис был направлен в Лондон – сначала помощником консула, а потом – консулом. Находясь в Лондоне, он пишет сборник стихов «Водоем», который был опубликован в Афинах в 1932 году. В это же время Сеферис переводит на греческий язык стихи Т.С. Элиота. В 1935 году Сеферис сотрудничает с «Новым литературным обозрением» редактируемым Георгом Кацимбалисом, сходится с группой писателей, которые разделяли его взгляды на модернизм и народный диалект.

Издание поэм и стихотворений Г.Сефериса в США

Начиная с «Мифической истории» (1936), происходит «коренное изменение стиля» поэта – так считают его английские переводчики. Новый стиль Сефериса «намного свободнее и намного натуральнее». В «Мифической истории» поэт размышляет о прошлом и настоящем, о чужбине и родине. В 24 частях поэмы действуют путешественники: современные изгнанники и – одновременно – герои «Одиссеи». Используя эти персонажи-близнецы, автор, как отметил Кили, добился того, что «миф вдруг оживает, античность и современность образуют метафору без всякого напряжения или противоречия».

И душа,
если она хочет познать себя,
в душу другую должна заглянуть –
чтобы там увидеть, как в зеркале,
чужестранца или врага.
Спутники мои
были славные парни,
не жаловались
на усталость, жажду и стужу.
Были похожи они на деревья и волны,
Что встречают ветер и дождь
Встречают солнце и ночь,
Не меняясь в окружающем их измененье.
Славные парни! Целыми днями
Трудились они на веслах, не поднимая глаз,
Ритмично дыша,
И краснела от напряженья покорная кожа
Иногда они пели, не поднимая глаз.
А между тем мы плыли на запад
Мимо пустынного острова, поросшего дикой смоковницей,
Того, что за мысом, где яростно лают громадные псы.
Душа,
Если она хочет познать себя, – говорили они, –
В душу другую должна заглянуть, – говорили они, –
И веслами били по закатному золоту моря.
Миновали мы множество мысов,
Множество островов,
Видели море, что сливается с морем другим,
Тюленей и чаек,
Слышали, как рыдают
Матери над убитыми сыновьями,
Проклиная Александра Великого
И славу, загубленную в глубинах Азии.
Мы якорь бросали у берегов,
Полных ночных ароматов и пения птиц,
Берегов, где струится вода,
От которой на руках остается память о счастье.
И не было странствиям нашим конца.
Души друзей моих слились
С уключинами и веслами,
С неумолимым ликом, высеченным на носу корабля,
С кругом руля, солеными брызгами.
Один за другим покидали меня мои спутники,
Не поднимая глаз. Веслами
Отмечены на берегу места, где они спят.
Никто их не помнит. Справедливость.

(«Аргонавты», перевод Л.Лихачевой)

В 1936 году во время отпуска Сеферис познакомился с Марией Занну, на которой женился через пять лет, после того как она развелась со своим первым мужем. Следующие два года Сеферис является консулом в Албании, затем становится пресс-атташе МИДа Греции.

Когда в 1941 году немецкие войска захватили Балканский полуостров, Сеферис вместе с греческим правительством в изгнании находился сначала на Крите, а затем в Египте, Южной Африке и Италии. В Египте Сеферис опубликовал сборник эссе «Бортовой журнал II» (1944) и сборник стихов, в который вошли произведения, созданные в годы изгнания. В Афины правительство вернулось 18 октября 1944 года.

«Дневники поэта.1941-1945». Издание книги Г.Сефериса на английском языке

Вскоре после этого в Греции началась гражданская война, и правительство возглавил архиепископ Дамаскинос, при котором Сеферис с 1944 по 1945 год выполнял обязанности директора политического бюро. Летом 1946 года он провел два месяца на острове Парос, где стоял полузатонувший военный корабль «Дрозд», вдохновивший Сефериса написать поэму с одноименным названием.

Г.Сеферис в Смирне

Первой публикацией Сефериса на английском языке стал сборник «Царь Асинский и другие стихотворения» («The King of Assine and Other Poems»), переведенный на английский язык прозаиком и критиком Р.Уернером и опубликованный в 1948 году. В этом же году Сеферис едет на два года в Анкару советником греческого посольства. Впервые за много лет он совершает поездку в Смирну. Эта поездка была мучительной для Сефериса. «У меня не хватает мужества вернуться, – записывает поэт в своем дневнике, – ибо никому не дано совершить подобное путешествие дважды».

Коллекционное издание произведений Г.Сефериса на английском языке

Счастлив, кто совершил путешествие Одиссея. Счастлив, если при начале пути чувствовал крепкую снасть любви в теле своем, как кровью гудящие вены. Любви с несокрушимым ритмом, непобедимой как музыка, вечной, ибо она родилась, когда мы родились, и как мы умрем, – и она, если она умирает, а того не знаем ни мы, ни другой кто не знает. Бога прошу, чтобы дал мне сказать об этой любви, в минуту великого счастья: иногда я сижу, воротясь из скитаний, с чужбины, и слушаю ее дальний гул, – словно вздох моря, слитый с ревом глухого ненастья. И встает предо мной, опять и опять, призрак Одиссея,– его глаза покраснели от того, что вперялись в соленую воду, и от созревшей страсти снова увидеть дым, исходящий из тепла его дома, и его собаку, что состарилась, поджидая у входа. Он стоит, большой, шепча сквозь побелевшую бороду слова нашей речи, как три тысячи лет назад она звучала. Протягивает ладонь – кожа выдублена ветром, и снегом, и зноем, загрубела от снастей и штурвала. Как будто хочет прогнать жуткого Циклопа, глядящего одним глазом, и Сирен (услышишь – себя забудешь), и Харибду, и Скиллу, – столько непонятных чудовищ, что стоят между ним и нами, не давая подумать, что и он был человек, и он сражался в этом мире, душою и телом. Это великий Одиссей: тот, кто велел сделать деревянного коня, и добыли ахеяне Трою. Я представляю, что он пришел растолковать мне, как построить деревянного коня, чтоб и я добыл свою Трою. Потому что он говорит спокойно и смиренно, без вызова, словно он как отец меня знает или как старые рыбаки, что, облокотясь на свои сети, в час, когда ветер крепчает говорили мне, когда я был ребенком, песню Эротокритоса, и их глаза увлажнялись; тогда я боялся во сне, слыша, как Ареты злая судьба по мраморным ступеням спускалась. Он говорит мне, какая боль – чувствовать, что паруса твоего корабля надувает память, а сердце делается рулем, – А ты один, один – темный среди ночи и неуправляемый, как солома, что ветер несет над гумном. Какая горечь – видеть, как твои товарищи тонут среди стихий, исчезают один за другим, и как странно ты напрягаешь силы, говоря с мертвыми, когда уже не довольно обращаться к оставшимся у тебя живым. Он говорит… еще вижу его руки, умеющие испытать, ладно ли вытесана морская дева, хорош ли корабль от носа до кормы, – и они дарят мне безмятежное лазурное море в самой сердцевине зимы.